Марк Форстейтер

Даосские притчи

15

ВЕРА ДОКТОРА МЮЛЛЕРА

В книге «Многообразие религиозного опыта» Уильям Джемс рассказывает о викторианском священнике Джордже Мюллере, скончавшемся в 1898 году. С ранних лет Мюллер буквально понял слова Библии о том, что хлеб насущный дается самим Богом, и уверовал в это всей душой.

Положившись на это обещание, Мюллер сделал поистине головокружительную карьеру на своем поприще. Он напечатал и распространил два миллиона экземпляров Библии, снарядил сотни миссионеров, распространивших более ста миллионов религиозных брошюр, основал и хорошо содержал пять приютов, организовал школы, в которых обучались сто двадцать тысяч детей. Мюллер распоряжался состоянием почти в полтора миллиона фунтов стерлингов (то есть около семидесяти миллионов в пересчете на современный курс) и в своих путешествиях по суше и по морю покрыл в общей сложности расстояние в двести тысяч миль, хотя в то время еще не было ни самолетов, ни автомобилей.

За шестьдесят восемь лет своего служения доктор Мюллер так и не обзавелся никакой собственностью, кроме одежды и предметов обихода. Он умер в возрасте восьмидесяти шести лет, оставив после себя личное состояние всего в сто шестьдесят фунтов.

Мюллер был истово верующим христианином, полностью вверившим себя воле Бога. В биографии Мюллера, озаглавленной «Жизнь в вере», говорится:

Его метод состоял в том, чтобы дать знать о своих надобностях, но не уточнять деталей. Он просил о помощи самого Господа, веруя в то, что просящему всегда будет дано, лишь бы ему достало веры. Мюллер писал: «Когда я теряю ключ, я прошу Господа направить меня туда, где я его потерял; если я не понимаю Его указаний, я прошу наставить меня и жду знака, хотя и не предполагаю, когда, как и где это должно случиться».

«Надобностями» Мюллера были продукты и топливо для обеспечения приютов. Тем или иным способом эти «надобности» всегда удовлетворялись.

Я никогда не ощущал присутствие Господа сильнее, чем в те дни, когда после завтрака мне нечего было предложить на обед сотням человек или когда после обеда я не мог дать им чаю — но ГОСПОДЬ давал нам чай. Все это происходило, когда никто не знал, что именно нам нужно. Я настолько уповал на Господа, что Его милость позволяла мне при самой большой нужде заниматься другими делами.

Мюллер глубоко верил в Бога и в то, что Бог слышит его молитвы и отвечает на них. Но если мы не верим в Бога, кто нас слышит и кто нам отвечает? Или считаем, что Бог существует, но Ему нет дела до наших нужд? Во что нам верить тогда? Можем ли мы обрести веру, подобную той, что помогала Мюллеру совершать невозможное? И если да, то во что мы можем поверить?

Последние пять тысяч лет иудеи, а с первого столетия нашей эры и христиане, веровали во всемогущего Бога-Отца, который заботится о нас, который не забудет нас и не покинет. Яхве в пустыне сказал Моисею: «Я буду там, и мое слово будет с вами». Но в XXI веке на Западе большинство людей уже не ощущают присутствия Бога. Мы чувствуем себя оставленными, мы утратили ту веру, что была жива еще несколько поколений назад.

Даже те, кто все еще верит в Бога, не обладают той силой веры, которая помогала доктору Мюллеру. За последние два года я побывал на двух собраниях, где обсуждалась притча Иисуса о полевых лилиях. Эта притча поразительным образом перекликается с даосским учением о Недеянии — у вэй:

Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело — одежды?

Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?

Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть ?

И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут.

Но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них.

Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!

Итак не заботьтесь и не говорите: «что нам есть?» или «что пить?» или «во что одеться?»

Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом.

Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам.

Итак не заботьтесь о завтрашнем дне. Ибо завтрашний сам будет заботиться о своем. Довольно для каждого дня своей заботы.

