/Пер, с кит. К. Голянского.
Часть 3. Царица птиц
Глава 22. в которой продолжаются поиски ключа к разгадке, а Му Юю снится странный сон
Глава 23. в которой Доктор-Смерть рассказывает историю своей жизни, рыба заглатывает приманку, но избегает крючка, а наши герои в очередной раз убеждаются, что встреча со старыми знакомыми не всегда бывает приятной
Глава 24. в которой колесо кармы делает очередной поворот, а мастер Ли оказывается близок к разгадке
Глава 25. в которой описывается звездный час Размазни Хо
Глава 26. в которой Десятый Бык узнает о трех видах мудрости, а Ли Као находит разгадку
Глава 27. в которой Озеро Мертвых приоткрывает свои тайны
Глава 28. в которой герои находят самое холодное сердце в мире, мертвые сражаются сами с собой, тигр рычит, а Лу Юй и Ли Као нарушают уют семейного очага
Глава 29. в которой взгляд на мир через полуоткрытый глаз дает свои плоды, тигр рычит в последний раз, и сбрасываются все маски
Глава 30. последняя, где заканчиваются все поиски и торжествует красота
в которой продолжаются поиски ключа к разгадке, а Лу Юю снится странный сон
В деревне Куфу идёт дождь, прозрачные нити падают с неба и, сверкая в свете луны, мокрым одеялом покрывают мир. Журчит вода, где-то скребется мышь, а я сижу у окошка и пытаюсь описать свои чувства. Опять неудача. Опять провал. «Руки» и «голова силы» разбудили детей, но усиков корня не хватило на то, чтобы целиком вернуть их к жизни. Опять жмурки-прыгалки, опять смех и этот странный стишок из Перины Дракона. Но все закончилось, как прежде. Дети сладко зевнули и в который раз погрузились в глубокий непробудный сон.
Родители почти потеряли надежду на нас и перепробовали все, что знали. Они привязывали к лбам детишек зеркала, чтобы демоны болезни увидели свое отражение и в страхе умчались прочь. Отчаявшиеся отцы выкрикивали детские имена и размахивали игрушками, надеясь привлечь странствующие души ребят, пока матери стояли наготове с веревками, которыми надеялись привязать души к телу. Народом двигали отчаяние, суеверия и страх. Я вбежал в комнату к настоятелю и сильно хлопнул дверью.
Вся надежда оставалась лишь на «сердце силы». Только эта часть корня могла пробудить спящих, но где ее искать? Я поднял глаза и увидел цитату из древнего учения мудрых:
У всех деревьев есть корень и листва, У всех событий — начало и конец; И тот, кто поймет, что следует за чем, Обретет Дао-Путь.
Я был слишком далек от Дао. Сейчас я думал совсем о другом. Детские игры и глупые стишки, корни женьшеня и перья, птицы и говорящие флейты, правители в жутких масках и духи-призраки — все смешалось в моей голове и требовало ответа. Я находился в растерянности и вообще боялся, что сойду с ума.
В этот момент послышались шаги, дверь отворилась, и в комнату вошел Ли Као. Он залпом осушил три кружки вина, сел напротив меня и, достав бронзовый колокольчик, позвенел им.
Послышалась барабанная дробь, и хорошо поставленный женский голос начал сказ про молодую куртизанку, которая состарилась и вышла замуж за купца. За вторым звуком колокольчика последовал веселый и непристойный рассказ о девушке по имени Золотой Лотос. Когда же Ли Као в третий раз позвенел колокольчиком, голос поведал грустную историю о ученом Пи Хане, которого злой император приказал казнить, дабы проверить, правду ли говорят, что у мудреца семь дырок в сердце.
Ли Као отхлебнул еще вина и задумчиво уставился в пол.
За окном светило солнце, пели птицы, а мне казалось, будто это один большой кошмарный сон. У нас имелась флейта, рассказывающая сказки, магический шар, показывающий смешные картинки, и, наконец, колокольчик, исполняющий сказы под барабан. Не было у нас одного — ключа к разгадке.
Мастер Ли поднял глаза и посмотрел на меня.
— Я разгадаю эту загадку, даже если придется перевернуть гору Тайшань, переплыть Небесную Реку и открыть Ворота Великой Пустоты. Десятый Бык, мы найдем этот корень, и мой маленький недостаток пойдет нам только на пользу. Этот мир полон зла и несправедливости, в нем так много неправильного. Но во мне тоже многое неправильно, и именно это дает мне силы противостоять несправедливости вокруг. Понимаешь? А вот с тобой сложнее. Ты, наоборот, настолько чист в мыслях и душе, что...— он запнулся,— что, честно говоря, я тебе даже завидую.
— Мастер Ли, я пойду с вами до конца, и никакая сила меня не устрашит! — ответил я как можно тверже. Правда, по выражению глаз Ли Као было понятно, что прозвучало это не так уж и уверенно.— К тому же мы ищем Ключника-Кролика, а стало быть, и его жену, а вот за право обладать ею я готов сразиться даже с голодным тифом!
К моему удивлению, я почувствовал себя намного лучше. Мысль о Цветке Лотоса вдохновила меня настолько, что у меня не просто перестали трястись руки. Я был готов драться хоть с целой стаей голодных тигров, о чем тут же и заявил старику.
Он с любопытством посмотрел на меня и улыбнулся своей мягкой лукавой улыбкой. За окном послышались возня котов и ворчание тетушки Хуа, метелкой разгоняющей забияк. Мастер Ли подошел ближе и постучал пальцем мне по лбу.
— Лао-цзы сказал: «Благословенны незнающие, ибо они самые счастливые люди на свете». Ладно, пусть это и самоубийство, но чему быть, тому не миновать. Мы отправляемся завтра утром.
Я поклонился и вышел во двор. На улице было светло и жарко. Лучи солнца приятно грели спину, и погода как нельзя лучше подходила для весеннего праздника «обметания могил». Я взял в сарае мотыгу и грабли и отправился на могилу родителей.
Здесь я прибрал мусор, подстриг кусты и вымел опавшие листья, оставил еды и вина и положил в чашу для приношений серебряный пояс и красивые кисточки от шляпы, оставшиеся от наряда, который я носил во дворце прародительницы. После этого я помолился и попросил родителей дать мне силы и храбрости в предстоящем нелегком пути.
«Мы отправляемся завтра утром...» Что ж, до утра оставалось еще много времени, и я побежал к восточным холмам.
Долина на востоке целые столетия принадлежала великому роду Ли. Большой дом и до сих пор возвышается на вершине холма, но его хозяева редко навещают свое владение. Сады же по-прежнему цветут, и я всегда считал этот парк самым прекрасным местом под солнцем. Так думал не только я. Великие писатели Чжао Цзюньцин и Као Но тоже восхищались этими садами и написали много прекрасных строк, воспевая их красоту. Для меня же это попросту был рай, и я знал его как свои пять пальцев.
Тропинка, стена... Я пролез по потайному тоннелю и очень скоро оказался среди цветов и благоухающих трав. Алые пионы трепетали на ветру, а тополя и осины шумели пышной листвой. С вершины холма бежал холодный стремительный поток и обрушивался водопадом в голубое озеро. По берегам цвели персиковые деревья, а в бамбуковых зарослях пели иволги и соловьи.
Я спустился к озеру и, пройдя абрикосовую рощу, очутился на глухой, заросшей травами тропке, тянувшейся вдоль ущелья. Здесь повсюду вились лианы, а камни поросли сизым мхом. Тропинка же бежала дальше, мимо стройных кипарисов и прибрежной Бухты Цветущей Чистоты, где я обычно прятал лодку. Отвязав канат, я быстро прыгнул внутрь и оттолкнулся от берега веслом.
Плакучие ивы склонялись надо мной и шептали свои тайны, а ярко-голубое небо отражалось в холодной и чистой воде. Перебравшись на другой берег, я поднялся по склону холма и, нырнув в чащу, полез в горы. Здесь росли орхидеи, и кузнечики стрекотали в траве. Сверху открывался чудесный вид, и у меня захватывало дух от нахлынувших чувств и переживаний. Вперед, вперед... Вскоре я увидел небольшой деревянный мост, на другой стороне которого начиналась ивовая роща. Я вошел под сень деревьев и быстро отыскал небольшую могилу, укрытую среди диких цветов.
Здесь была похоронена дочка садовника. Ее звали Ветер Юга, но из-за застенчивости и скромности ей дали имя Мышка. У нее были самые красивые в мире глаза, и она вовсе не стеснялась, когда мы играли в жмурки-прыгалки. Мышка почти всегда оставалась до конца игры и становилась королевой. И так же без тени смущения и страха однажды она сказала мне, что когда-нибудь мы станем мужем и женой.
Она заболела в тринадцать лет. Я сидел у постели умирающей, и ее последними словами стали слова Мэй Фэй: «Я пришла из Земли Благоухания, в Землю Благоухания и вернусь...»
Я присел у надгробного камня.
— Мышка, это я, Десятый Бык, и я кое-что тебе принес. Я положил на могилу веер, который когда-то так понравился Красотке Пин, помолился и рассказал ей все. Солнце медленно садилось за горизонт, ветер пел над головой, и почему-то я был уверен, что Мышка не сердилась на меня из-за Цветка Лотоса и всех моих приключений. Напротив, признавшись во всем, я почувствовал такую легкость на душе, что мне стало хорошо и свободно.
В ту ночь я видел странный сон. Поначалу передо мной кружились знакомые картинки: Размазня Хо с серебряным гребнем в руках и Яркая Звезда, исполняющая свой магический танец; Скряга Шэнь, Пещера Колоколов и Адская Рука. Я метался по лабиринту правителя Циня в поисках выхода и вдруг очутился в просторной белой комнате. Здесь было тепло и уютно, и, казалось, стены состояли из светящегося молока. Я поднял голову и увидел, что навстречу мне идет Мышка. Она улыбалась и, держа в руках мой веер, смотрела на меня своими прекрасными глазами. В ее взгляде было столько понимания и любви, что я засмеялся и бросился к ней.
— Я так счастлива! — нежно сказала она.— Знаешь, когда мы были маленькими и, держась за руки, пели сиротские песни, я уже тогда знала, что ты полюбишь Цветок Лотоса.
— Мышка, я люблю тебя тоже,— ответил я.
— Ты должен доверять своему сердцу. Лу Юй, ты вырос и стал большим и сильным. Теперь же тебе придется собрать все свои силы, чтобы найти Королеву раньше, чем счет достигнет сорока девяти. Пятьдесят означает «уже никогда»... — Мышка таяла, растворялась в слепящей белизне.— Разве тысячи лет не достаточно?.. Птицы должны прилететь... прилететь... прилететь...
Она исчезла, и мне ужасно захотелось узнать, где я оказался. Что это за комната? Белая комната... белая... молочно-белая... Внезапно я понял. Я находился внутри огромной жемчужины!
Тут все закружилось, и я проснулся. За окном ярко светило солнце, и соловьи радостно встречали новый день.
в которой Доктор-Смерть рассказывает историю своей жизни, рыба заглатывает приманку, но избегает крючка, а наши герои в очередной раз убеждаются, что встреча со старыми знакомыми не всегда бывает приятной
Короче, судя по всему, единственное, что может спасти детей,— это «сердце силы», и правитель Цинь никогда бы не спрятал его в одной из своих сокровищниц,— сказал мастер Ли.—Он носит его где-нибудь на теле, так что нам придется его убить, чтобы забрать лекарство.
Мы шли мимо Перины Дракона, воздух наполнял аромат цветов, и буйволы паслись на лугах, подозрительно глядя на нас.
— Но, мастер Ли, как мы сможем убить того, кто смеется, когда ему в грудь вонзают топор? — спросил я.
— Нам придется экспериментировать, мой мальчик. И первым делом следует отыскать какого-нибудь чокнутого алхимика, что, впрочем, не очень сложно, поскольку в Китае их пруд пруди.
В городе Пинду мы зашли на базарную площадь, и Ли Као без труда нашел того, кто смог бы нам помочь. Старуха торговала грушами, и у нее на лице было написано, что она знает все слухи и сплетни на тысячи ли вокруг.
— Покорно прошу прощения,— улыбнулся Ли Као,— но нам очень нужно разыскать одного известного ученого, который, возможно, живет неподалеку. Он истинный книжник, немного потрепанный и странный на вид, и его дом скорее всего находится недалеко от кладбища или скотобойни.
— Вам нужен Доктор-Смерть,— прохрипела старуха и испуганно покосилась на ветхую лачугу, которая стояла на вершине холма.— Но только сумасшедший захочет идти туда, потому что живыми оттуда не выходят.
Ли Као поблагодарил торговку и заспешил к дому на холме.
— Готов поспорить, это клевета,— невозмутимо сказал он.—Жизнь алхимиков почти всегда окружена тайной, и это понятно. Великий даос Чжуан-цзы, например, учил, что смерть и жизнь, начало и конец — все равно что смена дня и ночи. Но, с другой стороны, гений-ученый чаще всего становится просто сумасшедшим, поглощенным идеей бессмертия или чего-нибудь в этом роде. Он не замечает ничего вокруг и может погубить целый мир, хотя умышленно не обидит и мухи. К тому же,— добавил старик,— сегодня отличный день для прогулки, не правда ли?
Тут он был прав. Денек действительно выдался как нельзя лучше для того, чтобы навестить сумасшедшего алхимика. Деревья на кладбище стонали, словно души умерших, а возле скотобойни печально выла собака. Небо было затянуто черными тучами, и молния яростно сверкала в перерывах между раскатами грома. К тому же налетел ветер и полил сильный дождь, серой пеленой застилающий глаза.
Мы подошли к дому, открыли дверь и вошли. В комнате стоял жуткий запах, повсюду валялись тела людей и животных и возле стола дремучий старик с запачканной кровью бородой колдовал над лежащим на столе человеческим трупом. Рядом стояли многочисленные склянки с какой-то желтой и зеленой гадостью, а Доктор-Смерть, что-то бормоча себе под нос, суетился возле стола.
— Живи! — завопил он, и молния сверкнула за окном. Труп явно отказывался повиноваться. Тогда доктор взял склянку с голубой жидкостью и побрызгал из нее на уже давно остывшее тело.
— Живи! Кому сказал! Живи!.. Проклятье,— он обернулся и увидел нас.— А вы кто такие?
— Меня зовут Ли Као, и у меня есть один маленький недостаток,— как обычно, ответил мастер Ли.— А это мой почтенный спутник Лу Юй, Десятый Бык.
— Замечательно, а меня зовут Ло Чань, и у меня тоже есть маленький недостаток — Я НЕ МОГУ ОЖИВИТЬ ЭТОТ БЕЗМОЗГЛЫЙ ТРУП!
Доктор Смерть вдруг успокоился, опустил глаза и чуть не заплакал.
— А если я не могу оживить его, то как же я смогу вернуть к жизни мою любимую жену...
Снова грянул гром, но глуше и тише.
— Знаете, она не была красавицей, но я так любил ее. Она была самая лучшая в мире жена. Ее звали Чан Чао, мы жили бедно, но она могла приготовить самый вкусный в мире обед просто из риса и трав, собранных в лесу. Она шила платья богатым дамам, чтобы у нас были деньги и я мог заниматься наукой; а когда мне становилось плохо, пела чудесные песни. Мы были так счастливы, и я знаю, мы снова окажемся вместе! Не волнуйся, дорогая, я вытащу тебя из гроба! Осталось совсем чуть-чуть.
Он повернулся к нам.
