Сюнрю Судзуки

СОЗНАНИЕ ДЗЭН, СОЗНАНИЕ НАЧИНАЮЩЕГО

ВВЕДЕНИЕ^[5]

Для ученика Судзуки-роси эта книга будет созна­нием Судзуки-роси — не его обычным или личным сознанием, но сознанием дзэн, сознанием его учителя Гёкудзюн Со-он-дайосё, сознанием Догэна-дзэндзи^[6], сознанием целого ряда — прерывающегося либо непрерывного, исторически реального либо мифического — учителей, патриархов, мона­хов и мирян со времён Будды до наших дней, и это будет сознанием самого Будды, сознанием практики дзэн. Но для большинства читателей эта книга будет примером того, как говорит и учит наставник дзэн, — образовательной книгой о том, как практиковать дзэн, о жизни в духе дзэн, и об основах правильного отношения и понимания, которые де­лают возможной практику дзэн. Для всех читателей эта книга будет призывом к постижению своей собственной природы, собственного сознания дзэн.

Сознание дзэн — это одно  из  тех  загадочных выражений, которыми пользовались учителя дзэн, чтобы побудить нас обратить внимание на самих себя, заставить нас выйти за пределы слов и про­будить в нас желание знать, что есть наше сознание и что такое наша жизнь. Ведь цель всего учения дзэн — побудить нас ставить себе вопросы и ис­кать ответы на них в глубочайшем проявлении соб­ственной природы. Каллиграфия на с. 15 читается по-японски нёрай, или татхагата на санскрите. Это одно из наименований Будды, которое означает «тот, кто следовал пути; тот, кто возвратился от таковости; или тот, кто есть таковость, истинное бытие, пустота; совершенный во всём». Это основополага­ющий принцип, который делает явление Будды воз­можным. Это сознание дзэн. Во время исполнения этой каллиграфической надписи, когда в качестве кисти использовался растрёпанный кончик боль­шого мечевидного листа юкки^[7] растущей в горах вокруг Горного центра дзэн, Судзуки-роси сказал: «Это значит, что Татхагата есть тело всей земли».

Практика сознания дзэн — это сознание новичка. Простота первого вопрошания «Что я есмь?» необходима на протяжении всей практики дзэн. Сознание начинающего пусто, свободно от привычек знатока, готово признавать, сомневаться и открыто для всех возможностей. Это сознание, кото­рое способно видеть вещи такими, как они есть, сознание, которое медленно, шаг за шагом, и мгно­венно, с быстротой молнии, может постигать изначальную природу сущего. Практика сознания дзэн пронизывает всю эту книгу. Все разделы книги прямо или, иногда, косвенно касаются вопроса о том, как сохранить такое состояние сознания в процессе медитации и во всей нашей жизни. Это древний путь обучения, пользующийся самым прос­тым языком и ситуациями повседневной жизни. Это означает, что ученик должен учить себя сам.

«Сознание начинающего» было излюбленным вы­ражением Догэна-дзэндзи. Каллиграфия на фрон­тисписе, также выполненная Судзуки-роси, означает сёсин — сознание начинающего. Подход дзэн к каллиграфии — писать в высшей степени неза­мысловато и просто, как если бы вы были нович­ком; не пытаясь создать нечто искусное и красивое, а просто писать, полностью сосредоточившись на этом, как будто то, что вы пишете, вы открываете для себя впервые; тогда ваша природа отразится в каллиграфии во всей своей полноте. Такова прак­тика миг за мигом.

Эта книга была задумана и предложена для пуб­ликации Мэриан Дерби, близкой ученицей Судзуки-роси и организатором группы дзэн в Лос-Алтосе. Судзуки-роси принимал участие в медитациях дза-дзэн этой группы раз или два в неделю, а по окон­чании медитации обычно беседовал с занимающи­мися, ободрял их и помогал в решении их проблем. Мэриан записывала его беседы на магнитофон и вскоре заметила, что, по мере развития группы, беседы стали обретать целостность и всеобъемлемость и вполне могли послужить отправной точкой для столь необходимой книги, которая запечатлела бы замечательный дух Судзуки-роси и его учения. На основе этих записей, которые делались на про­тяжении нескольких лет, Мэриан написала первый вариант этой книги.