Оба раза лектор говорил, что не представляет, как можно жить в согласии с этой заповедью. И оба раза аудитория смеялась. Я задумался о том, что означает этот смех.

Смех означал: «Неужели Иисус и вправду ожидает, что мы будем так жить? Да это же невозможно! Мы обнищаем, мы будем голодать, мы лишимся крыши над головой, мы погибнем». Слушатели смеялись не над верой — причиной их смеха было сомнение. Эта притча — один из столпов христианского учения, и аудитория оба раза состояла в основном из христиан, но никто не верил, что в соответствии с этими предписаниями действительно можно жить.

Точно так же и мы не можем следовать Пути, не можем воспользоваться его преимуществами до тех пор, пока не научимся доверять силе Вселенной, силе Дао. Сила Вселенной — это само начало Ян, безграничная мощь. Но мы не доверяем ей и в поисках защиты вновь и вновь обращаемся к своим ограниченным силам. Нам кажется, что мы можем полагаться только на самих себя. Но наша индивидуальная сила выражает собой начало Инь — противоположность началу Ян, воплощенному в силе Вселенной, — иначе говоря, она не что иное, как слабость. И сколько бы мы ни пытались опираться лишь на собственную силу, в глубине души мы понимаем, что рано или поздно она покинет нас и обернется бессилием.

Вот что сказано в книге «Дао Дэ Цзин» о насмешках того же рода, которые вызывала на тех лекциях притча о лилиях:

Человек высшей учености, узнав о Дао, стремится

                                                к его осуществлению.

Человек средней учености, узнав о Дао, то

соблюдает его, то нарушает.

Человек низшей учености, узнав о Дао, подвергает

                                            его насмешке.

Если оно не подвергалось бы насмешке, не являлось бы Дао.

Наше общество поражено скептицизмом, цинизмом и неверием, которые постепенно подменили собой настоящую веру и мешают ей проявиться. И то, что этой болезнью страдают многие из нас, только усугубляет дело: в этом случае наличие товарищей по несчастью не облегчает, а лишь усложняет путь. Скептицизм порождает внутреннюю пустоту, но это не пустота «Настоящего Человека», ожидающая наполнения силами Неба и Земли, а мертвая пустота нигилизма.

Вера во Вселенную предполагает веру в Бога, пускай этот Бог и не персонифицирован. Такую веру мы ищем — некоторые сознательно, многие же бессознательно. Вера необходима, потому что без нее мы все ниже и ниже скатываемся в область отчуждения и цинизма, ограничиваемся сиюминутными потребностями эго и в конечном итоге разрушаем нашу Землю.

Если мы не можем поверить, что Вселенная способна позаботиться о нас и защитить, как Господь заботится о полевых лилиях, это значит, что мы не можем поверить и в самих себя, потому что каждый из нас тоже Вселенная. Если вы полны сомнений и страхов, они для вас реальны. Все, что мы отдаем миру, возвращается к нам; мир отражает то, что находится в наших сердцах. Если для нас нет Бога, появится ли во Вселенной что-то способное придать ей смысл?

Даосы и европейские ученые пришли к единому мнению относительно происхождения Вселенной из «ничего». Потрясает то, что, по данным науки, вероятность ее зарождения была близка к нулю. Требовалось уникальное сочетание различных факторов, все из которых оказались в наличии и идеально сбалансированы.

Вселенная могла бы расширяться слишком быстро, и тогда жизнь оказалась бы невозможной. Вселенная могла бы замкнуться и поглотить сама себя. Рождение Вселенной свершилось на грани вероятности — оно уникально и таинственно.

Уникальность нашей планеты, на которой смогла зародиться жизнь, уникальность самой жизни вызывала у наших предков естественное чувство благоговения, которое легло в основу религиозного чувства. Древние кельты, евреи, греки, египтяне, индийцы и китайцы прославляли этот дар в искусстве, поэзии и ритуалах. Но мы, полностью осознавшие и научно доказавшие существование чуда, уже не можем восславить его, ибо растеряли духовность.

