|
Син Син Тойцу сайт (http://ki-moscow.narod.ru) Ки Айкидо в Москве. Основатель стиля - Коичи Тохей (10-й дан) |
|||||
| ДЗЕН | БОЕВЫЕ ИСКУССТВА | ФИЛОСОФИЯ, РЕЛИГИЯ | ЭЗОТЕРИКА | ХУДОЖЕСТВЕННАЯ | ЛЕЧЕНИЕ |
|
|
|||||
Чжуан-цзы
Перевод В. В. Малявина
ВНУТРЕННИЙ РАЗДЕЛ
Глава I БЕЗЗАБОТНОЕ СКИТАНИЕ [1]
Глава II О ТОМ КАК ВЕЩИ ДРУГ ДРУГА УРАВНОВЕШИВАЮТ [2]
Глава III ГЛАВНОЕ ВО ВСКАРМЛИВАНИИ ЖИЗНИ [3]
Глава IV СРЕДИ ЛЮДЕЙ [4]
Глава V ЗНАК ПОЛНОТЫ СВОЙСТВ [5]
Глава VI ВЫСШИЙ УЧИТЕЛЬ [6]
Глава VII ДОСТОЙНЫЕ БЫТЬ ВЛАДЫКОЙ МИРА [7]
ВНЕШНИЙ РАЗДЕЛ
Глава VIII ПЕРЕПОНКИ МЕЖДУ ПАЛЬЦАМИ [8]
Глава IX КОНСКИЕ КОПЫТА [9]
Глава X ВЗЛАМЫВАЮТ СУНДУКИ
[10]Глава XI ДАТЬ ВОЛЮ МИРУ [11]
Глава XII НЕБО И ЗЕМЛЯ [12]
Глава XIII НЕБЕСНЫЙ ПУТЬ [13]
Глава XIV КРУГОВОРОТ НЕБЕС [14]
Глава XV ТЩЕСЛАВНЫЕ ПОМЫСЛЫ [15]
Глава XVI ЛЮБИТЕЛИ ПОПРАВЛЯТЬ ПРИРОДУ [16]
Глава XVII ОСЕННИЙ РАЗЛИВ [17]
Глава XVIII ВЫСШЕЕ СЧАСТЬЕ [18]
Глава XIX ПОСТИГШИЙ ЖИЗНЬ [19]
Глава XX ДЕРЕВО НА ГОРЕ [20]
Глава XXI ТЯНЬ ЦЗЫФАН [21]
Глава XXII КАК ЗНАНИЕ ГУЛЯЛО НА СЕВЕРЕ [22]
РАЗДЕЛ "РАЗНОЕ" [23]
Глава XXIII ГЭНСАН ЧУ
Глава XXIV СЮЙ УГУЙ
Глава XXV ЦЗЭЯН
Глава XXVI ВНЕШНИЕ ВЕЩИ
Глава XXVII ИНОСКАЗАТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ
Глава XXVIII УСТУПЛЕНИЕ ПОДНЕБЕСНОЙ
Глава XXIX РАЗБОЙНИК ЧЖИ
Глава XXX РАДОСТИ МЕЧА
Глава XXXI РЫБАК
Глава XXXII ЛЕ ЮЙКОУ
Глава XXXIII ПОДНЕБЕСНЫЙ МИР
Примечания
Текст “Чжуан-цзы” и проблемы перевода
КРАТКАЯ ТЕКСТОЛОГИЧЕСКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ ПО “ЧЖУАН-ЦЗЫ”
[1] Глава I. Беззаботное скитание
Собранные в этой главе небылицы, анекдоты и иронические диалоги побуждают неустанно преодолевать ограниченность всякой “точки зрения” и достигать абсолютной свободы в идеале “безмолвного скитания” (сяояо ю), введенного в китайскую литературу, по-видимому, самим Чжуан-цзы. Образцовый комментатор книги Чжуан-цзы Го Сян, живший в конце III в. н. э., приравнивал “беззаботное скитание” к “обретению себя” [цаы-дэ), в котором все люди независимо от их способностей, возможностей и жизненного опыта совершенно равны: по Го Сяну, радости гигантской птицы ничуть не хуже и не лучше радостей мелкой пташки. Все же надо признать, что для самого Чжуан-цзы “беззаботное скитание” означало интуитивное открытие — если угодно, “узрение” — беспредельного поля опыта в творческой игре жизни; открытие, составляющее существо Великого Пути как реальности, предвосхищающей все сущее, предоставляющей каждой вещи свободу быть. Неизбежная же ограниченность любого кругозора есть повод для иронии — неизгладимой в писаниях Чжуан-цэы. В ряде сюжетов этой главы уточняются особенности проявления “беззаботного скитания” в жизни людей: идеал Чжуан-цзы соотносится с отказом от внешних атрибутов власти и с “грандиозной бесполезностью” вещей.