Затем Труди Диксон, также близкая ученица Судзуки-роси, имевшая большой опыт в редактиро­вании изданий Центра дзэн Wind Bell, отредак­тировала рукопись и подготовила её к публикации. Отредактировать такую книгу и объяснить, почему редактирование поможет читателю лучше понять её, — задача непростая. Судзуки-роси избрал наи­более трудный, но и наиболее убедительный способ говорить о буддизме — на языке самых обыденных обстоятельств из жизни человека, стараясь пере­дать весь дух учения с помощью таких простых высказываний, как «выпить чашку чая». Редактор должен знать, какой скрытый смысл вкладывается в подобные высказывания, чтобы не исказить под­линный смысл бесед ради кажущейся ясности или грамматического строя языка. Также, без близкого знакомства с Судзуки-роси и без опыта работы с ним, легко ошибиться по тем же причинам и в по­нимании его личности, энергии, воли, то есть не совсем верно передать то, что он собой представляет. Также легко упустить из виду глубинное созна­ние читателя — то сознание, которому нужны и повторения, и непонятная на первый взгляд логика, и поэзия, чтобы, познать самого себя. Отрывки, ко­торые кажутся неясными или сами собой разуме­ющимися, часто высвечиваются совсем по-иному, когда читаешь их внимательно, бережно, задумы­ваясь над тем, почему этот человек мог сказать именно так.

Редактирование осложнялось ещё и тем, что английский язык глубоко дуалистичен в своих исходных посылках и на протяжении веков не имел возможности развить способ выражения недуалистичных буддийских понятий, в отличие от японского языка. Судзуки-роси достаточно свободно пользовался лексикой этих двух языков, сформи­ровавшихся на основе разных культур, сочетая для выражения своей мысли японский образно-атрибутивный образ мышления с западным кон­кретно-предметным, и это сочетание передавало слушателям смысл сказанного совершенно точно как с поэтической, так и с философской точки зре­ния. Однако паузы, ритм речи, ударение, которые придавали его словам более глубокий смысл и служили для связи мыслей, при письменной пере­даче живой речи могли легко пропасть. Поэтому Труди много месяцев работала над этой книгой как самостоятельно, так и вместе с Судзуки-роси, чтобы сохранить его подлинные слова и особенно­сти его речи...

Труди разделила книгу на три смысловые части — Правильная практика, Правильное отношение и Правильное понимание,— что приблизительно соответствует физической, чувственной и мыслен­ной сферам. Она также подобрала заголовки для бесед и эпиграфы, взяв их, как правило, из самих же лекций. Выбор их, конечно, до некоторой сте­пени произволен, однако она пошла на это, чтобы возникло определённое смысловое напряжение между отдельными частями, заголовками, эпигра­фами и самими беседами. Связь бесед с этими дополнительными элементами поможет читателю лучше разобраться в материале. Единственная бе­седа, первоначально проведённая не с группой из Лос-Алтоса, — это Эпилог, представляющий собой сжатое изложение двух бесед, которые состоялись, когда Центр дзэн переместился в свою новую штаб-квартиру в Сан-Франциско.

Вскоре по завершении работы над этой книгой Труди скончалась от рака в возрасте тридцати лет. Остались двое её детей — Анни и Уилл, и муж Майкл, художник. Рисунок мухи — его вклад в эту книгу — помещён на с. 97. Он занимался дзэн много лет, и когда его попросили сделать что-нибудь для этой книги, он сказал: «Я не могу сделать рисунок в духе дзэн. Я не могу рисовать ни с какой другой целью, кроме как рисовать. Конечно, мне не доводилось видеть, как выполняются рисунки на дзафу [подушках для медитации], или как рисуют лотосы, или что-либо подобное. Однако я могу представить, как это может быть». Реалисти­ческое изображение мухи часто встречается в рисунках Майкла. Судзуки-роси очень любил лягушек, которые сидят так неподвижно, что выглядят спящими, но достаточно бдительны, чтобы заметить любое насекомое, появляющееся вблизи. Быть может, эта муха тоже поджидает свою лягушку.

Вместе с Труди мы работали над этой книгой в самых разных направлениях, и она попросила меня завершить редактирование, написать введе­ние и проследить за публикацией книги. Перебирая кандидатуры нескольких издателей, я пришёл к выводу, что издательство John Weatherhill, Inc., при посредничестве Мередит Уэдербай и Оди Бок, способно оформить, проиллюстрировать и издать эту книгу именно так, как она того заслуживает. Перед публикацией рукопись была прочитана про­фессором Когэн Мидзуно, главой отделения буд­дийских исследований университета Комадзава и видным учёным в области индийского буддизма. Он оказал большую помощь в транслитерации санскритских и японских буддийских терминов.