— Мне просто надо найти чистейшие компоненты, а так формула превосходна. Берете десять цзиней персиковой кожуры...
— Десять цзиней черепашьего жира,— продолжил Ли Као.— Десять цзиней сливовых косточек, десять цзиней куриных клювов, ложку ртути, ложку олеандрового масла, две большие ложки оксида мышьяка — и готово. Токсин производит антитоксин, и смерть вновь сменяется жизнью!
— Коллега! — радостно закричал Доктор-Смерть и бросился Ли Као на шею.— Скажите, достопочтенный, вы не знаете какого-нибудь более верного способа? Этот, конечно, абсолютно верный, но процесс слишком долгий, и я боюсь, моя бедная жена уже устала ждать.
- Увы, я знаком только с классической формулой, — вздохнул мастер Ли. — Я тоже делаю эликсир бессмертия, но по глупости оставил дома некоторые ингредиенты. Потому мы и пришли к вам.
— О, вам повезло. Дражайший коллега, я как раз только что приготовил смесь!
Он порылся в ящиках стола и выудил на свет запыленный флакончик со странной фиолетовой жидкостью.
— Одна ложка после еды и две перед сном — и вы будете жить вечно! Только, думаю, не стоит вам напоминать, что эликсир имеет побочные действия, так что вначале лучше испробуйте его на мышах.
— Или на котах, — сказал мастер Ли.
— Да-да, или на вороне.
— Или на буйволице.
— Хотя, конечно, если у вас под рукой есть гиппопотам...
— Или слон...
— Вот-вот. Это будет как раз, — одобрительно сказал Доктор-Смерть.
Мастер Ли достал большую кучу слитков серебра и плюхнул их на стол.
— Небольшое пожертвование. Наймите могильщика, все-таки самому вырывать все эти тела — большая работа.
Доктор-Смерть посмотрел на серебро, и его взгляд стал отрешенным и печальным.
— Когда-то давно на свете жил бедный ученый, который хотел купить книги. Но у него не было денег. И тогда он продал все, что у него было, и купил кусочек золота из страны Вежливости *. Он пошел в дом к богачу и убедил его, что может превращать свинец в золото. Богач дал ему много денег, чтобы он нашел способ, как превратить в золото горы свинца, но ученый пошел в город и купил на все деньги книги. Но когда он вернулся домой...
* Так в Китае называли остров Окинава, где находились золотые рудники. В самом Китае золото было редкостью, и поэтому никогда не чеканили золотых монет. Расплачивались слитками серебра — на вес. Но имелись мелкие монеты — медные с квадратной дырочкой посередине, чтобы нанизывать па связки.
О его опытах узнали грабители и, пока его не было, ворвались в дом. Они схватили его возлюбленную и стали пытать, желая выведать, где ученый прятал золото. Но она ничего им не сказала.
Он держал ее в объятиях, когда она умирала, но бедняжка уже не узнавала его. «Простите, — лишь вымолвила женщина. — Вы же не убьете меня. Мой муж — великий ученый и добрейший человек, но если я умру, кто же будет за ним присматривать?» С этими словами она умерла.
Доктор-Смерть повернулся к гробу.
— Любимая, не печалься, еще немного, совсем чуть-чуть, и мы снова окажемся вместе!.. Понимаете, моя жена не была красавицей, но я так ее любил. Ее звали Чан Чао, и она могла приготовить самый вкусный на свете обед просто из риса и трав!..
Он уже напрочь забыл про нас, и мы на цыпочках вышли из дома. По-прежнему лил дождь, и Ли Као, судя по всему, и впрямь собрался испробовать эликсир на слоне.
Бедное животное таскало поваленные деревья у подножия холма, и похоже, его хозяин не был последователем Конфуция. На шее слона виднелись большие кровавые рубцы, и, видимо, он не ел уже много дней. Мы подошли ближе, и Ли Као капнул одну каплю эликсира бессмертия на лезвие ножа.
— Вы не возражаете? — мягким голосом спросил он у
слона.
Слон посмотрел на нас, и его глаза словно говорили:
— Ради всего святого, освободите меня, чтобы я мог родиться вновь молодым и здоровым!
— Как пожелаете, — ответил мастер Ли и осторожно приложил лезвие к открытой ране.
Какую-то секунду слон удивленно смотрел на нас. Потом икнул, подпрыгнул вверх, упал на спину, посинел и спокойно отошел в мир иной.
Мы переглянулись.
— Гениально! — воскликнул Ли Као и посмотрел на покосившийся дом на холме. Лил дождь, и ветер доносил до нас печальную песню алхимика:
В саду, под окном
Посадил я цветы,
Где ветер склоняет камыш;
В саду, под окном
Похоронена ты,
И прошлого не возвратишь...
Я закрыл глаза и увидел океан слез. А над ним в ослепительно синем небе мерзко скалила зубы огромная маска тифа. Теперь сомнений больше не осталось. Правитель Цинь должен был умереть.
Мы нагнали правителя в городе Циндао, где он остановился у одной весьма знатной дамы, чей старший сын был князем уезда. Ли Као, как всегда, удалось подкупить стражников, и мы прошли мимо ворот к главной башне дворца. Моя душа ушла в пятки, когда мы карабкались вверх, хватаясь за лианы, но вдруг я уловил знакомый аромат, и мое сердце затрепетало.
— Цветок Лотоса! — воскликнул я и чуть не упал вниз. — Мастер Ли, я должен ее увидеть.
Ли Као, разумеется, согласился (а что ему еще оставалось делать?), вскоре мы добрались до верхнего окна, и я увидел ЕЕ.
Цветок Лотоса была совсем одна, и я уже собрался броситься к ней, как вдруг опешил и грустно потупил глаза.
— Что случилось? — недоумевая, спросил старик.
— Я не могу. Я забыл жемчуг и нефрит, — захныкал я. Ли Као недовольно поморщился, покопался в карманах
своего широкого халата и достал черную жемчужину с белым пятнышком в форме звезды.
— На, держи, — проворчал старик. — Я сохранил ее, потому что она редкая. Теперь доволен?
Конечно, я был доволен. И не просто доволен. Я был счастлив! Теперь я мог предстать перед моей любимой! Я перегнулся через подоконник, и маленькая жемчужина покатилась к ногам девушки. Вот сейчас она поднимет голову и...
Цветок Лотоса подняла голову — только не в мою сторону. В коридоре послышались шаги, дверь распахнулась, в комнату влетел какой-то мужлан и высыпал гору нефрита и жемчуга к ногам довольной «царицы».
— Не бойся, любимая, твой Пу-Пу принес тебе еще подарки! — заорал удельный князь, и мне ничего не оставалось, как обиженно прикусить губу и молча слезть вниз.
— Пу-Пу? — голос Ли Као был веселым и едким, как соль. — Ты, конечно, извини, но я бы не советовал вступать в близкие отношения с женщиной, которая называет своих любовников собачьими кличками.
— Она любит домашних животных, — пояснил я.
— Я заметил, — ответил Ли Као. — Надеюсь, она вас хоть в конуре держать не будет, а то представляешь, сколько шуму будет во время кормежки? Ладно, а теперь, если не возражаешь, может, мы все-таки вернемся к нашим баранам? Правитель Цинь, помнишь такого? А?
Я долез до окна правителя и, не дыша, заглянул в комнату. Правитель был один. Он держал в руках счеты и подсчитывал добычу. Сейчас в свете свечи он казался не таким могущественным и громадным, хотя мое сердце по-прежнему учащенно билось, как тогда перед казнью. На Цине была все та же маска, тот же плащ из перьев, но золотые перчатки висели рядом на стуле, и его руки показались мне очень маленькими. Ли Као прищурился и наклонился ко мне.
— Он живет ради денег. Что ж, из-за них ему и придется
умереть.
Ли Као достал из кармана большой алмаз и огляделся. Рядом с окном вилась дикая роза, и мастер Ли положил камень возле острых шипов. В небе ярко светила луна, и алмаз горел, словно глаз тигра. Старик ухмыльнулся и, открыв флакончик с эликсиром бессмертия, вылил его на колючий цветок.
Мы притаились в тени лиан, и Ли Као начал водить ножом по стене. Звук был отвратительным, и вскоре мы услышали скрип половиц и тяжелые шаги тирана.
Я затаил дыхание. Ужасная маска показалась из окна, втянула воздух и заметила сияющий холодным огнем камень. Цинь вытянул руку и взял алмаз. Я совершенно отчетливо видел, как острые шипы вонзились ему в кожу, и, по моим подсчетам, в кровь попал яд, способный умертвить весь Китай и половину Кореи и Японии в придачу. Однако произошло совсем другое. Цинь поднес камень к «лицу», покачал головой и довольно хмыкнул.
— Холодный, — проскрипел металлический голос, —очень холодный...
Я был настолько обескуражен, что отпустил руки, и мы вместе с Ли Као полетели вниз. Цинь не заметил нас, зато до земли оставалось совсем немного, когда мне удалось снова схватиться за лиану. Внизу у ворот стояли солдаты, и нам пришлось срочно забраться в первое попавшееся окно.
В комнате кто-то громко храпел, и мы на цыпочках подошли к двери. Ли Као еле слышно повернул ручку, но тут же закрыл дверь. В коридоре стояла стража, и мы услышали чьи-то шаги. Бежать!.. Скорее бежать...
Я кинулся обратно к окну, как вдруг в комнате что-то заворочалось, и, оглянувшись, мы увидели знакомую большую фигуру.
— Куда вы дели мой женьшень? — проревела прародительница и быстро заспешила навстречу нам.
в которой колесо кармы делает очередной поворот, а мастер Ли оказывается близок к разгадке
Меня подтащили к трону и перед глазами вновь появилась постылая тигриная маска. Как и прежде, я почувствовал, как липкий холодный мозг Циня окутал мой; но что-то изменилось. Правитель вздрогнул и в страхе отпрянул назад.
Из-под устрашающей маски потекла слюна, и руки в золотых перчатках задрожали. Он был до смерти напуган.
— Я вижу трех призраков! — прошептал металлический голос. — Я вижу шар, флейту и колокольчик! Я вижу «ноги», «руки» и «голову силы»... Но я не вижу ни птиц, ни перьев. Одни лишь дети и верные поиски ради неверной цели! Ты и твой старикашка прошли там, где не проходил никто. Вы сокрушили непобедимых стражей и даже не поняли, что сделали! Вы не имеете ни малейшего понятия, куда идете и почему! — металлический голос довольно хмыкнул. — Но вы надоели мне. И теперь познаете мой гнев! Вам предстоит долгая смерть в железных рубашках!
Он повернулся к солдатам.
— Отведите их в подземелье.
Такой приговор мог вынести только правитель Цинь.
Дело в том, что железные рубашки были отменены уже давно, и по всему Китаю такая пытка считается пережитком прошлого. Это особая «одежда», если можно так сказать, сделанная из стальной сетки, которую одевают на голое тело и туго затягивают. В результате кожа как бы выдается вперед, после чего берут что-нибудь твердое, например камень, и начинают скрести по телу, сдирая кожу вместе с мясом. Затем кровь останавливают, слегка передвигают «рубашку», и на следующий день все начинается, как говорится, «с нового места». Умелый палач может мучить человека месяцами, и единственная надежда умирающего — попросту сойти с ума.
(Текст отсканирован, отредактирован и выложен на неПУТЬёвый сайт Вишнякова Андрея - http://ki-moscow.narod.ru)
Нас с Ли Као заковали в цепи, да так, что мы пальцем не могли пошевелить, и солдаты потащили нас вниз по нескончаемым лестницам замка. Один пролет, другой. Воины хрипели и пыхтели, воздух становился все более мерзким и затхлым, но в конце концов большие двери открылись, и мы оказались в подземелье пыток. Здесь со стен капала скользкая жидкость и повсюду пахло кровью.
Палач встретил нас нерадостно. Это был крепкий малый с большой лысой головой, красным носом и двумя зубами во рту.
— Опять! — Он что-то пробормотал себе под нос и злобно уставился на нас. — Опять работа. Ни минуты покоя. Вы понимаете, что железная рубашка шьется отдельно для каждого. Нужно снять мерку, подогнать размер. А знаете, сколько времени требуется на это? Два дня, не меньше. А знаете, сколько времени дал мне правитель? Два часа! Он отошел и негодующе покачал головой. — А посмотрите на эти цепи! Потребуется час, чтобы их снять, а у меня, между прочим, еще один клиент, и его тоже надо четвертовать по-человечески. И когда я все это успею?! Мне же тоже надо отдыхать. Обо мне кто-нибудь подумал?
Подобная проблема явно беспокоила не его одного.
— А мы? — заворчали солдаты. — Мы стоим на страже, пока осужденный не умрет, и, если все сделано правильно, это длится месяцами. А начальник охраны еще и отказался выдать затычки для ушей, так что мы тут оглохнем от воплей и криков. Да что там крики! Вы посмотрите на этих тараканов, этих пиявок, эти вонючие стены. Единственная радость — вернуться домой к жене, да и тут веселого мало. Мы каждый день таскаем вниз этих бедняг, а на них одевают столько цепей, что от переноски тяжестей нас уже и мужчинами назвать нельзя. Превратились в евнухов на этой поганой службе.
Похоже, сегодняшний день был днем жалоб.
— Ох, батюшки, батюшки! — послышался знакомый голос. — И что у меня за доля! Мало того, что не спишь неделями из-за этих проклятых денег, да еще надо и присутствовать на казни лучших друзей. Приветствую вас, почтенные господа, правитель приказал мне наблюдать за пыткой.
Ключник-Кролик вытер рукавом лоб и недовольно заворчал.
— А я уже не могу смотреть на пытки! Мне кровь уже снится! Мне делается дурно в мясной лавке. Я чуть не падаю в обморок, когда порежу палец. Недавно меня стошнило прямо на одного очень знатного господина, а почему? Он хотел познакомить меня со своим кровным братом! А теперь мне придется наблюдать за самой кровавой пыткой на свете! Ох, батюшки, батюшки!
Палач грубо оттолкнул бедолагу и принялся делать сеть. Нас же отнесли в соседнюю камеру, где на полу сидел человек и ел из миски рис. Он был прикован за ногу к стене, и судя по всему, это и был тот несчастный, которого собирались четвертовать.
— А ты-то что тут делаешь? — спросил Ли Као.:
— В данный момент ем рис, — ответил Размазня Хо. — Добрый вечер, Ли Као. Добрый вечер, Десятый Бык. Рад вас видеть. Хотите рису? Мне, кстати, даже дали кувшин вина. Довольно порядочно с их стороны, не так ли?
— Да, насчет вина я согласен, — ответил мастер Ли. — Только мы и пальцем пошевелить не можем, поэтому будь любезен, пожалуйста, помоги.
Когда мое опаленное горло вновь почувствовало влагу, я немного пришел в себя и даже улыбнулся. Это и впрямь было отличное вино. Оно называлось уфань и было приторно-сладкое и черное как смоль.
— А тебя действительно хотят четвертовать? За что? — поинтересовался я.
— О, это очень печальная история, — вздохнул Размазня Хо. — Помните, я говорил вам, что шестнадцать лет работал над глиняными табличками? Я пытался расшифровать текст.
— Древней сказки о женьшене?