[2] Глава II. О том как вещи друг друга уравновешивают
Эта глава содержит, пожалуй, наиболее важные в философском отношении тексты Чжуан-цзы. Уже первый сюжет о “флейте Небес” излагает исходную интуицию даосской мысли: в мире нет принципа, управляющего явлениями, но все существует “само по себе”, так что, по замечанию комментатора Го Сяна, “чем больше вещи отличаются друг от друга по своему облику, тем более они подобны в том, что существуют сами по себе”. Реальность, согласно Чжуан-цзы, — это не онтологическое единство, но самое Превращение, неизменная изменчивость. В целом стиль главы характеризуется сочетанием мистических прозрений с утонченной критикой софистов, злоупотребляющих рациональной аргументацией.
В позднейшей комментаторской традиции оживленно обсуждался вопрос о том, как следует прочитывать название главы. Многие толкователи утверждали, что три иероглифа в заголовке главы нужно понимать так: “О том, как уравниваются мнения о вещах”. Данное толкование, однако, представляется малоубедительным.
В русском переводе в целях большей последовательности изложения произведена перестановка некоторых фрагментов.
[3] Глава III. Главное во вскармливании жизни
Цель жизни в Дао, согласно Чжуан-цзы, — это не познание, не творчество, тем более не спасение, а “вскармливание жизни” (ян шан), т. е. именно деятельность, позволяющая реализовать всю полноту жизненных свойств и именно поэтому “превосходящая всякое искусство”. Притча о поваре-даосе — классическая иллюстрация сугубо практической, чуждой какого бы то ни было отвлеченного знания даосской мудрости. Впрочем, “практика Дао”, признает Чжуан-цзы, делает человека необычным, не похожим на большинство людей, живущих ограниченными понятиями света. Самое же словосочетание “вскармливание жизни” стало традиционным обозначением даосских методов совершенствования.
[4] Глава IV. Среди людей
Воображаемые диалоги, собранные в этой главе, посвящены проблеме отношения даосского мудреца к миру. В диалогах, где главным действующим лицом выступает Конфуций, дается ответ на вопрос вопросов “странствующих ученых”: как совместить государственную службу с духовной свободой и даосским идеалом “вскармливания жизни”? Другая серия рассказов, разъясняет достоинства “бесполезности” мудреца для мира. Разумеется, эта “бесполезность” вовсе не означает отсутствия способностей или нарочитый уход от мира. Она — неизбежное следствие “внутреннего постижения”, безупречной цельности духа, прикровенно отличающих мудрого.
[5] Глава V. Знак полноты свойств
“Полнота жизненных свойств” — одно из определений реальности у Чжуан-цзы и вместе с тем главнейшая характеристика “просветленного сердца” в даосской традиции. Что же касается “знака” {фу), то речь в данном случае — о печатях, которыми в Китае наделялись государственные чиновники. Такие печати обычно состояли из двух половинок в являлись для служилых людей своеобразными опознавательными знаками. Таким образом, Чжуан-цзы говорит о предмете, весьма сходном с понятием символа в его изначальном греческом смысле — как тайном опознавательном знаке. Что же, согласно Чжуан-цзы, является верным признаком “полноты жизненных свойств” в человеке? Прежде всего ненаигранно покойное отношение ко всяким жизненным невзгодам или кажущимся “несправедливостям” — например, к собственному уродству или увечью. Похвала мудрым уродам или калекам — популярная тема “внутренних глав” книги Чжуан-цзы.
[6] Глава VI. Высший учитель
В текстах этой главы, пожалуй, с наибольшей полнотой трактуются характеристики бытия Дао, именуемого здесь “высшим учителем”. Термин учитель в данном случае имеет также значение “родовой предок”” ибо Дао есть то, благодаря чему всякая вещь есть то, что она есть, и оно предшествует всякому существованию. Впрочем, понятия учителя и предка являются для Чжуан-цзы, как вообще свойственно его философии, только метафорами: Дао есть великий учитель именно потому, что оно не хочет продлевать свое бытие в последователях; оно есть великий предок потому, что ничего не порождает. Но это не мешает Чжуан-цзы обращаться к бесстрастному, безмятежному, оберегающему лишь глубину нежелания учителю-предку в словах, исполненных неподдельного пафоса.