Судзуки-роси нигде не говорит о своём прошлом, но я поделюсь с вами теми немногими сведениями, которые мне удалось собрать. Он был учеником Гёкудзюн Со-он-дайосё, одного из крупнейших учи­телей Сото-дзэн своего времени. Конечно, у него были и другие учителя; один из них придавал особое значение глубокому и внимательному изучению сутр. Отец Судзуки-роси также был наставником дзэн, и ещё мальчиком Судзуки начал обучаться у Гёкудзюн, ученика своего отца. Судзуки стал при­знанным учителем дзэн, будучи довольно моло­дым, — по-видимому, в возрасте около тридцати лет. На него легла ответственность за многие храмы и монастыри Японии, он отвечал за восста­новление нескольких храмов. Во время второй ми­ровой войны он возглавлял движение пацифистов в Японии. В юности его занимала мысль о поезд­ке в Америку, но он уже давно перестал думать об этом, когда один из его друзей пригласил его приехать на год-два в Сан-Франциско и возглавить там объединение буддистов — последователей японской школы Сото-дзэн.

В 1958 году, в возрасте пятидесяти трёх лет, он приехал в Америку. Он несколько раз откладывал своё возвращение домой, а затем решил остаться в Америке навсегда. Он остался, потому что уви­дел, что американцам присуще сознание начинающего, что у них ещё мало предвзятых мнений о том, что такое дзэн, они вполне открыты для дзэн и уверены, что он поможет им в жизни. Он обнаружил, что в их подходе к дзэн — дзэн становится живым. Вскоре после его приезда несколько че­ловек посетили его и спросили о возможности изучать дзэн вместе с ним. Он сказал, что занимается дзадзэн каждый день рано утром и что они могут присоединиться к нему, если хотят. С этого времени вокруг него начала формироваться до­вольно большая группа дзэн, насчитывающая ныне шесть отделений в Калифорнии...

Труди чувствовала, что именно осознание того, как ученики дзэн воспринимают своего учителя, больше всего может помочь читателю понять эти беседы. Наиболее насущный урок учителя за­ключался в живом доказательстве того, что всё, о чём говорится в его беседах, и казалось бы недосягаемые цели — могут быть осуществле­ны в этой жизни. Чем дальше вы будете продви­гаться в своей практике, тем более глубоко будет раскрываться мысль учителя, пока в конце концов вы не откроете, что ваше сознание и его созна­ние — это сознание Будды. И вы обнаружите, что медитация дзадзэн — это наиболее совершенное проявление вашей подлинной природы. В словах, которые Труди посвятила своему учителю, очень точно отражены отношения между учителем дзэн и учеником: «Роси — это человек, воплотивший в себе ту совершенную свободу, которой потенциально обла­дают все живые существа. Он свободен в полноте всего своего существа. Поток его сознания — это не повторяющиеся без конца неотступные мыслеобразы нашего обычного эгоцентричного сознания; скорее, это поток, который самопроизвольно и ес­тественно рождается в реальных обстоятельствах текущего мгновения. И как следствие этого — проявление в жизни таких качеств характера, как исключительная энергичность, живость, прямота, простота, скромность, безмятежность, жизнерадо­стность, необыкновенная проницательность и неиз­меримое сострадание. Всё его существо свидетель­ствует, что значит жить в реальности настоящего. Даже если он ничего не говорит и не делает, уже одного впечатления от встречи со столь совер­шенным человеком может быть достаточно, чтобы изменить весь образ жизни другого человека. И в конечном счёте не экстраординарность учителя ошеломляет, завораживает и продвигает ученика, но его полнейшая ординарность, обычность. Именно потому, что он остаётся самим собой, он служит зеркалом для своих учеников. Около него мы сознаём собственные достоинства и недостатки безо всякой похвалы или критики с его стороны. В его присутствии мы видим своё подлинное лицо, и та экстраординарность или необычность, кото­рую мы замечаем, — это просто наша собственная подлинная природа. Когда мы научились, как вы­свобождать собственную природу, границы, разде­ляющие учителя и ученика, растворяются в глубо­ком потоке бытия и исчезают в радости раскрытия сознания Будды».

Ричард Бейкер Киото, 1970г.