— Да. И помните, как те мародеры случайно откопали очень большую табличку? Так вот, она оказалась ключом ко всему тексту! Работа пошла так быстро, что я потерял счет времени. Целые дни проводил в мастерской. И вот однажды я вернулся с прогулки и увидел, что все мои таблички исчезли. Я не находил себе места, бегал и кричал как ненормальный. Думал: где они? А все оказалось очень просто: прародительница решила, что возиться с глиной — фривольное занятие и недостойно взрослого мужчины, и моя дражайшая супруга велела выбросить таблички в реку.
— Да я бы перерезал ей горло! — возмутился Ли Као.
— А я так и сделал.
— Серьезно? Ты шутишь?
— Нисколько. Помните, вы посоветовали мне взять топор и... ну, я и взял. Догнал жену и порубил на кусочки. Вместе с сестрами. Это было так здорово! Я хотел и прародительницу зарубить, но солдаты схватили меня, вот потому я и здесь.
— Ну, ты молодец! — воскликнул Ли Као.
— Вы правда так думаете? Не знаю, некоторым бы мое поведение показалось грубым и жестоким. Но я себя не помнил от ярости. Ведь оставалось совсем чуть-чуть расшифровать. И речь там шла о двух божествах, о которых я ничего не слышал раньше, хотя и знаю весь китайский пантеон. Мои бедные таблички...
Ли Као задумчиво закусил бороду, что не удивительно, поскольку ничего другого ему делать не оставалось. Мы оставались связаны по рукам и ногам.
— Погоди, Хо, а ты случайно не знаешь о божестве по имени Коробейник? Он носит халат, расшитый небесными или просто какими-то магическими знаками, флейту, шар и колокольчик и опирается на деревянный костыль.
— Ну, насколько мне известно, Коробейник не входит в число основных божеств китайского пантеона, которых насчитывается шестьсот. Но наше знание о небожителях далеко не полное. Ведь первый император Цинь уничтожил множество храмов и казнил тысячи служителей разных культов. И потому можно предположить, что Коробейник находился в числе тех божеств, которым поклонялись раньше и о которых забыли, как о тех двух из моих табличек. Но я все равно уверен, что в народе их любят и помнят, и крестьяне никогда не забудут о самом красивом божестве на Небе и самой прекрасной девушке на земле, короне, перьях и...
— Что? Перьях? — Ли Као чуть не подпрыгнул от радости.
— Да. Короне, перьях...
— И трех доверчивых девушках, так?
— Ну, не знаю, были ли они доверчивыми, но девушками они были точно. В табличках говорилось об этом. Их звали...
— Хо, погоди, — прервал его мастер Ли. — Давай ты нам все расскажешь по порядку. Я не сомневаюсь, что ты запомнил все в точности до последнего слова, и не вижу ничего лучшего перед смертью, чем послушать хорошую сказку.
— Серьезно? Вам правда хочется ее услышать? Мне так хотелось ее кому-нибудь рассказать, и я даже не надеялся. Ладно. Слушайте.
В соседней комнате палач готовил железные рубашки, а я лежал на холодном сыром полу подземелья и думал, что еще никогда в жизни не слушал сказку в таком «подходящем» для этого месте.
* * *
Давным-давно в одной маленькой деревне жила девочка, и звали ее Нефритовая Жемчужина. Родители очень любили дочурку, но однажды на деревню напали бандиты и увезли девочку с собой в город. Они хотели продать ее в рабство, но в городе завязалась драка, и девочке удалось сбежать.
Жемчужинка осталась совсем одна и не знала, что делать. Кругом сновали незнакомые люди, и ей было очень страшно. И тогда она зашла в парк, села возле прекрасного цветка и заплакала. Она не знала, что этим растением была Королева Женьшеня. Ее тронули слезы малютки, и когда Жемчужина открыла глаза, перед ней стояла высокая женщина с кожей цвета меда и доброй улыбкой.
— Малышка, ты потерялась? — спросила женщина. Девочка рассказала ей свою историю, и Королева сказала:
— Не плачь, я отведу тебя домой.
Спустя два дня они вернулись в деревню.
Родители, увидав свою дочку живой и здоровой, закричали и бросились навстречу, но когда девочка обернулась, желая представить им свою спасительницу, Королевы и след простыл. Она вернулась в свой сад. Но не прошло и дня, как Королева Женьшеня поняла, что сильно полюбила маленькую красавицу и очень по ней скучает.
И вот однажды, когда Нефритовая Жемчужина гуляла в лесу, она услышала свое имя. Кто-то звал ее. Девочка прибежала в бамбуковую рощу и увидела Королеву. Та стояла и улыбалась как прежде. Так Королева Женьшеня стала крестной матерью маленькой Жемчужины и часто навещала ее, благодаря чему девочка выросла здоровой и красивой. Когда ей исполнилось восемнадцать, она была самой прекрасной девушкой в мире, хотя сама и не знала этого. Но как-то раз. Здесь я должен сказать, что во время дождей Небесная Река сильно разливается, и молодое божество по имени Звездный Пастух денно и нощно следит, чтобы звезды благополучно плыли по течению. Когда же на небе сухо, он свободен и проводит время в праздности. И вот решил он как-то раз навестить Землю. Взял свой длинный багор, которым вылавливал звезды, сел в лодку и приплыл как раз к нашей маленькой деревне. Долго бродил Пастух по окрестным лесам, восхищаясь красотами природы, и в конце концов набрел на бамбуковую рощу. Увидев тропинку, юноша пошел по ней и вскоре вышел на солнечную полянку. Здесь росли дикие цветы, а посреди прогалины блестело маленькое озеро, где купалась прекрасная Жемчужина. Когда Пастух увидел ее нежную кожу цвета слоновой кости с медовым отливом, черные с золотыми искорками глаза, шелковые волосы, его сердце затрепетало, и он подошел ближе. Девушка обернулась и вскрикнула, но Пастух улыбнулся ей — так самая красивая девушка на свете встретила самое прекрасное божество с Неба.
Шли дни, и однажды один старый слуга пошел на Небесную Реку половить рыбу. На Небе как раз начинались дожди, и не прошло и минуты, как старик прибежал во дворец и упал перед троном Нефритового Императора.
— О Великий Владыка, — простонал он. — Небесная Река выходит из берегов, а Звездный Пастух так и не вернулся с Земли! Перепуганные звезды сталкиваются друг с другом, их выносит на острые камни, а некоторые, —он прикрыл рукой рот и в ужасе прошептал, — некоторые даже утонули!
Нефритовый Император не мог поверить, что его любимый племянник так низко пал, и сам пришел к реке, дабы проверить, не наврал ли старик. Но когда властитель увидел все своими глазами, Небо затряслось от страха. Разгневался Великий Владыка, закричал страшным голосом, сошел на Землю и, под громовые раскаты ворвавшись в бамбуковую рощу, схватил юношу за волосы и забросил аж на созвездие Орла.
— Возвращайся к своим обязанностям, несносный щенок! И клянусь именем моего предшественника, Высочайшего Императора Сокровенного Начала, никогда более ты не ступишь на Землю!
С этими словами он повернулся к Нефритовой Жемчужине и прокричал:
— А ты приготовься увидеть гнев Неба!
Но девушка не испугалась. Она упала на колени и, сложив руки на груди, произнесла:
— О Владыка, не гневайтесь на бедную женщину. Я отдала свое сердце юному божеству, и если мне никогда не суждено его больше увидеть, лучше убейте меня. Я не хочу жить.
Нефритовый Император посмотрел на девушку и вспомнил, что когда-то тоже был молодым. Он пригляделся получше, и ему в голову пришла странная мысль, что его племянник, похоже, самый разумный бог на Небе. Когда же Владыка в третий раз посмотрел на девушку, ему вспомнилась жена, Мать-Правительница Ван, которая накладывала горы румян и пудры, однако все равно безуспешно, и он отвел глаза и громко выругался.
Вздохнув, император сел на травку подле озера и позвал Жемчужину.
— Поди сюда, дочь моя, сядь рядом, — сказал он.
Девушка повиновалась и села рядом с ним. Владыка посмотрел вокруг, увидел прекрасных рыбешек, которые стайками резвились в воде, дикие цветы на поляне и сказал:
— Нефритовая Жемчужина, я поклялся именем Высочайшего Императора Сокровенного Начала, что мой племянник никогда более не покинет Небо, а такую клятву я нарушить не могу.
Девушка горько заплакала.
— Но ты бы видела, что он наделал с Небесной Рекой! Теперь потребуется уйма времени, чтобы вылечить бедные звезды. Как он мог!
Нефритовая Жемчужина продолжала лить слезы, и сердце Владыки растаяло. Он пожал плечами и пробормотал:
— Ладно, пусть я об этом пожалею, но так тому и быть. — С этими словами он махнул рукавом, и у него в руках оказалась маленькая золотая корона. — Дитя мое, покуда Звездный Пастух не может навещать тебя здесь, на Земле, ты отныне сможешь приходить к нему на Небо!
— Но, Владыка, я не заслужила такой чести! — ответила скромная девушка.
— Это точно, и я боюсь думать, что случится, когда моя возлюбленная жена, Мать-Правительница Ван, узнает об этом. Хотя, по-моему, Небу совсем не помешает увидеть, что такое настоящая красота, а моя супруга у меня и так в долгу после позора с этими ее персиками бессмертия, так что не бойся ничего.
Великий Нефритовый Император взмахнул другим рукавом и вытащил три белых перышка, которые положил поверх короны.
— Какой сегодня день?
— Седьмой день седьмого лунного месяца, —ответила Нефритовая Жемчужина.
— Отлично. Тогда слушай меня. Эти перья — дар царей птиц, и покуда ты носишь их на короне, ты их Царица и все птицы будут слушаться тебя. В седьмой день седьмой луны ты сможешь созвать их, и они построят мост, по которому ты спокойно взойдешь на Небо. Но в первый же день первой луны ты обязана вернуться обратно, ибо таков небесный закон. С наступлением нового седьмого дня ты можешь снова подняться к звездам, и так будет длиться вечно, потому что если мой племянник не подарит тебе персик бессмертия, значит, он полный дурак. Но не забудь! В седьмой день седьмого месяца! Отныне это закон, и если тебя в этот день не будет на Небе, божества больше не смогут тебя защитить, и только смертный сможет вернуть тебя на Небо, но это, знаешь, один шанс из миллиона. Ты поняла?
— О да, Великий Владыка.
С этими словами девушка встала на колени, и Нефритовый Император надел ей на голову корону.
— Встань, Царица Птиц! — сказал он, и когда Жемчужина поднялась, она не поверила глазам. Ее платье светилось ослепительным божественным светом. — А теперь позови их!
И когда она сделала, как велел Император, послышалось волшебное пение, и тысячи птиц слетелись на зов. Они несли в клювах прутики и ветки и быстро построили мост, по которому Царица поднялась к звездам. Ее возлюбленный ждал ее, они упали друг другу в объятия, и он сделал ее своей женой и подарил персик бессмертия. Так они были вместе, пока в первый день первой луны им не пришлось расстаться. Девушка плакала, но выполнила наказ, вновь позвала птиц, и они вернули ее на Землю.
С тех пор божества заботились и охраняли Царицу. Она ни в чем не нуждалась и целыми днями пела песни и плела венки. Жители деревни отныне тоже жили в достатке, а у нее имелись три служанки, козел, кот и щенок. Служанок звали Снежинка, Малютка Пин и Осенняя Луна, и они вместе коротали время, пока не приходил долгожданный день. В седьмой день седьмой луны Нефритовая Жемчужина прощалась со всеми, созывала птиц и в ореоле света поднималась по мосту к своему мужу. И жили они...
* * *
Размазня Хо обреченно вздохнул.
- Долго и счастливо, наверное, но этого я не знаю, потому что на этом месте я и остановился. Хотя, если они жили долго и счастливо, не пойму, о чем тогда рассказывала другая половина таблицы, которую я так и не успел расшифровать. Может, конечно, о женьшене, а может... Не знаю, ты как думаешь, Ли Као?
— Не думаю, а уверен, что долго и счастливо они не жили. На твоей табличке вовсе не сказка была записана, Хо. Просто порой мы забываем, как все случилось на самом деле, и реальные истории превращаются в мифы и легенды. Однако одно я знаю точно, если бы мы нашли недостающие части этой головоломки, мы бы раскрыли большую тайну.
Мастер Ли лукаво подмигнул мне.
— А теперь, Хо, послушай меня... Мы с Десятым Быком скованы цепями, ты привязан к стене, стены подземелья сделаны из прочнейшего камня, в коридорах охрана, над нами сотни метров земли. Дворец прародительницы охраняется день и ночь, плюс повсюду стража Циня. И все же мы с Лу собираемся уносить отсюда ноги. И, если ты не против, мы бы хотели взять тебя с собой.
— Пo-мoeмy, это отличная мысль, — ответил Размазня Хо.
в которой описывается звездный час Размазни Хо
Вы, несомненно, уже знаете по меньшей мере шесть или семь способов, как выбраться из неприступного замка, но, если вам все же интересно, что придумал Ли Као, предлагаю на секунду представить себя на месте воинов стражи.
Допустим, вы — солдаты, и ваша прямая обязанность — стоять как проклятому в глухом подземелье, где со стен капает какая-то гадость, повсюду кишат тараканы и не продохнуть от смрада гниющих и разлагающихся тел. И вдруг.. Ни с того ни с сего раздается жуткий крик! Ключник-Кролик тут же падает в обморок, вы следом за палачом вбегаете в камеру и видите такую картину.
Скромного вида пожилой человек, за ногу прикованный к стене, ходит кругами по камере, дергаясь всем телом и мертвой хваткой держась за горло. Его лицо и руки покрыты чем-то отвратительным и черным, а изо рта течет черная слюна. Вот еще один круг, и он падает навзничь, закатывает глаза и начинает биться в агонии. Он корчится в судорогах, бьет кулаками по полу и в конце концов застывает с жуткой гримасой на лице.
В это время другой, еще более пожилой человек, скованный по рукам и ногам цепями, с диким ужасом смотрит на стену и в панике кричит:
— Тараканы! Смотрите! Тараканы!
Вы переводите взгляд на стену и...
Здесь я немного отвлекусь и скажу, что вино уфань черное, а потому, если его разлить, допустим, на черном полу, видно его не будет. Вдобавок оно очень сладкое. Но вы этого не знаете. Равно как не известно вам и то, что Размазня Хо разлил вино и нарисовал им на стене несколько безобидных иероглифов.
Что же до вас, вы лишь видите «мертвеца» в углу и кучу тараканов, ползущих по стене и образующих весьма радостное послание:
Трупная чума! Спасайтесь, кто может!
Честно говоря, сильно сомневаюсь, что вы останетесь стоять и отпускать критические замечания по поводу тараканьей каллиграфии. Думаю, вы сделаете то, что написано на стене.
Так и произошло. Палач тут же развернулся и бросился наутек. Но «мертвый» Хо чуть вытянул ногу, палач споткнулся о цепь и упал. Его тут же затоптали стражники, которые ринулись кто куда, подхватили Ключника-Кролика и с криками: «Это трупная чума! спасайтесь, кто может!» — бросились вон из подземелья. Мы лишь слышали, как затихали их шаги на лестнице. Тогда Хо встал, достал из того, что было палачом, ключи и быстро снял цепи.
— По-моему, я немного переборщил со слюной, а? — виновато пробормотал он.
— Все хорошо, Хо, это было великолепно, — ответил я.
— Ты правда так думаешь? Я боялся переиграть.
Я потянулся и расправил плечи. Пора было выбираться. Мы вошли в главную камеру пыток и огляделись. Повсюду валялось оружие, и я взял копье и меч. Ли Као набил пояс кинжалами, а Хо, конечно, сразу же потянулся к огромному топору. Правда, тот был таким тяжелым, что Хо еле-еле его поднял, и потому решил обойтись алебардой с лезвиями на обоих концах.