[7] Глава VII. Достойные быть владыкой мира
В этой последней главе Внутреннего раздела книги собраны сюжеты, которые, по мысли ее составителя, разъясняют природу идеального правления. Ибо мудрость в даосизме — как и в других китайских учениях — неотделима от власти, хотя бы “сокровенной”. Однако об управлении как таковом говорится лишь в первых четырех диалогах, причем некоторые из них читаются как вариации ряда диалогов, вошедших в предшествующие главы. В остальных же сюжетах освещаются различные качества даосского мудреца. По-видимому, среди глав Внутреннего раздела данная глава в наибольшей мере обязана своим внешним видом усилиям позднейших переписчиков и редакторов.
[8] Глава VIII. Перепонки между пальцами
Восьмой главой книги Чжуан-цэы “Перепонки между пальцами” открывается ее так называемый Внешний раздел. В отличие от текстов Внутреннего раздела эта глава написана в монологической форме, и ее основная тема — критика цивилизации. Сложилась она сравнительно поздно: вероятно, спустя несколько десятилетий после смерти Чжуан-цзы. Но в ней выражены — хотя часто с несвойственными Чжуан-цаы резкостью и педантичностью — многие мотивы, завещанные древним философом. Основной пафос главы состоит в защите естественной самодостаточности каждого живого существа.
[9] Глава IX. Конские копыта
Глава “Конские копыта” стилистически близка предыдущей главе и развивает содержащуюся в ней апологию природной данности жизни и критику цивилизации. Но примечательно, что, мечтая о дружном соседстве людей и зверей, автор главы считает “неизменной природой” людей и залогом их единения производительный труд. Для него “небесное” и “человеческое” не только не противостоят друг другу, но даже друг от друга неотделимы.
[10] Глава X. Взламывают сундуки
Данная глава, которая завершает цикл “примитивистских” (определение А. Грэхэма) глав, содержит, пожалуй, самые резкие в древнекитайской литературе нападки на идеологию деспотического государства в Китае. Здесь же мы находим и классические в своем роде образцы сатиры на государственную мораль. Некоторые признаки указывают на то, что глава эта принадлежит к числу наиболее поздних в книге: она была создана, по-видимому, на рубеже III — II вв. до н. э. В переводе главы сделаны незначительные сокращения.
[11] Глава XI. Дать волю миру
В какой-то мере данная глава, особенно в первой своей части, продолжает намеченную в седьмой главе тему “управления посредством недеяния”. Последняя, надо сказать, свойственна всей китайской традиции, настаивающей на полной преемственности законов общества, государства и природы. Однако писаниям Чжуан-цзы и даосской литературе в целом присуще парадоксалистски-заостренная апология благотворности “неупорядоченного порядка”, “всепобеждающей уступчивости” и “все свершающего недеяния”. В этой главе предлагаются вариации основополагающего для учения Чжуан-цзы мотива “взаимного забытья того и этого”, в котором достигается “сокровенное единство” людей.
[12] Глава XII. Небо и Земля
Глава состоит из довольно разнородных диалогов и монологических фрагментов и не обладает сколько-нибудь отчетливым тематическим и стилистическим единством. А. Грэхэм отнес ее к разряду “синкретических”. Авторам большинства фрагментов свойственно стремление дать определения основным понятиям даосской философии и выстроить из них всеобъемлющую систему, связывающую воедино традиционную космологию и политическую теорию. Можно почти не сомневаться в сравнительно позднем происхождении этой главы. Текст ее публикуется с небольшими сокращениями.
[13] Глава XIII. Небесный Путь
Еще одна, по терминологии А. Грэхэма, “синкретическая” глава, продолжающая темы предыдущих глав и, как подметили еще средневековые китайские комментаторы, во многом не согласующаяся со взглядами Чжуан-цзы, представленными в текстах Внутреннего раздела. В переводе опущены фрагменты, наиболее чуждые оригинальным идеям Чжуан-цзы.
[14] Глава XIV. Круговорот небес
Глава открывается необычным пассажем, содержащим вопросы о первопричине всех явлений. По некоторым сведениям, в древности этот фрагмент входил во Внутренний раздел книги. А. Грэхэм считает его продолжением диалога о “флейте Неба”, которым открывается вторая глава. Сходные фрагменты встречаются в одном из древнейших поэтических памятников Китая — “Чуские строфы”, близком даосской традиции. Исторически подобные вопрошания были тесно связаны с архаическими мифами и религиозными обрядами, но у Чжуан-цзы они приобрели существенно иное значение “именования безымянного”, некоего сознательного мифотворчества. Остальные сюжеты главы представляют собой большей частью диалоги Конфуция и Лао-цзы, в которых подчеркивается превосходство даосского постижения “таковости” вещей над светской моралью конфуцианства.
[15] Глава XV. Тщеславные помыслы
Тексты данной главы разделяются как бы на две части: в первой содержится критика разного рода ограниченных, односторонних подходов к “жизни в Дао”, во второй излагается собственно даосский идеал мудрой жизни.