Мы принимаем жизнь как должное и не испытываем благодарности за ее естественную радость, пока болезнь или несчастье не напоминает нам о ней. Мы утратили древние способы прославлять силу, превосходящую нашу собственную. Душа современного человека слаба — вот почему мы так часто оскверняем и разрушаем Землю и так редко стыдимся этого.

«Дао Дэ Цзин» так определяет соотношение человека и мира:

Если кто-нибудь силой пытается овладеть страной, то, вижу я, он не достигает своей цели. Страна подобна таинственному сосуду, к которому нельзя прикоснуться.

Если кто-нибудь тронет его, то потерпит неудачу.

Если кто-нибудь схватит его, то его потеряет.

Земля священна. Даосы интуитивно понимали, что «сингулярность» Хокинга содержит в себе не только всю материю Вселенной, но также и не-материю, то есть дух. В противном случае чем объяснить существование разума и сознания? Дао — источник всего сущего, а значит, в том числе и человеческого духа. Жизнь в духе — это и есть подлинная жизнь; в духе мы можем найти ответ на мучающие нас вопросы. Но для того чтобы наш дух обрел свободу, мы должны для начала признать его существование и перестать бояться связанных с ним ощущений.

Тот, кто обладает мечом из страны Гань или Юэ*, хранит его в ларце и пользуется им с крайней осмотрительностью, ибо такой меч высоко ценится в мире. А духовная сила наполняет вселенную, нигде не встречая преград. Вверху она достигает неба, внизу охватывает землю, вскармливает все сущее и не имеет образа. Ее следует назвать «единой с верховным предком».

*Гань и Юэ — названия южнокитайских областей, мечи из которых особенно славились в Древнем Китае. — Прим. ред.

И все-таки может ли такое древнее, веками не менявшееся учение, как даосизм, помочь современному человеку разрешить его каждодневные проблемы? Прежде чем ответить на этот вопрос, следует понять, что те проблемы, которые стоят перед человечеством сегодня, в большинстве своем ничем не отличаются от проблем, стоявших перед людьми две с половиной тысячи лет назад.

Конечно, современное общество очень отличается от древнекитайского, и клерк, работающий в многоэтажном офисе, совершенно не похож на китайского крестьянина. Однако внутренние сомнения, надежды и чаяния, разочарования и радости, которые испытывает человек, нисколько не изменились за тысячелетия.

Если перефразировать Боба Марли и еврейского мыслителя Мартина Бубера, существует только три вида отношений: Я и Я, Я и Ты, Я и Оно. Важно, чтобы эти отношения находились в гармонии. Наша жизнь, как внешняя, так и внутренняя, должна быть естественной. В наших отношениях с собой (Я и Я), с другими (Я и Ты), со Вселенной (Я и Оно) не должно быть неразрешимых противоречий и разделения. Иначе мы будем бороться сами с собой и в конце концов неизбежно проиграем.

Древние философы понимали, что настоящая жизнь не просто выживание, но наслаждение каждой минутой. Если придерживаться такого подхода, то стремление к деньгам, власти и высокому положению окажется бессмысленной погоней за иллюзиями, которые не делают человека сильнее или счастливее, но лишь закрепощают его и мешают наслаждаться жизнью. Единственная ценность, к которой стоит стремиться, — свобода духа.

Даосское мировоззрение привлекло меня тем, что открыло возможность кардинально изменить мировоззрение, оставаясь при этом в миру. На мой взгляд, большинство религий и философских систем подходит лишь для тех, кто собирается стать монахом, удалиться от мира и существовать исключительно среди собратьев по духу. Но даосская философия обращена к повседневности.

Согласно даосским представлениям, духовное содержится в мирском. Духовное чрезвычайно важно и ценно, но оно не может существовать отдельно от повседневного и материального.

Таким образом, даосизм — это путь, позволяющий объединить тело, разум и дух, не отказываясь от специфики каждого из них, но приводя их все в гармонию и используя в соответствии с их естественной природой.

Квинс Парк, Лондон,

январь 2001