— Не спешите, — прошептал мастер Ли, — сейчас охрана подземелья оповестит стражников на лестницах, и когда они ворвутся во дворец, это уже будет огромная кричащая толпа. Далее те, кого не затопчут, ринутся во двор, а затем в ближайший город, и если от него останется хотя бы булыжник, жители тоже примкнут к ним. Поэтому теперь, я думаю, мы не встретим ни единого человека аж до Хуан-чжоу.
Его расчет оказался верным. Правда, в нем имелся один маленький недочет. На лестницах действительно остались лишь затоптанные тела, но стоило открыть двери тронного зала, как мы лицом к лицу встретились с огромной жирной тушей.
— Нет такой трупной чумы! — заорала прародительница. — Схватить этих жалких щенков!
Стражники кинулись выполнять приказ, и не сносить бы нам головы, если бы не Размазня Хо. Он, словно зверь, долго сидевший в клетке, издал боевой клич и радостно бросился вперед, крутя над головой алебардой и вопя: «Зарублю!»
Сейчас он очень напоминал «Бамбуковую Стрекозу» в полете, но солдат было больше. Длинные копья вонзились в тело, и я мысленно попрощался с нашим другом. Солдаты наступали, и как Ли Као ни метал ножи, шансов оставалось все меньше. Пора было уносить ноги.
— Мастер Ли, влезайте мне на спину! — крикнул я, и как только старик забрался мне на плечи, я перепрыгнул через прародительницу и бросился бежать.
К несчастью, мы знали замок куда хуже, чем солдаты. Я бежал изо всех сил, пока Ли Као отбивался от погони, швыряя в солдат вазы и все, что попадало под руку. Но вскоре мы уперлись в тупик. Массивные бронзовые двери были заперты, и к нам приближалась целая орда воинов.
Их копья сверкали, как горные пики, и я мысленно уже отдал душу Великому Нефритовому Владыке, как вдруг...
В холл влетел слон.
Вернее, не слон, а прародительница, за которой гнался Размазня Хо, вертя алебардой и по-прежнему вопя: «Зарублю!»
Это было невероятно. Кровь лилась у него из ран, но он, словно заведенная игрушка, бежал во всю прыть, расчищая перед собой путь. Прародительница истошно орала: «Спасите!», но всякий, кто пытался это сделать, тут же падал под тяжестью ее веса.
Не теряя более ни секунды, мы ринулись в атаку. Я разил мечом налево и направо, Ли Као сновал между перепуганными и ошеломленными солдатами, лилась кровь и лязгали мечи, но главной ударной силой был, конечно,
Размазня Хо.
Еще круг, и он настиг-таки ненавистную тушу. «Зарублю!»... От нее осталось лишь мокрое место, и скоро бой закончился.
Шатаясь, мы вышли в зал. Хо лежал на полу, и кровь струилась у него из ран. Он попытался подняться, но обессиленно упал.
— Я догнал ее? — прошептал он.
— Хо, ты порубил ее на мелкие ломтики! — гордо ответил мастер Ли.
— Я так рад. Теперь на том свете мои предки будут мной
гордиться.
— Ты вновь увидишь Яркую Звезду, — сказал я, но сердце мое сжалось от горя.
— О нет, это было бы слишком большим счастьем. Все, что я хочу это в следующей жизни стать прекрасным цветком, который бы сорвала какая-нибудь прелестная танцовщица и украсила им свою прическу.
Ли Као ласково улыбнулся и ободряюще похлопал меня
по плечу.
— Не плачь, Десятый Бык, я так устал от жизни, что с радостью вернусь в круговорот превращений. Бессмертие — для божеств. Не знаю, как они его выносят.
Он закрыл глаза, топор выпал из рук, и душа Хо Вэня покинула тело.
Мы вынесли его в сад. Моросил дождь, было пасмурно и прохладно. Я вырыл могилу, мы похоронили друга и преклонили колени.
— Мир с тобой, Хо Вэнь, — сказал Ли Као. — Теперь твоя душа свободна, и я уверен, на том свете тебя встретят как героя. Ты сокрушил ужасное чудовище, и, думаю, Великий Яо-ван обязательно позволит тебе увидеться с Яркой Звездой. А когда ты родишься вновь, то непременно станешь прекрасным цветком, и какая-нибудь очаровательная танцовщица будет носить его в волосах.
— Хо, — всхлипнул я. — Я буду скучать по тебе, приятель, но я знаю, мы обязательно встретимся. Мастер Ли будет обезьяной, Скряга Шэнь — деревом, я — облаком, а ты — цветком, и однажды мы все увидимся в каком-нибудь прекрасном, дивном саду. Возможно, даже очень скоро.
Мы прочитали молитвы, совершили ритуальный обряд, и Ли Као устало потянулся.
— Бессмертие — для божеств. Не знаю, как они его выносят. А знаешь, Десятый Бык, слова Хо можно понимать по-разному. И еще... Если сосчитать на пальцах все те «случайные» совпадения, которые произошли с нами, мне пальцев не хватит. Да к тому же я слишком стар, чтобы верить в случайные совпадения. Нас ведет какая-то звезда, и подозреваю, наша встреча с Хо тоже не случайна. «Бессмертие — для божеств». Кажется, я знаю, к кому нам теперь стоит обратиться.
— К кому, мастер Ли?
— К тому, кто знает ответы на все вопросы. Помнишь, Скряга Шэнь рассказывал о Старце Гор, живущем в конце Медвежьей Тропы у подножия горы Эмэй?
— Мы отправимся к старцу?
— Да, отправимся. Только сперва нужно хорошенько обчистить этот дворец. Помнишь, Старец ничего не делает за просто так. Нам нужны сокровища.
Дождь еще лил, но тучи на востоке рассеялись, и через все небо протянулась радуга. Вскоре мы были готовы следовать дальше, но прежде чем уйти, я собрал с пола все, что осталось от прародительницы, погрузил на телегу и отвез на псарню. Справедливость была восстановлена. «Глаз за глаз».
в которой Десятый Бык узнает о трех видах мудрости, а Ли Као находит разгадку
Медвежья тропа. Подножие горы Эмэй.
У входа в пещеру высился каменный столб, на котором висели медный гонг и железный молот. Иероглифы на столбе говорили сами за себя:
Здесь живет Старец Гор. Ударьте в гонг и скажите, что вам надо. Секреты старца стоят недешево. Шутить с ним опасно.
Думаю, любой на моем месте хорошо бы подумал, прежде чем взять железный молот. Но нам отступать было некуда. Мы пришли за ответом и собирались его получить.
Позади нас стояли усталые мулы и телега с алмазами. Ли Као достал свою любимую фляжку и отхлебнул вина.
— Какая потрясающая краткость, —сказал он, указывая на надпись, — ни одного лишнего слова.
Мастер Ли поднял молот, ударил в гонг и громко крикнул:
— Старец Гор! Выходи, я пришел купить секрет бессмертия!
Эхо многократно повторило «бессмертие», «бессмертие», «бессмертие» и затихло в темноте пещеры. Мы слышали лишь завывание ветра да далекий крик орла. И вот...
Вдалеке послышалось шарканье ног, и вскоре мы увидели, как из пещеры вышел человек.
— И почему всем нужен секрет бессмертия? Я знаю столько прочих секретов. Смешных и печальных, прекрасных и жутких, а вам все одно подавай...
Старец Гор походил на самую старую и безобразную обезьяну на свете. Из спутанных волос торчала солома, борода и халат испачканы какой-то едой. Лицо было настолько изъедено морщинами, что он выглядел даже старше Ли Као, но глаза... Они были черные как смоль и будто сверлили насквозь. Старец прищурился и, презрительно посмотрев на меня, перевел взгляд на мастера Ли.
— Так-так, мудрец, у которого есть один маленький недостаток, — беззубый рот оскалился, и Старец довольно хихикнул. — И тебе нужен секрет бессмертия? Зачем? Я могу научить тебя превращать друзей в цветы, а врагов в тараканов. Тебе станут подвластны любые превращения, души мертвых и даже подземные твари! Ты сможешь лечить и насылать болезни, а тебе подавай секрет бессмертия. Это ведь так просто!
— Я отдам тебе все, что у меня есть, за этот секрет!
С этими словами мастер Ли подошел к повозке и отдернул холстину. Тысячи алмазов засверкали в лучах солнца, и Старец довольно захохотал.
— Холодные! — Он заулыбался, окунув руки в сокровища, словно в лоханку с водой. — Давненько я не трогал таких холодных алмазов. Они такие холодные, что я расскажу тебе секрет прямо сейчас. Даже не буду с тобой играть, как обычно люблю делать.
Ли Као любезно поклонился и предложил ему фляжку.
Старец отпил и вытер рот бородой.
— Ты когда-нибудь видел одеяния божеств? Их пояса или золотые короны... Божества часто навещают Землю, и все, что надо сделать, это выкрасть такой «сувенир». А дальше все просто: пока он у тебя, ты не будешь стареть. Только советую тебе поспешить, потому что мне, например, перевалило за двести, когда я украл серебряный пояс божества, а никто, даже Старец Гор, не знает, как вновь стать молодым.
Мастер Ли запрокинул голову и громко засмеялся.
— Ты принимаешь меня за дурака? Какой смысл никогда не стариться, если от укуса комара или удара по голове можно преспокойно отдать концы? Бессмертие не означает не стариться. Бессмертие — это быть неуязвимым! Похоже, ты лукавишь, мой друг. И такой ли уж ты мудрец?
Старец моргнул одним глазом и отдал ему флягу.
— Ты нарываешься на грубость! Думаешь, я не знаю, кто ты? Думаешь, мне не известно о полуоткрытом глазе у тебя над дверью? Или, по-твоему, мне невдомек, что на самом деле ищет старый лис? — Он повернулся и посмотрел на меня. — Парень, подойди сюда.
Черные как смоль глаза впились в меня, и я почувствовал, что не подвластен себе. Какая-то сила тянула меня вперед, и я послушно подошел к Старцу. Теперь я напоминал игрушку, и чары Циня по сравнению с этими казались сущим пустяком.
— Ага! — просипел Старец Гор. — Девы-призраки, флейта, шар и колокольчик, перья и корона. Вы хотите украсть Великий Корень Силы! Вы, наверное, выжили из ума!
Он отпустил меня, я попятился и чуть не упал.
— Пусть этот упрямец ворует свой корень. Зачем тебе это? — Он вновь повернулся к Ли Као. — Он еще сосунок, а ты... Укради что-нибудь у божества и в следующий раз приноси в десять раз больше алмазов, и если они будут такие же холодные, я расскажу тебе секрет неуязвимости, без которого, как ты правильно заметил, нет бессмертия.
Ли Као передал ему флягу.
— Но есть ли такой секрет, старик? Ведь всех, кто имеет сердце, можно убить. И хотя легенды говорят о людях без сердца, я думаю, они имеют в виду скорее их душевные качества, нежели конкретное строение тела.
— Ты прав, мой друг. Ни одна из этих сказок не глаголит истины, ибо только я раскрыл тайну бессмертия! Но ежели ты не веришь мне, что ж, трепещи перед человеком, достойным могущества божества!
Тут он распахнул халат, и я чуть не упал в обморок. У старика действительно не было сердца! В его теле зияла дыра, и сквозь нее виднелись каменный столб, стоящий позади, и вход в пещеру.
— Поразительно, — с восхищением сказал Ли Као. —Ты и впрямь самый мудрый из всех, и я преклоняюсь перед тобой.
Старец Гор самодовольно улыбнулся и отдал флягу.
— Однако мне кажется, твое сердце все же должно где-то находиться, — задумчиво произнес мастер Ли. — Где-то оно есть и по-прежнему бьется. Ведь преврати ты его в снежинку или камень, это уже было бы не сердце. Так?
— Так, — одобрительно кивнул Старец Гор. — Нельзя превратить сердце в снежинку, не превратив в нее и самого человека. Если оно перестанет биться, ты умрешь. Но его можно спрятать! Конечно, все зависит от надежности, но это уже дело вкуса. И ума. Ты не поверишь, какие глупые у меня были ученики. Например, один из этих болванов спрятал сердце в теле ящерицы, ее посадил в клетку, а клетку спрятал в кроне дерева, которое день и ночь сторожили дикие львы. Другой, да покарай меня Будда, коль я вру, положил сердце в яйцо, яйцо в утку, утку в корзину, корзину в сундук, а сундук зарыл на острове посреди еще не нанесенного на карту океана! Думаю, не стоит говорить, что обоих «гениев» убил первый же попавшийся герой.
Надеюсь, ты будешь умнее. Принеси мне сокровища такие же холодные, как эти, и я вытащу тебе сердце, и ты спрячешь его. Только пусть это будут очень холодные сокровища, человек без сердца любит все холодное, а нет ничего холоднее сокровищ. И нет ничего страшнее смерти.
Внезапно я понял, каких невероятных усилий требовалось Ли Као, чтобы держать себя в руках. Он гневно сжимал кулаки и в конце концов сорвался.
— Поверь, есть вещи куда страшнее смерти!
Старец Гор подозрительно посмотрел на нас. Его глаза засветились холодным пламенем, и я в страхе отпрянул назад.
— Мои секреты стоят недешево! — зловеще прошептал он.
Тут Старец топнул ногой, и земля за нами разверзлась. Бедные мулы и телега с бриллиантами полетели в пропасть. Несдобровать бы и нам, если бы мудрец не взмахнул рукавом халата. Земля закрылась, как ни в чем не бывало.
— И шутить со мной нельзя!
Он поднес к губам ладонь и подул.
На небе появилось странное облако, поднялся жуткий ветер, и вдруг откуда ни возьмись налетел смерч. Я закричал и попытался хоть как-то уберечь Ли Као, но было поздно. Нас подняло в воздух, закружило и понесло вдоль хребтов гор, все дальше и дальше, пока ураган не стих и мы не грохнулись на землю.
Придя в себя, я увидел, что мы лежим в кустах на вершине утеса, еще несколько чи, и нас бы ждала неминуемая гибель. Утес отвесно уходил вниз, вдалеке виднелась река и притаившаяся за лесом деревня. На берегу сидел мальчик и кидал в воду гальку. Издалека доносилась печальная песня дровосека, пахло костром, и я будто снова вернулся в детство.
Наступали сумерки. Я повернул голову и увидел Ли Као. Он сидел рядом, скрестив ноги, и, не моргая, смотрел вниз. Вдалеке вздымались хребты гор, и мне показалось, я услышал скрипучий смех Старца.
— Мастер Ли, простите за дерзость, но мне кажется, если поиск мудрости неизбежно приводит к старцу гор, то, по-моему, лучше оставаться тупым.
— Есть несколько видов мудрости, Лу Юй. Есть мудрость, которую покупают, есть мудрость, которую продают, но есть еще и тайны Неба, и эти тайны обычно непостижимы для человека. — Он помолчал, а потом быстро вскочил на ноги, — Только на сей раз, похоже, мы их все-таки постигнем!
Я взглянул на старика и не понял, что творится. Он сиял от радости, как маленький мальчик, получивший подарок.
— Размазня Хо помог нам разгадать треть загадки, а Старец Гор подсказал вторую треть! — Ли Као засмеялся и указал вниз. Там уже собралась целая ватага детей. Мальчишки радостно смеялись и бегали по мелководью.