[16] Глава XVI. Любители поправлять природу
Шестнадцатая глава продолжает линию критики фальши и искусственности цивилизации и апологии “естественного состояния” человечества. Проповедуемый в ней жизненный идеал, однако, вовсе не отрицает достижений цивилизации, а предполагает, скорее, мудрую уравновешенность чувственной и духовной жизни. Глава переведена без сокращений.
[17] Глава XVII. Осенний разлив
Среди всех глав Внешнего раздела глава “Осенний разлив” кажется наиболее цельной и близкой текстам Внутреннего раздела. Так, пространный диалог духа реки и духа океана развивает и уточняет многие положения, высказанные в первых двух главах книги. В помещенных следом диалогах угадывается неповторимый гений самого Чжуан-цзы — блестящего полемиста и иронического фантазера.
[18] Глава XVIII. Высшее счастье
Данная глава посвящена широко обсуждавшейся в эпоху Чжуан-цзы проблеме человеческого счастья. По Чжуан-цзы, истинное счастье — познание “постоянства Великого Пути”, в котором нет ни жизни, ни смерти. Суждения о радости, обретаемой в смерти или благодаря смерти, — не более чем обычная в писаниях Чжуан-цзы метафора, призванная побудить читателя преодолеть ограниченность собственных представлений.
[19] Глава XIX. Постигший жизнь
Тема данной главы — пути и плоды даосского самовысвобождения сознания. Особенный интерес представляют собранные в ней рассказы о даосских подвижниках, добившихся необыкновенных результатов в различных искусствах. Даосское совершенствование есть целиком и полностью жизненная практика, в оно приносит подвижнику почти сверхъестественные способности, превосходящие собственно техническое мастерство. Вот эти способности, не требовавшие особых усилий и приобретавшиеся прежде всего силой воли, внутренней работой духа, именовались в даосской традиции словом гунфу, получившим ныне известность и за пределами Китая. Перевод главы публикуется с сокращениями.
[20] Глава XX. Дерево на горе
В первом сюжете главы предлагается существенное уточнение даосского мотива “пользы бесполезности”: смысл мудрой жизни не в том, чтобы быть “бесполезным”, а в том, чтобы ускользать от всяких определений, живя “вольным скитанием” духа. Остальные фрагменты, вошедшие в эту главу, посвящены главным образом все той же теме духовной освобожденности.
[21] Глава XXI. Тянь Цзыфан
Диалоги и фрагменты, составляющие данную главу, не объединены какою-либо четко обозначенной темой. Однако же ведущим их мотивом является, пожалуй, преломление “практики Дао” в различных формах человеческой деятельности.
[22] Глава XXII. Как Знание гуляло на Севере
Диалоги этой главы выражают тенденцию к преодолению рационального знания и в известной мере дополняют рассуждения, представленные, например, во второй и семнадцатой главах. Так, персонаж одного из этих диалогов признается, что он не знает Пути, ибо он знает, что все — едино. В другом случае прославляется учитель, который умер, не успев ничему научить своих учеников. А философ-рационалист, желающий составить предметное знание о Пути, высмеивается с неподдельным остроумием, достойным гения Чжуан-цзы.
[23] РАЗДЕЛ "РАЗНОЕ"
Как было отмечено во вступительной статье, тексты данного раздела считаются относительно поздними и по большей части неаутентичными. Правда, среди них встречаются фрагменты, которые кажутся обрывками суждений из “Внутренних глав” или рефлексиями на некоторые оригинальные постулаты Чжуан-цзы. Однако подавляющее большинство сюжетов представляют собой изложения или переложения, нередко весьма вольные, “по мотивам” или “в духе” Чжуан-цзы. Трудно сказать, насколько они являются порождением непосредственных учеников знаменитого философа, а насколько — данью некоторым популярным в конце эпохи Борющихся Царств идеям и настроениям. Во всяком случае ряд глав (в особенности главы 28—31) несет на себе отпечаток сильного влияния гедониста Ян Чжу, часть текстов вообще не может быть квалифицирована как памятник определенной философской школы. И все-таки материалы этого раздела являются, без сомнения, ценной частью философского и литературного наследия древнего Китая.
|
Син Син Тойцу сайт (http://ki-moscow.narod.ru) Ки Айкидо в Москве. Основатель стиля - Коичи Тохей (10-й дан) |
|||||
| ДЗЕН | БОЕВЫЕ ИСКУССТВА | ФИЛОСОФИЯ, РЕЛИГИЯ | ЭЗОТЕРИКА | ХУДОЖЕСТВЕННАЯ | ЛЕЧЕНИЕ |
|
|
|||||