— Что они делают?
Я посмотрел вниз и в недоумении пожал плечами.
— Играют.
— Именно! Детские игры! Ритуалы, глупые стишки! — Он подпрыгнул и, к моему изумлению, замахал фляжкой, крича прямо в небеса. — Нефритовый Владыка, ты старый
мошенник!
Я зажмурился, ожидая немедленного разряда молнии, которая бы сразила нас наповал, но ничего не произошло.
— Вставай, Десятый Бык, нам надо спешить. Мы возвращаемся в деревню за последней частью головоломки!
* * *
Смерч занес нас так далеко, что я совершенно потерял ориентацию. Вокруг простирались безжизненные степи, вдалеке, словно огромные сказочные грибы, виднелись пики гор, и лишь ветер был нашим верным спутником. Нас встречали ураганы и ливни; суслики, стоя на задних лапах, смотрели нам вслед, и мне казалось, что пути домой нет. Все это лишь сказка, ночной кошмар, вечные поиски далекой и неясной звезды.
А однажды я увидел, как нам навстречу неслась целая стая крыс. Я приготовился броситься наутек, но, приглядевшись, рассмеялся. Это были не крысы, а корни перекати-поля, вечные странники, гонимые ветром на край земли.
Но всему приходит конец.
Постепенно на нашем пути стали появляться деревья, и мрачный степной ландшафт стал узнаваемым и родным. Еще холм, и я с радостью увидел очертания Перины Дракона.
Мы были дома.
Правда, я очень обрадовался, когда мастер Ли сказал, что мы направляемся не в деревню. Мы ведь не достали корень, и я бы не смог взглянуть в глаза родителям, для которых мы оставались последней надеждой.
Наступил вечер. Лиловые тени накрыли долину, когда мы подошли к крепости. Вскоре мы были уже наверху, и Ли
Као сел посреди будки Драконьего Глаза и стал молча есть рис, купленный в соседней деревне. Он не произносил ни звука, и мне оставалось лишь ждать. В конце концов старик облизнулся, вытер рукавом рот и посмотрел на меня.
— Знаешь, Десятый Бык, тайны перестают быть тайнами, если на них посмотреть под правильным углом. И чтобы ответить на вопрос, нам всего лишь нужно кое-что вспомнить. «Верные поиски ради неверной цели!» —эти слова неоднократно повторял Цинь. Но что он имел в виду? Не хотел ли он сказать, что, отправившись на поиски корня, мы, сами того не понимая, вступили еще на какой-то неведомый нам путь? Что если мы неосознанно подобрались к чему-то очень важному и именно это так напугало правителя?.. Но что может напугать такого тирана, как Цинь?
На край бойницы села птица, и Мастер Ли указал на нее палочкой.
— Давай допустим, что сказка Размазни Хо на самом деле не сказка, а достоверная история, со временем превратившаяся в миф. Давай представим, что когда-то действительно была такая богиня, которую все называли Царицей Птиц, и она на самом деле носила корону, украшенную перьями. И что тогда? Тогда мы — полные дураки, раз не догадались, почему правителя невозможно убить! А все ведь очень просто! Цинь ходил к Старцу Гор и первым делом захотел стать бессмертным. Что для этого надо? Правильно. Требовалось украсть что-то, принадлежащее божеству, что он и сделал. Цинь заманил к себе и убил прислужниц Нефритовой Жемчужины, похитил ее и украл ее корону. Затем Старец вытащил ему сердце, и поэтому мы не смогли его убить. И не только мы. Десятый Бык, правитель Цинь — это не потомок древней династии. Это самый первый император Цинь, который когда-то жег книги и возводил стену! Цинь Шихуанди! Это все то же чудовище, скрывающееся за маской в своем замке-лабиринте уже восемьсот с лишним лет!
А ведь он был прав! Старец предлагал Ли Као власть над душами мертвых и подземными тварями, но разве не подземной тварью была Адская Рука? Разве человека, чьим единственным желанием была власть, не привела бы судьба к Старцу Гор?
При воспоминании о гигантском пауке мне стало не по себе.
— Но корона — не единственная ценность, которой обладала Нефритовая Жемчужина. — Ли Као вновь взял палочку и показал ею куда-то вдаль. — У нее была крестная! Королева Женьшеня. И, разумеется, алчный правитель не устоял перед соблазном похитить и это самое могущественное растение в мире! А теперь представь, что Королева Женьшеня и есть тот Великий Корень Силы, который мы так давно ищем! Что наши поиски корня случайно приоткрыли завесу над другой, более страшной тайной!
Но тогда напрашивается вопрос — а так ли уж все случайно? Знаешь, Десятый Бык, почему в Китае самые могущественные божества? Потому что даже они подчиняются закону! Великие небесные правители обязаны следовать правилам, записанным в Верховной Книге Правосудия, и случись кому ошибиться и сделать необдуманный шаг, его мигом удалят. На его место посадят другого, и так один небесный владыка сменяет другого, Великий Нефритовый Император пришел на смену Высочайшему Императору Сокровенного Начала, а на место Нефритового Владыки уже давно метит его наследник Небесный Повелитель Нефритового Рассвета У Золотых Врат. Когда любимая богиня Августейшего Правителя не поднялась на Небо в назначенный день, она потеряла все свои привилегии, и божества оказались не в силах ей помочь. Помнишь, что рассказывал Размазня Хо? Это ЗАКОН, и она его ослушалась. И что оставалось делать нашему Владыке? Прямое вмешательство было бы слишком опасным, и потому он решил схитрить!
Ли Као расхохотался так, что слезы брызнули у него из глаз.
— Он слукавил, наш Повелитель. Ты только представь. Вот он сидит, в который раз перечитывая Книгу, и думает, как бы незаметно обойти Закон. И тут некто по имени Ли Као и некто по имени Десятый Бык отправляются на поиски Великого Корня! Да он, наверно, подпрыгнул там, на Небе! К тому же что плохого в том, чтобы спасти ни в чем не повинных детишек? В конце концов, разве не для того на свете существует добро! «Зло и добро... » — помнишь стишок? Так вот, мы отправляемся на поиски корня, и тут появляются оценщик Фан и Хапуга Ма и открывают нам секрет: корень находится в лабиринте Циня! Кроме того, они чисто случайно вырывают могилу и вместе с ней глиняную табличку! «А что? —говорит Нефритовый Император, — совпадение! Не бывает, что-ли?»
А дальше оценщик Фан и Хапуга Ма появляются во второй раз, впрочем, как и Скряга Шэнь, и «Бамбуковая Стрекоза» приносит нас прямо к Пещере Колоколов. Опять совпадение! Тут мы находим фреску, а потом Размазню Хо, который рассказывает нам древнюю сказку. «Совпадение! — утверждает Нефритовый Владыка, — да к тому же я просто пытаюсь помочь этим ребятам спасти бедных детей!»
А теперь давай посмотрим на это еще под одним углом и увидим еще более хитрую придумку нашего небесного друга. К слову, мы сейчас как раз на ней сидим. На том, что он сделал.
Я встал и огляделся, но кроме пустой миски из-под риса подо мной не было ничего.
— Давным-давно военачальнику приснился сон — помнишь? — и когда он проснулся, то передвинул стену в вашу долину. Так? Затем под стеной замуровали бедного Ваня, и спустя много веков как раз под этой стеной играла местная детвора.
А теперь смотри. Император Цинь уничтожил любые упоминания о Царице Птиц, когда сжег книги и обезглавил сказителей и поэтов. Но он забыл об одном — о детских играх. Лу Юй, есть такая вещь, как память народа, в которой события сохраняются долго после того, как сами они канули в Лету. Но ничего не исчезает бесследно, игры и народные песни — лучший тому пример. В тот день детишки, как обычно, пришли поиграть в свои любимые жмурки-прыгалки, которые есть не что иное, как пересказ древней легенды! Я удивленно уставился на старика.
— Нефритовая Жемчужина была ребенком женьшеня, в том смысле, что ее крестная была Королевой Женьшеня, правильно? А что мы делаем, если хотим «поймать» женьшень?
— Перевязываем его красной ленточкой, — ответил я.
— Верно. А как Цинь сумел заманить прислужниц Царицы?
Я почему-то вспомнил фреску в пещере и ответил:
— Превратившись в хромого Коробейника.
— Правильно. А теперь вспомни игру. Мальчики прыгают на одной ноге, пытаясь сорвать с девочек ленту! Понимаешь? Последняя девочка, которая остается, — это Жемчужина, но ее нельзя убить, потому что она съела персик бессмертия, и мальчик прячет ее. Теперь он — император Цинь, а дети, пытающиеся на ощупь найти Царицу, — это птицы, ослепленные потому, что Цинь украл корону. Они пытаются найти свою госпожу, но есть ограничение во времени. Сорок девять. Почему?
Обычно я не отличаюсь умом, но тут ответ словно вспыхнул у меня в голове:
— Семь раз по семь. Значит, Царица сможет выбраться из плена, если взойдет на Небо раньше седьмого дня седьмого месяца. Но, мастер Ли, почему не найти десятка других толкований игры?
— Потому что. Как только дети почувствовали вкус женьшеня, они начали самопроизвольно дергать плечами и имитировать игру. Но самое интересное в другом. Как только дети прочитали стишок, они нашли Царицу! Обезьяна дотронулся до лба Олененка, и это не случайность.
Ли Као взял миску и стал палочками отбивать ритм.
— Духу бедного Ваня, наверно, было очень одиноко. Духи обладают прекрасной памятью, и, увидев, как дети играют в жмурки-прыгалки, Вань сразу понял смысл игры. «Как найти Царицу?» — вот вопрос, и он знал на него ответ. Но ответить следовало по правилам, то есть в виде ребуса или загадки. И он ответил, да так, что, думаю, наш Вань был не просто героем.
Нефритовый серп, Шесть, семь. Чаша с огнем, Ночью как днем. Пламя как лед, Зло и добро, Золото и серебро.
Мастер Ли бросил палочки в миску и подмигнул мне.
— Как Ян Ванли назвал луну? Помнишь?
— Нефритовый серп, — ответил я, — плывущий по вечному морю...
— А говоря о луне, что можно сказать про цифры шесть и семь?
— Шестой день седьмой луны.
— А по-другому?
— Седьмой день шестой луны. Подождите, так это же сегодня! — опешил я.
— Верно. А что о чаше с огнем? Что она тебе напоминает?
— Солнце?
— Солнце. А следующая строчка?
— Ночью как днем... Ну, не знаю, может, солнечное затмение.
— Что-то я не припомню, чтобы солнечное затмение случалось в седьмой день шестого лунного месяца. Попробуй еще.
— Закат. Солнца уже нет, но еще светло.
— Умница! И что мы имеем? В игре дети спрашивали: «Где искать Царицу?» и дух Ваня ответил, что если они посмотрят из башни на закат в седьмой день шестого месяца, то увидят, где Коробейник спрятал Царицу. Конкретно они увидят нечто, похожее на холодное пламя, серебро и золото. И именно их нам и следует высматривать сейчас.
Я покраснел и сердито сказал:
— Мастер Ли, мы ищем Великий Корень Силы, а не какую-то пропавшую богиню Нефритового Владыки!
— Не кипятись. Думаешь, он сам этого не понимает? Подожди немного. Еще пару минут.
Солнце медленно садилось за горы, и облака уже окрасились пурпурными красками заката. Однако ничего похожего на холодное пламя я не видел. Становилось все темнее, на небе появились звезды, и, по правде, я подумал, что на этот раз мудрый Ли Као допустил промах.
Но тут солнце ушло за горизонт, последний яркий луч прорезал долину и упал на восточные горы. В любой другой день солнце бы находилось под другим углом к земле и этого бы не произошло, но сегодня... Свет упал на склоны гор, и я с удивлением увидел блестящее пятно. Оно светилось ледяным пламенем, затем стало серебряным, потом тускло-золотым и исчезло.
Мастер Ли поднялся и сложил на груди руки. — Ай да Вань! Ты с блеском выполнил миссию, данную Небесным Владыкой, и, уверен, теперь он обязательно позволит тебе подняться к звездам. Там будет много детей, которые захотят поиграть с тобой, и богиня Нюйва непременно сделает тебя своим верным стражем.
Мы помолились, поклонились духу Ваня, и Ли Као лукаво прищурился.
— Десятый Бык, а как ты думаешь, что мы найдем там, куда указывало солнце?
— Место, где Коробейник спрятал Царицу Птиц. А разве нет?
— Бесспорно. Он наверняка прятал ее там, возможно, для того, чтобы найти Королеву Женьшеня. Но зачем нам искать Царицу Птиц? Если у Циня есть хоть немного мозгов, он наверняка отвел и ее к Старцу Гор. Жемчужину нельзя убить, но можно превратить во что угодно: в капельку росы или песчинку. Нет, Лу Юй, мы с тобой найдем там не Царицу. А то, что поможет и нам, и Нефритовому Владыке, — то, ради чего Цинь отдаст и Великий Корень, и звездную принцессу.
Ли Као сладко потянулся и почесал бороду.
— Нам надо немного поспать. Завтра на рассвете мы отправляемся за ледяным сердцем Цинь Шихуанди.
в которой Озеро Мертвых приоткрывает свои тайны
На четвёртый деть мы достигли предгорий.
Лето осталось позади, и нас встретил мрачный серый ландшафт.
Здесь было холодно, как в аду. Ни зеленых деревьев, ни журчания ручейка —лишь голые скалы да мрачный лес. Как будто кто-то своим морозным, мертвым дыханием убил всю жизнь вокруг. Мы шли час за часом, не встретив ни белки, ни орла. Лишь холод и одиночество.
А потом я увидел водопад. Вернее, не водопад, а скудный ручеек, падающий с отвесной скалы. Мы влезли наверх и с удивлением обнаружили, что скала являлась частью огромного оползня, давным-давно обрушившегося в долину. Вдалеке виднелся другой водопад, и обширное пространство между ними превратилось в озеро.
Это было самое холодное и мертвое озеро из всех, которые я когда-либо видел. Мало того, от него просто веяло злом.
Ли Као присел на камень и стал что-то прикидывать в уме.
— Десятый Бык, судя по всему, его мы и видели с Драконьего Глаза. И похоже, я знаю, что таится на дне.
Все оказалось куда сложнее. Мы смастерили плот и доплыли до середины озера, вот только дна у него не оказалось. Мы связали уйму лиан, привязав к концу камень, но как ни старались, все шло прахом. Камень дна не достигал, и Ли Као не выдержал и огласил округу вселенским сквернословием, благодаря которому три года подряд становился победителем всеимперского состязания в хуле и брани, проводимого когда-то в Ханчжоу. Старик стал красным, как перец, и не находил себе места. Но в конце концов остыл и предложил забраться на дальний утес, чтобы посмотреть на проблему под другим углом.
Мы добрались до другого берега и стали взбираться на скалу.
Это было нелегко!
Вся скала состояла из глиняного сланца, руки скользили, нас чуть не смыло водопадом. Вершина же вообще была сплошь из какой-то мягкой пористой породы, за исключением русла горной реки. Оно было из прочного камня, и Ли Као подошел к краю, ухватился за корягу и посмотрел вниз. Под нами серебрилась мертвая гладь озера, и хотя до него было шестьсот чи, я почувствовал, как мурашки подбежали у меня по спине.
— Ладно, — вдруг воскликнул старик, — если мы не можем опуститься ко дну, придется поднять дно к нам. Только сперва понадобятся сильные руки. Пойдем, Лу Юй, у нас мало времени.
Ближайшая деревня находилась за несколько ли от озера, и жители ни в какую не хотели даже приближаться к проклятому месту. Крестьяне называли его Озером Мертвых и боялись пуще демонов ада.
— Раз в год, на пятый день пятой луны, к озеру подходит караван, — рассказывала пожилая женщина. — И как-то раз, еще давно, несколько мужчин пошли посмотреть, кто, мол, такие. Так вот, их потом нашли со вспоротыми животами и без голов! С тех пор каждый пятый день пятой луны мы прячемся под кровати и молимся Небесному Владыке!
Мастер Ли посмотрел на меня, и я понял, что он хотел сказать. В пятый день пятого месяца Цинь завершал свой поход, после чего возвращался в замок. Это же место было для него священным.
Крестьяне ничего не хотели знать. И лишь увидев столько сокровищ, сколько бы не увидели еще двадцать жизней, с трудом согласились. Мы взяли кирки и лопаты и отправились к дальнему берегу.
Вскоре мы поднялись на скалу, к горной реке, и, прорыв длинный ров, соединяющий поток с ущельем, проложили новое русло. Оставалось только повалить деревья и запрудить реку. Крестьяне работали невероятно споро, желая как можно быстрее убраться отсюда, и вскоре все было готово. Река зарычала, зашипела и неохотно побежала в ущелье. Мы раздали людям драгоценности, и теперь оставалось только ждать.
Правда, сколько, мы не знали, а потому спустились к озеру и, переправившись на другой берег, разбили палатку. Пора было готовиться к нырянию. Копья для зашиты от подводных тварей, воздушные мешки из пузыря свиньи, трубки из кишок да камни в пояс халата, чтобы легче уходить под воду.
Уже стемнело, и пока я смотрел на утес, Ли Као сидел под тентом и писал на бумаге песни. И вдруг началось.
Фонарик задрожал и поехал по столу. Задрожала земля, и мы увидели, как скала на том берегу озера зашевелилась, заскрипела и с жутким грохотом полетела вниз в озеро. Порода оказалась такой пористой и мягкой, что горная река быстро разъела почву и отделила добрую половину скалы. Сейчас эта половина с высоты шестисот чи летела вниз, и мы вовремя ухватились за ближайшее дерево.
Вначале раздался оглушительный удар, а потом появилась волна. Она медленно приближалась к плотине на том берегу и наконец обрушилась в соседнюю долину. Нас обдало ледяным ветром, мертвый лес мгновенно скрылся под водой, а огромные валуны полетели, словно песчинки. Под ногами ходуном заходила земля, камни загремели, и не ухватись мы вовремя за дерево, не видать бы нам ни сердца Циня, ни Корня Силы, ни солнца над головой. Разъяренная стихия бушевала словно раненый тигр, наше дерево трещало и гнулось, но выстояло. Холодный туман окутал берег, и в конце концов все затихло.
Туман рассеялся, и...
Из оставшейся в озере воды торчали шпили и купола, словно мертвые пальцы убитого гиганта. Это было не озеро, а затопленный город.
Ли Као радостно завизжал и, схватив меня за талию, принялся танцевать. Я смутился и даже обиделся. Перед нами лежал мертвый город, и как он мог! Но радость старика была столь чистой и неподдельной, что стала передаваться и мне. Мы находились на верном пути. Где-то там было спрятано сердце!
Наступило утро, и солнечные лучи слегка согрели наш плот.
Но только не воду! Озеро по-прежнему оставалось ледяным, и я хорошо проверил свое снаряжение.
— Готов? — крикнул мастер Ли.
— Готов, — ответил я, взял в рот дыхательную трубку, прикрепленную к пузырю, проверил канат и прыгнул в воду.
Было жутко холодно, но я предварительно намазал тело свиным жиром и потому мог оставаться под водой. Правда, сколько? Я быстро шел ко дну, как вдруг меня подхватило ледяным подводным течением. Я даже увидел, как посинели мои пальцы, но течение закончилось, и вскоре мои ноги коснулись земли.
Я ожидал оказаться в кромешном мраке, но просчитался. Фосфоресцирующие камни зловеще светились в темноте, и имея возможность видеть, я быстро поплыл вперед по затопленным улицам города. Поворот, еще...
Воздух в первом пузыре подходил к концу, но у меня имелось еще два запасных. Вскоре я подплыл к какому-то дому и заглянул в окно. То, что я там увидел, поразило меня до глубины души.
Я метался туда и сюда, заглядывая в окна, и везде видел ту же картину.
Воздух заканчивался.
Я дошел до места, где канат вертикально уходил вверх, выкинул из-за пояса камни и всплыл на поверхность.
— Мастер Ли! Мастер Ли!
Старик велел мне закрыть рот, и лишь когда вытащил меня из воды, насухо вытер полотенцем и дал выпить вина, позволил рассказать об увиденном.
Я не знал, с чего начать. Ледяное течение. Город.
— А потом в окне я увидел скелеты женщины и ребенка. И он лежал в колыбели! Мастер Ли, это озеро появилось не сразу, но люди в городе умерли мгновенно! Я видел игроков, застывших над столом, кузнеца с молотом в руках, женщину со сковородкой. Мастер Ли, если это дело рук Циня, у него, наверно, самое холодное в мире сердце!
Ли Као схватил меня за руку.
— Повтори, что ты сказал.
— ... если это дело рук Циня, у него, наверно, самое холодное в мире сердце, — промямлил я.
Выражения лица Ли Као я не понял. Но оно мне напомнило кота, подкрадывающегося к ничего не подозревающей мышке. Затем он взглянул вниз и просиял.
— Десятый Бык, это место — продолжение лабиринта, но кулона у нас больше нет. Правда, у меня есть одна мысль. Помнишь, когда Старец Гор говорил о глупости своих учеников, рассказывая, где кто спрятал сердце; уж не имел ли он в виду нашего общего знакомого? Хоть и косвенно, но не говорил ли он о нем?
Ли Као быстро намазался жиром и взял воздушные мешки.
— Ведь вряд ли бы он стал гордиться тем, кто спрятал свое сердце в затопленном городе, тем более так откровенно указав нам путь. А ну-ка, Десятый Бык, покажи мне это ледяное подводное течение, что-то мне подсказывает, что я знаю, куда оно ведет.
Мы погрузились в зловещую воду и через минуту я нашел глубинный поток. Он был настолько ледяной, что мы замерзли бы насмерть, если бы Ли Као не пришла в голову очередная гениальная мысль. Поток обнаруживал себя по обильному скоплению пузырьков, и плывя параллельно им, мы могли не сбиться с пути.
Так прошел не один час. Раз за разом мы поднимались на поверхность, чтобы отдохнуть и пополнить запасы воздуха, и наконец добрались до середины озера, где, окруженный четырьмя башнями, виднелся медный купол. Осколок падающей скалы пробил в нем большую брешь, и каково же было мое счастье, когда я увидел, как пузырьки вели прямо внутрь затопленного храма.
Мы нырнули и оказались в святая святых Циня. Это была самая большая сокровищница, и драгоценностей здесь имелось, наверное, раз в десять больше, чем во всех других хранилищах вместе взятых.
Алмазы и жемчуг, золото и нефрит, серебро и изумруд... и, как обычно, разинутая пасть тигра. За зубами виднелось небольшое углубление, и когда я подплыл поближе, мое сердце неистово забилось в груди. Среди разбросанных драгоценных камней лежала золотая шкатулка, и пузырьки исходили как раз из дырки замка. Я радостно замахал Ли Као и уже собирался взять ее, когда старик остановил меня и многозначительно посмотрел на маску. Пасть была открыта.
Я нырнул чуть глубже, выворотил каменную плиту и сунул ее в пасть. Стальные челюсти сомкнулись на плите и принялись жевать камень. К счастью, плита оказалась довольно прочной. Я быстро взял шкатулку и только успел отдернуть руку, как гигантские зубы раскололи камень.
Я засунул шкатулку в мешок, привязал его к поясу, и мы быстро поплыли обратно. Но тут мое сердце бешено застучало, и, не будь у меня трубки во рту, я бы закричал.
Нам навстречу двигались призраки убитых прислужниц Царицы. Они плыли, словно рыбы, и длинные волосы развевались позади. Но глаза! В них было столько ужаса и мольбы!
Отступать было некуда. Волосы, словно щупальца осьминога, метнулись в нашу сторону, вырвали наши трубки и полезли в рот. Мы насилу отбились, поменяли пузыри с воздухом и, выставив копья, попытались прорваться.
Бесполезно. Глаза «русалок» молили о прощении, но волосы не подчинялись. Вторая попытка, третья... Последняя трубка вылетела у меня из рук, и следовало срочно что-то предпринимать.
Я схватил Ли Као и погреб обратно к башням. С помощью копья мне удалось выбить еще одну плиту и, протиснувшись внутрь, я заложил образовавшуюся брешь, выкинул из-за пояса камни и из последних сил стал всплывать. Мои легкие разрывались, в ушах стучало, жутко болели глаза, но еще секунда, и наши головы показались над водой. Мы очутились под самым куполом. Воздух словно обжигающий пар ворвался в мои легкие, и я закричал. Ли Као же не издал ни звука. Его глаза были закрыты, и он не двигался.
Я заметался как загнанный зверь, и тут увидел, что стена слева наполовину разрушена. Я подплыл к ней, пробил дырку и вытащил Ли Као на крышу.
Он по-прежнему не шевелился. Я перевернул его на живот и стал делать искусственное дыхание. Ну же! Ну. Неужели все? Неужели поздно?!
Старик закашлялся, вода полилась у него изо рта, и он сделал первый вздох. Я без сил упал на спину, и так мы лежали какое-то время, словно рыбы, выброшенные на берег...
Когда я понемногу пришел в себя, то понял, что радоваться нечему. До берега было больше четырех ли, а вокруг нас, словно акулы, плавали прислужницы Царицы.
— Десятый Бык, сейчас мы с тобой свидетели настолько тяжкого преступления, что это выше всяческого понимания. Правитель Цинь не просто убил бедных девушек. Он силой колдовства заставил их охранять его сердце! А поскольку сам-то он, судя по всему, собрался жить вечно, бедные призраки, обречены на ВЕЧНОЕ проклятие!
Ли Као аж побагровел от злости.
— Никто на свете, даже Нефритовый Владыка, не может обрекать на ВЕЧНОЕ проклятие! Но Цинь смог! Надеюсь, когда этот негодяй наконец-то попадет в ад, великий Яо-ван встретит его как подобает!
Я достал из мешка шкатулку и поднес к уху. Изнутри доносилось гулкое биение ледяного сердца.
— И как ее открыть? — спросил я.
Как сказал бы настоятель, риторический вопрос. Мы резали шкатулку кинжалом, били ее о камни, сломали все отмычки, имевшиеся у Ли Као, но бесполезно. Острейшее лезвие не оставило даже следа, а замок был столь сложным и редким, что Ли Као безвольно опустил руки. Я отложил шкатулку, и мы тупо уставились на нее. И тут из мешка вдруг выкатилось несколько драгоценных камушков из сокровищницы, которые я, видимо, прихватил с собой. Ли Као поднес один из них поближе, и на его лице появилось такое выражение, какого я еще не видел.
— Шах и мат! Я ж говорил, что Нефритовый Владыка на нашей стороне. Нам пора спешить, Десятый Бык, но перед этим надо принести торжественную клятву.
Я понятия не имел, о чем он говорил.
— ... превратить в капельку росы или в песчинку. Какой же я идиот! Мои мозги настолько размякли, что я не понял самого важного! Ладно, Десятый Бык, покуда я уже не могу полагаться на свою память, будь добр, напомни, как звали этих бедных служанок?
— Снежинка, Малютка Пин и Осенняя Луна. Мастер Ли спрятал драгоценные камни и подошел к краю крыши.
— Снежинка! Малютка Пин и Осенняя Луна! Выслушайте меня. Наши поиски подошли к концу. У нас есть флейта, шар и колокольчик; и я знаю, где найти перья, корону и Царицу Птиц! Пропустите нас! Я знаю, как это трудно, но вы должны собрать все свои силы и побороть заклятие! Если вы это сделаете, я клянусь всем святым на свете, что птицы прилетят! В седьмой день седьмого лунного месяца птицы со всего Китая прилетят и построят мост!
Никогда я не видел ничего более героического, чем то, что произошло потом. Голос Ли Као эхом отразился от сводов мертвого города, и вдруг призраки закружились. Сперва мне показалось, они попросту сошли с ума, но потом я все понял.
Девушки закручивали вокруг себя непослушные волосы, и если я и не слышал криков, то чувствовал их глубоко в сердце. Это был не просто бой. Вода бурлила, и казалось, будто немыслимая битва происходила под водой, словно само Небо схватилось с легионами демонов. Я подхватил Ли Као, и мы быстро ринулись к берегу. Двести чи, сто...
Мои ноги коснулись дна, и мы устало плюхнулись на прибрежный камень. Ли Као посмотрел вдаль и почтительно склонил голову.
— Десятый Бык, мы поклялись, и теперь наступило время проверить силу твоих мускулов. До замка-лабиринта чуть ли не полстраны, но мы должны успеть туда не позднее седьмого дня седьмой луны. Справишься?
— Мастер Ли, полезайте мне на спину, — ответил я и, когда он забрался на плечи, помчался что было сил.
* * *
В полдень седьмого дня седьмой луны мы стояли на песчаном берегу и созерцали возвышающийся на той стороне пролива утес, на котором, словно коршун, притаился замок-лабиринт. Солнце золотило волны Желтого моря, но ветер метался над замком, и чайки, словно снежинки, кружили в небе, предвещая грозу. Надвигалась буря, и переплыть пролив мне было не под силу.
— Мастер Ли, что же делать? Мы не успеем.
— Успеем, по-моему, у нас сегодня счастливый день, — ответил старик и засмеялся. Навстречу нам двигалась целая флотилия лодок.
Вернее, не просто двигалась, а гналась за маленькой рыбацкой лодкой с красным парусом. Из других лодок летели копья и стрелы, и ветер доносил до нас обрывки фраз:
— Мой кошелек!.. Моя нефритовая ваза!.. Сокровища моей прабабушки!.. Жулики! Помет летучих мышей не лечит артрит!.. Верните мои сережки!.. Держите воров!..
Маленькая лодка причалила к берегу, и двое людей подлой наружности выбрались и замахали кулаками.
— Как вы смеете обвинять нас! — возмущался оценщик Фан.
— Мы вам еще покажем! — орал Хапуга Ма.
Флотилия приближалась, и двое жуликов пустились наутек. Вскоре они скрылись из виду, мы сели в лодку, и ветер понес нас прямо к замку. Мы находились уже почти на той стороне, когда сверкнула молния и полил проливной дождь. Следовало спешить, пока не начался прилив.
Камни были очень скользкие, но с третьей попытки мне все же удалось закинуть крюк, и по веревке мы поднялись в ту пещеру, откуда когда-то прыгали в море. Я надежно закрепил крюк, и по той же веревке мы спустились в лабиринт.
— Жаль, у нас больше нет кулона, — сказал мастер Ли. — Ах, была бы у меня память как у Хо...
У него не было памяти как у Хо, но того, что имелось, хватило за глаза и за уши. Разум Ли Као был для меня все равно что сокровенные мысли Будды: я не то что не мог постичь его, я понятия не имел, как вообще ему такое удается. Цинь, судя по всему, не терял зря времени, и в потолке виднелись новые искореженные тела. Я напрягал слух, ожидая услышать знакомый рев тигра. А мастер Ли, не колеблясь, спокойно шел вперед, ориентируясь одно Небо знает, по каким признакам. Он довольно улыбнулся, когда мы прошли под арку и оказались у водоема под тронным залом.
По полу заметались тени, и тигр вдалеке зарычал.
Я привязал две веревки по обе стороны тоннеля, обмотал их вокруг пояса и сделал скользящий узел. Теперь мы могли подниматься, будучи уверенными, что нас не унесет потоком, и когда воды прибавилось, Ли Као забрался мне на плечи, и нас потащило вверх. Все выше и выше. Мастер Ли держал в руках факел и вскоре увидел потаенную дверь. Я слышал, как он пыхтел, пытаясь отодвинуть засов. Потом раздался мерзкий скрип, и дверь с шумом распахнулась, чуть не ударив меня по голове. Я подтянулся, и мы выбрались в тронный зал.
Из случайно брошенной реплики Ключника-Кролика мы знали, что на ночь зал закрывался и никто, кроме правителя, не имел права здесь находиться. Снаружи у дверей ходили солдаты, я слышал лязг оружия и мерные шаги. Но тут на небе показалась луна, и я остолбенел.
На троне сидел правитель Цинь, и зловещая маска в упор смотрела на нас.
Однако Ли Као не моргнул и глазом.
— Не бойся, это всего лишь пугало, — прошептал он. — Костюм.
Он был прав. Подойдя ближе, я увидел, что спинка трона проглядывала сквозь пустые отверстия для глаз. Циня здесь не было. Это были всего лишь маска и плащ из перьев, одетый на металлический каркас.
— Итак, мы дали клятву и должны ее выполнить, прежде чем найдем Корень Силы, — серьезным тоном сказал мастер Ли. — А это значит, у нас осталась пара часов на розыск перьев, короны и Царицы, а также ключа к шкатулке. Так что поехали. Вспомни-ка, когда ты ударил его в первый раз и топор отскочил, куда ты попал?
Я протянул руку, и мои пальцы коснулись трех маленьких перышек, искусно вплетенных в плащ.
— Не может быть! — воскликнул я. — Мастер Ли, это те самые перья?
— Сейчас узнаем. Попробуй их вытащить.
Мы не смогли их ни вытащить, ни срезать, ни даже просто подпалить. Перья держались самым непостижимым образом.
Тогда Ли Као достал из-за пояса волшебные безделушки Коробейника. Я взял флейту, положил ее на ручку трона и потянул за первое перышко. Через миг оно лежало у меня на ладони.
Мы проделали то же самое с шаром и колокольчиком, и остальные перья с легкостью отделились от плаща. Ли Као спрятал их в пояс и тревожно посмотрел на небо.
— Теперь нам потребуется помощь.
Мы подождали, пока вода ушла из лабиринта, и тем же путем выбрались из замка. Море уже успокоилось, и я вплавь добрался до берега, перетащив на спине Ли Као.
В городе кипела жизнь.
Отовсюду слышались смех и песни. Танцовщицы и куртизанки, моты и игроки всех мастей кружились в вечном колесе жизни; город праздно суетился, готовясь вступить в новый день.
Скорее.
Мы забрались в маленький сад, пробежали мимо собак, прекрасно знающих нас и потому не поднявших шума, и залезли в окно дома, где кроткий хозяин со своей ненасытной до нефрита и жемчуга супругой тихо грелись у семейного очага.
— Пупсик! — радостно воскликнула Цветок Лотоса.
— Привидения! - завопил Ключник-Кролик и нырнул под кровать.
в которой взгляд на мир через полуоткрытый глаз дает свои плоды, тигр рычит в последний раз, и сбрасываются все маски
Вытащить его было нелегко. Но после того, как мы убедили милое семейство, что нам, дескать, удалось-таки выжить и мы не заболели трупной чумой, Ключник-Кролик с трудом выбрался из-под кровати и даже оказался столь любезен, что принес нам вина из своих скудных запасов.
Когда же он успокоился и перестал дрожать от страха, Ли Као мягко улыбнулся и как можно более спокойно сказал:
— Цветок Лотоса, пожалуйста, держи своего мужа, но мы с Десятым Быком надумали убить правителя Циня.
Она поймала его как раз вовремя. Наш друг закатил глаза и тут же повалился в обморок. Лишь стакан вина и нюхательная соль смогли привести его в чувство.
— Вот. И вы поможете нам. На этот раз он все-таки упал.
Опять вино, опять нюхательная соль, и вот на щеках бедняги появился румянец, он вытер вспотевший лоб и уставился на нас, моргая опухшими глазами.
Ли Као подошел к окну.
— Наверное, сперва стоит объяснить, почему мы решились на столь странный поступок, — сказал он. — Вам понравится эта история, особенно тебе, Цветок Лотоса, потому что она о самом прекрасном божестве Неба и самой красивой девушке на Земле.
— И о ее злобной мачехе, правда? — радостно воскликнула она.
— Увы, но на сей раз мачехи не будет. Но ты не переживай, тебе все равно будет интересно.
— Слава Небу, я ужасно боюсь мачех, — успокоившись, прошептал Ключник-Кролик. — Просто коленки дрожат.
Ли Као разлил вино и рассказал все точь-в-точь, как поведал нам Хо.
Звездный пастух, Царица Птиц... Цветок Лотоса слушала, как ребенок. Она постоянно ерзала на стуле, смеялась и хлопала в ладоши и даже прослезилась, когда Нефритовый Владыка надел на голову Царицы корону и Нефритовая Жемчужина вознеслась к звездам. Было совершенно очевидно, что простой крестьянской девушке так хотелось оказаться самой первой красавицей на свете и, сделавшись богиней, подняться по лестнице в небо.
—... и жили они... — Ли Као допил вино и лукаво посмотрел на всех. — Жаль, но я не могу завершить сказку так, как хотелось вам. Они не жили долго и счастливо после этого, потому что одному злобному господину захотелось жить вечно. Он прознал, что если украсть что-нибудь у божества, некий старец, живущий у подножия горы Эмэй, сделает так, что человек не состарится и не умрет. За умеренное вознаграждение он вытащит тебе сердце, и ты будешь жить вечно. Так наш приятель решил похитить самую невинную и доверчивую богиню.
— О нет! — вскрикнула Цветок Лотоса.
— О да, — ответил Ли Као. — У Царицы Птиц имелись три служанки, и вот наш злодей купил у старца гор три волшебные безделушки и три перышка, точь-в-точь такие, как у Царицы. После этого он превратился в хромого Коробейника и предложил девушкам сделку. Он сказал, мол, сам давно поклонялся Царице Птиц и очень бы хотел на старости лет иметь хоть что-нибудь из ее вещей. «Отдайте мне всего три перышка с ее короны, —сказал он, — а взамен я дам вам такие же в точности перья. Вы подмените их, и никто ничего не узнает. Но кроме того... »
С этими словами он наверняка вытащил свои волшебные побрякушки, и у доверчивых бедняжек загорелись глаза. О Небо — флейта, рассказывающая сказки, волшебный колокольчик, магический шар! Но перья все-таки принадлежали их госпоже, и тогда они спросили, смогут ли вернуть обратно все эти чудные подарки, если Царица все же узнает о подмене? «Конечно», — поклялся Коробейник.
— Но это неправда! — заплакала Цветок Лотоса. — Они бы ни за что не отдали перья Царицы!
— Конечно, не отдали бы! — ответил Ли Као. — Если бы знали, как они важны. Но вспомните, это случилось почти тысячу лет назад, а тогда перья носили почти все. Почти в любом головном уборе имелись птичьи перья, и служанки не подозревали о силе этих перышек. Они купились на уговоры старого Коробейника, после чего он хладнокровно заколол их кинжалом и был таков.
— Бедные служанки, — всхлипнула Цветок Лотоса. —Бедные доверчивые глупышки.
— И бедная Царица Птиц, — ответил мастер Ли. — Представьте, как было больно ей. Негодяй наверняка выкрал перья как раз на седьмой день, чтобы божества не смогли предупредить Царицу. И вот в седьмой день... Она надела корону и стала звать птиц, но они не слышали ее, ибо перья были фальшивые. Она заметалась в панике, глядя на Небо, где ждал ее любимый, но тщетно... Закон оказался нарушен, и отныне божества не могли помочь ей. Нетрудно догадаться, что после этого нашему злодею не стоило большого труда отнять и корону.
— Ужасная трагедия! — затрясся Ключник-Кролик. —Не люблю трагедий, мне от них делается страшно.
— Боюсь, дальше будет только страшней, — вздохнул мастер Ли. — Злодей вернулся к старцу гор, и тот вытащил у него сердце. И много секретов рассказал своему ученику.
Его власть усиливалась день ото дня, и ты, мой дорогой, как никто другой знаешь его, ибо это тот самый правитель, который столько лет скрывается в замке, прячась за страшной маской тигра.
Я чудом не дал бедняге упасть.
— Правитель Цинь — это не кто иной, как Цинь Шихуанди? — запричитал он после того, как пришел в себя. — Столько лет! О Небо, лишь бы увидеть его лицо под маской! Ведь это, наверное, самое ужасное лицо!
— Боюсь, ты не прав, — со странной интонацией в голосе произнес мастер Ли. — Ведь мы говорим о весьма необычном человеке. Он сжег все книги в Империи, чтобы уничтожить любые упоминания о легенде, и убил миллионы людей, но чего, спрашивается, он боялся? Он стал неуязвим, а Нефритовая Жемчужина была уже больше не богиня. Он построил себе тридцать шесть замков, чтобы убийцы не смогли вычислить, где он остановится, но зачем человеку бояться смерти, если он будет жить вечно? И еще... Цинь живет исключительно ради денег, но хранит ли он свои богатства в неприступных камерах и замках, охраняемых легионами солдат? Отнюдь. Его сокровища охраняют чудища из детских сказок, и хоть, возможно, они и впрямь ужасны, не такие уж они хорошие сторожа! Великий Будда, любой мало-мальски соображающий солдат мог бы придумать в тысячу раз более надежный способ, как сохранить богатство!
— Думаешь, он ненормальный? — прошептала Цветок Лотоса.
— О нет, совсем нет. Этот парень воздвиг вокруг себя мир страшной сказки, что, конечно, глупо, если думать о нем как о великом императоре и полководце. Но это отнюдь не глупо, если представить его таким, какой он есть на самом деле: маленьким трусливым мальчиком, забирающимся с головой под одеяло и видящим чудовища в каждом темном углу. Друзья мои, он, конечно, вырос, но вряд ли повзрослел, поскольку пошел даже на то, чтобы вытащить собственное сердце, лишь бы только избежать холодных лап смерти! — Мастер Ли выждал паузу. — Но самое странное...
Тут он порылся в своем хитроумном поясе и достал драгоценные камушки, которые я «выловил» из озера вместе со шкатулкой.
— Взгляните на эти камни. Мы говорим о человеке, живущем исключительно ради богатства. Он трясется над каждой монетой, и тем не менее, — старик многозначительно посмотрел на сидящего напротив Ключника-Кролика, — он нанимает тебя. Ты обязан назначать штрафы, сопровождать правителя во всех его поездках, каждую ночь подсчитывать деньги! Алчный правитель Цинь устроил так, что его счетовод проводит с его сокровищами больше времени, чем он сам! Странно, не правда ли?
— Цветок Лотоса права, — твердо сказал я. — Он ненормальный!
— Отнюдь. Все зависит от того, что мы думаем увидеть под рычащей маской тигра. — Голос мастера Ли стал холодным, а глаза засверкали, как у кобры. — Зловещий оскал тирана... или испуганные красные глазки КРОЛИКА!
Ли Као подал мне знак, и я, словно барс, прыгнул через стол и сбил Ключника-Кролика с ног.
Теперь нам могло помочь только Небо. Я придавил злодея к полу, Ли Као подбежал и сорвал с его шеи длинную цепь, на которой висел ключ в форме цветка с шестнадцатью бороздками. Он достал шкатулку, и ключ точно вошел в замок. Оставалось только открыть.
Но это оказалось нелегко. Требовалось строго определенное усилие, чтобы провернуть ключ в замке, и я молил Небеса, чтобы у нас получилось, как вдруг комнату прорезал пронзительный крик.
Кричала Цветок Лотоса, и было понятно почему. Подо мной лежал не маленький человечек с красным носом, а рычащий оскалившийся тигр.
Я яростно схватил его за шею, вцепился зубами в загривок и мы стали кататься по полу. Тигр рычал и бил лапами воздух, но я не ослаблял хватки. Скорее, мастер Ли, скорее!
Время неумолимо двигалось к полночи, собаки лаяли в саду, почуяв неладное, но Цинь и впрямь оказался самым глупым учеником Старца Гор.
Поняв, что в образе тигра ему со мной не справиться, он превратился в змея, потом в дикого кабана, затем стал огромным пауком, и я молил Нефритового Императора: «Пожалуйста, Владыка, пусть только этот кретин не вспомнит о скорпионах!» Я уже представлял, как гигантский хвост протыкает меня насквозь. «Ради всего святого, сделай так, чтобы он забыл о кактусах, дикобразах, зыбучих песках или попросту лужах воды! Еще хоть немножко!» Не знаю, помог ли мне Нефритовый Владыка, но Цинь определенно не читал мои мысли, потому что превратился в крокодила. К сожалению, довольно большого, и если я все еще держался у него на загривке, то мастеру Ли повезло меньше. Гигантский хвост опрокинул стол, и тот придавил Ли Као. Шкатулка выпала у него из рук и отлетела в другой конец комнаты.
Я выплюнул клочки шерсти, волос и чешуек и заорал во все горло:
— Цветок Лотоса, открой шкатулку!!!
Девушка потянулась за ларцом, и Цинь превратился... в обезьяну, затем в валун, и мы с грохотом рухнули на пол. Я видел, как на серой поверхности камня появилась пара розовых глаз, и скрипучий голос Ключника-Кролика протрещал:
— Я могу стать больше! Еще больше!!!
Мои ребра трещали, перед глазами расплывались круги, но я не сдавался. Скорее, любимая, скорее! Цветок Лотоса, высунув язык, напряженно пыталась открыть замок и сейчас походила на ребенка, первый раз продевающего нитку в иглу. Я закричал от боли, и камень ехидно захихикал:
— Еще больше! Я раздавлю тебя! Я повешу вас у себя над кроватью, и каждую ночь летучие мыши станут прилетать и выедать вашу печень, и ваши крики будут помогать мне заснуть!!!
Комната заходила ходуном у меня перед глазами, и я думал, что это конец. Камень увеличился еще, но тут я бросил взгляд на Цветок Лотоса. Она вскрикнула, и открытая шкатулка упала на пол. Из нее выкатилось мокрое ледяное сердце.
В ту же секунду камень вновь стал Ключником-Кроликом. Он взвизгнул и бросился спасать свою жизнь, но было поздно. Цветок Лотоса быстро подхватила сердце и с размаху швырнула его в открытое окно, где на него тут же набросились голодные псы.
Ключник-Кролик замер, потом повернулся к «жене» и, протянув руку, открыл рот. Он хотел что-то сказать, как вдруг стал быстро осыпаться. Плоть клочками отваливалась от костей, и великий император, давший имя целой стране, прямо на глазах превратился в пыль. Раздался странный звук, будто колесо истории сделало большой оборот, и халат, расписанный драконами, упал на пол.
последняя, где заканчиваются все поиски и торжествует красота
Я поднял стол и Ли Као, кашляя и шатаясь, подошел к окну и осушил сразу полкувшина.
— Великий Яо-ван поди заждался! Что ж, удачи, приятель, тебя ждет теплый прием!
Он передал кувшин нам.
Мы переглянулись, залпом допили вино, и ужас в глазах девушки сменился выражением крайнего удивления. Ли Као поднял халат и достал оттуда маленькую золотую корону.
— Что может быть надежнее, нежели спрятать самые бесценные сокровища в мире там, где должно быть сердце, —сказал старик, и я обомлел. В другой руке он держал заветный Корень Силы!
— Мастер Ли, — воскликнул я. — Значит, наши поиски закончены?
— Не совсем, — ответил Ли Као. — Это и вправду Великий Корень Силы, но мы не должны забывать, что это также Королева Женьшеня, а ее величество нельзя заставить излечить детишек. Она должна это сделать по доброй воле, и лишь ее крестница может передать нам ее слова.
Он поклонился Цветку Лотоса и почтительно сложил руки на груди. — То есть вы, госпожа Царица Птиц. Я чуть не упал.
— Мастер Ли, вы серьезно?
— Я никогда еще не был столь серьезным, мой мальчик.
— Я — Царица Птиц? — воскликнула Цветок Лотоса. — С моими-то короткими ножками и простым деревенским лицом? Звездный Пастух полюбил самую красивую девушку на Земле!
— Фигурально выражаясь, да, моя дорогая. Но красоту часто переоценивают, и если бы Звездный Пастух искал лишь ее, он бы мог выбрать любую богиню. Но он выбрал тебя, простую девушку, в чьих глазах скрывается вся радость, надежда и любовь мира и чья улыбка может наповал свалить быка. — Он рассмеялся и подмигнул мне. — Спроси этого быка, например. Его-то уж ты точно околдовала. Только, когда мы вернемся домой, Лу Юй, напомни мне, пожалуйста, чтобы я по меньшей мере на девять десятых закрыл свой полуоткрытый наддверный глаз. Мне следовало догадаться, что Цветок Лотоса и есть богиня, как только Скряга Шэнь отреагировал на нее так же, как ты!
Цветок Лотоса сердито топнула ногой.
— Я не верю ни единому вашему слову!
— Конечно, не веришь, — ответил Ли Као. — Цинь водил тебя к Старцу Гор, и тот попросту забрал твою память.
Он вынул перья, и они словно живые выпорхнули из рук и божественной триадой накрыли корону.
— Правду говорят, что рыба гниет с головы. Если бы у меня еще остались мозги, я бы заметил, что Скряга Шэнь совсем не ревновал к тебе, Десятый Бык, равно как и ты к нему. Ваши поклонники, госпожа, нисколько не ревновали друг к другу И это странно, если речь идет о любви. Но это нисколечко не странно, если мы говорим о поклонении! Собратья по вере никогда не ревнуют друг к другу, а истинно чистый душой всегда распознает богиню. Я уже говорил о твоей чистоте, Десятый Бык; Скряга Шэнь же глубоко внутри тоже оставался прекрасным и добрым человеком. Мы оцениваем людей по внешности, но ведь самое главное — их душа! Все твои поклонники, Цветок Лотоса, были хорошими людьми, несмотря на то, что с ними сделала жизнь. А я, болван, не догадался. — Он поднял с пола камушек и протянул его нам. — Но это все поставило на свои места. Цветок Лотоса — это очень редкая жемчужина, черная с белым пятнышком в форме звезды, и Десятый Бык бросил ее к твоим ногам там, в замке Циндао. Спустя некоторое время мы нашли ее в затопленном городе рядом с заветной шкатулкой.
Правитель Цинь, несомненно, был глуп, но в одном поступил очень мудро. Старец Гор наверняка предлагал ему превратить тебя в каплю росы или лепесток розы, но жадный до денег Цинь поступил куда лучше. Его интересовало только богатство, и он смекнул, что такая, какая есть, ты принесешь ему намного больше сокровищ. Понимаешь, такова природа. Люди склонны поклоняться красоте, а богини, в свою очередь, не видят ничего дурного в том, чтобы принимать подарки. И никто из них не совершает греха. Мужчинами движет не похоть, равно как и тобой никогда не руководила жадность. Только единственное, что и вправду забавно... —тут старик согнулся пополам и истерически захохотал, — что самому жадному человеку на Земле досталась в жены самая непритязательная девушка в мире! Тебе были не нужны эти драгоценности и побрякушки, и Цинь наверняка не спал ночами, пока не нашел твое уязвимое место. Подумай об этом, Лу Юй, подумай о жемчуге и нефрите, потому что теперь ты должен сделать решающий шаг.
Он наполнил мою кружку, и я попытался собраться с мыслями. Но бесполезно. Мой мозг отказывался работать, и я просто закрыл глаза и вдруг вспомнил свой сон.
Я стоял в молочно-белой комнате, и со мной была Мышка.
— Знаешь, когда мы были маленькими и, держась за руки, пели сиротские песни, я уже тогда знала, что ты полюбишь Цветок Лотоса, — тихо сказала она. — А теперь, Лу Юй, ты должен доверять своему сердцу. Ты вырос и стал большим и сильным. Теперь тебе придется собрать все свои силы, чтобы найти Королеву раньше, чем счет достигнет сорока девяти. Пятьдесят означает «уже никогда»... Разве не достаточно тысячи лет?.. Птицы должны прилететь... прилететь... прилететь...
Образ исчез, и я вспомнил, почему мир вокруг меня был таким белым. Я находился в огромной жемчужине, и внезапно я все понял.
Я открыл глаза. Ли Као внимательно смотрел на меня.
— Десятый Бык, скоро наступит полночь и седьмой день седьмой луны подойдет к концу. В тысячный раз Звездный Пастух посмотрит вниз на Землю и в тысячный раз заплачет горькими слезами. И так будет длиться вечно, потому что, по словам Нефритового Императора, шанс вернуться на Небо после ослушания выпадает лишь раз в миллион лет. Конечно, если сейчас не наступил этот день.
Ли Као протянул мне корону. Слезы навернулись мне на глаза, а Цветок Лотоса в страхе отпрянула.
— Нет, я не согласна, — прошептала она, — я люблю тебя, а ты любишь меня, и мы можем найти какой-нибудь необитаемый остров и жить там вечно.
— В том-то и дело, что не можем. Ты можешь, я нет.
— Мне страшно, Пупсик, я не хочу меняться.
— Хочешь, любимая, еще как. Вспомни, как я подарил тебе корзинку с серебром и ты отдала ее первой же служанке. Ты не любила ни изумруды, ни серебро, тебе были не нужны ни золото, ни алмазы. У тебя никогда не было приличного платья, ты не нуждалась ни в деньгах, ни в славе. Но стоило мне принести тебе жемчуг и нефрит!.. Твои глаза округлялись, ты вытягивала руки и, не замечая ничего, бежала навстречу жемчугу и нефриту, навстречу себе. Моя Царица Птиц, моя Нефритовая Жемчужинка.
Я смахнул слезы и надел ей на голову маленькую золотую корону.
Думаю, нечасто простому смертному удается спасти богиню, но если моим уважаемым читателям когда-нибудь выпадет такой шанс, не упустите его. Это великое благословение.
Как только корона коснулась головы моей любимой, невиданной силы свет заполнил комнату, и, ослепленный, я упал на колени. Прищурившись, я видел, как Цветок Лотоса вышла в сад, и яркий нимб над ее головой освещал все вокруг. Это был самый яркий свет, который я когда-либо видел.
— Сейчас ей надо о многом подумать. — Ли Као похлопал меня по плечу. — Выпей со мной.
Цветок Лотоса подняла голову к Небу и издала странный звук, одновременно похожий и на крик, и на птичий зов, и когда эхо многократно повторило ее призыв и угасло вдалеке, упала на колени и сложила на груди руки. Она смотрела на Великий Корень Силы и беззвучно разговаривала с ним. А потом...
Девушка направила корень в сторону замка-лабиринта, и мастер Ли поспешно схватил очередной кувшин.
— Дай мне свою кружку, Десятый Бык, нас ждет захватывающее зрелище! — сказал он и пододвинулся поближе к открытому окну.
— Мастер Ли, я не могу больше пить.
— Ерунда! Скажи: «сорок четыре мертвых каменных льва»*.
* Данная фраза на китайском языке звучит как «сы ши сы сы ши ши».
— Сорок четыре мертвых каменных льва.
— Вот видишь! Ты трезв, как Конфуций. С ним было трудно спорить.
Сейчас мы были не единственные, кто смотрел на замок-лабиринт. Громадина зашевелилась и затряслась, люди на улицах упали на колени и стали молить Небо о пощаде. Куртизанки и игроки, пьяницы и воры плакали и клялись навсегда оставить свой тернистый безнравственный путь.
А замок таял на глазах. Некогда неприступные стены оплывали как свечи, массивные каменные плиты осыпались вниз словно карточный дом, а стальные двери разлетались как обрывки хрупкой бумаги. Перекидные мосты обрушились в ров, и высоченный столб воды поднялся над замком и с грохотом обрушился в море. Тигр в лабиринте рычал в последний раз.
Огромное облако пыли поднялось в небо и градом низверглось на город. Осколки застучали по крышам, и через несколько минут от неприступной крепости смерти остались лишь жалкие руины.
И тут я увидел птиц.
Сперва послышался легкий шум, будто дождь забарабанил по листьям. Он нарастал, становился глубже, ярче, пока громадное облако не заслонило небо. Птицы со всех концов Китая, все до единой, даже те, которые сидели в клетках, теперь были свободны и летели на призыв своей Царицы. Поднялся невиданный ветер, и люди бросились врассыпную. Миллионы цветов закружились в воздухе, и все утонуло в этом звенящем поющем водовороте.
Первой летела птица феникс, и ее огненные перья светились на ночном небе подобно падающей звезде. За ней летели орел и альбатрос — цари птиц суши и моря. За ними следовали: сова — царь ночи, жаворонок — покровитель дня, лебедь — царь рек, журавль — повелитель болот, попугай — властелин пернатых в джунглях, буревестник — брат бури и ворон — черный пророк. Их было так много, что мне бы не хватило и двадцати страниц, чтобы перечислить всех. За царями птиц летели бесчисленные легионы разных пернатых, и у каждой пташки в клюве была веточка или прутик.
Непередаваемый аромат зелени и весны наполнил все вокруг, и я был готов заплакать от того неописуемого счастья, которое владело моим сердцем. Цветок Лотоса снова крикнула, и могучий сокол, царь охоты, слетел с неба и сел на траву. Он был размером с крупную лошадь, когти сверкали, как мечи, а глаза светились подобно двум факелам. Цветок Лотоса подбежала к птице, обняла ее и положила голову ей на грудь. Так она простояла несколько минут, потом повернулась к нам, и мы шатающейся походкой вышли из дома. Девушка подошла ко мне и отдала Великий Корень Силы.
— Крестная хочет пойти с вами, — нежным голосом сказала Цветок Лотоса. — Она столько страдала и теперь хочет сделать то, ради чего появилась на свет. Она поможет вам, а сокол быстро доставит вас в деревню.
Тут она повернулась к Ли Као.
— И еще. Я не совсем поняла, но Нефритовый Император просил передать, что уже уготовил тебе место в созвездии Скорпиона, где ты будешь красной звездой Антарес, конечно, при условии, если не попытаешься продать Владыке очередного «кота в мешке».
— Условия, условия, — проворчал старик, но я видел, как засияли его глаза.
Мы забрались на спину соколу, Цветок Лотоса встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку.
— Я никогда тебя не забуду, — тихо прошептала она и в последний раз подарила мне свою ослепительную улыбку— Никогда.
Сокол взмахнул огромными крыльями, издал победный крик, и мы взмыли в воздух. Я оглянулся и сквозь слезы увидел, как птицы строят мост, а Царица делает свой первый шаг к звездам. Я больше никогда ее не увижу. Никогда больше она не заснет в моих объятиях, никогда больше я не услышу ее смеха. Я рыдал как маленький мальчик и вдруг услышал мягкий спокойный голос.
— Почему ты плачешь, Десятый Бык? — спросил сокол. — Царица поклялась вечно помнить о тебе, а ни один смертный еще не удостаивался такой чести.
Великолепный мост птиц все выше поднимался к звездам, и крестьяне выбегали на улицу с детьми на руках и смотрели в небо.
— Видишь? — говорили они своим детям. — В Китае возможно все. Верьте в чудо, и тогда оно тоже поверит в вас!
Мы пролетели над горным хребтом и чуть снизились над долиной, и я в который раз удивился и рассмеялся. Оценщик Фан и Хапуга Ма не теряли времени даром. Воспользовавшись случаем и суматохой, они уже ловко чистили карманы тех, кто еще минуту назад гнался за ними. Глаза сокола горели, как два маяка, и вскоре под нами показались знакомая крепостная стена и старый колодец.
Сокол был прав. Зачем я плакал? Яркая Звезда пролила много больше слез, но теперь улыбалась и счастливо махала рукой. Капитан обнимал ее за талию, а с другого конца неба пожилой человек с мягкой улыбкой приветствовал их.
Прощай, Размазня Хо, прощай, милый друг.
Сокол расправил крылья, и под нами замелькали реки и долины, горы и города, пока мы снова не замедлили полет над невысоким горным хребтом. На нем сидели трое и неотрывно смотрели на встающий над горами мост.
— Знаете, я почему-то чувствую, что как-то причастен к этому. Странно, — задумчиво сказал Скряга Шэнь. —Не могу представить, что нечто такое прекрасное связано с таким уродливым и безобразным человеком, как я.
— Папа, это не правда, ты красивый, — прошептала малютка А Чэнь, а жена ласково поцеловала его в щеку.
Прощай, старина.
Мы помчались дальше. Горы, долины, облака. Мы яркой точкой мчались по круглому небу Поднебесной, как вдруг сокол снизился над кладбищем, где одинокий старик брел среди надгробий, волоча на плече очередного мертвеца.
— Вот посмотри, — проворчал Доктор-Смерть, — раз птицы могут выкидывать такие штуки, почему ты не можешь всего лишь воскреснуть! Возможно, ты просто не понимаешь, насколько это важно. Но тогда я тебе расскажу. Моя жена не была красавицей, но я так любил ее. Она была самая лучшая в мире жена. Ее звали Чан Чао, мы жили бедно, но она могла приготовить самый вкусный в мире обед просто из риса и трав, которые собирала в лесу. Она шила платья богатым дамам, чтобы у нас были деньги и я мог заниматься наукой; а когда мне становилось плохо, пела чудесные песни. Мы были так счастливы, и я знаю, мы снова окажемся вместе! Непременно!
Сокол камнем ринулся вниз и расправил когти. Раздался глухой удар, старик упал наземь, и мы увидели, как его душа поднялась вверх и радостно засияла. Другой призрак бежал ему навстречу с распростертыми объятиями.
Сокол снова взмыл в облака.
Звезды мерцали над головой, а под нами с безумной скоростью проплывали знакомые картины — соляная пустыня, Пещера Колоколов. И вдруг Ли Као захохотал: внизу показался каменный столб с привязанным к нему молотом и гонгом. Старец Гор стоял у входа в свою берлогу и пристально смотрел вверх. Его глаза сияли радостью, а в руках блестели маленькие алмазы.
— Холодные... — мурлыкал старец, — холодные-прехолодные...
Затем он повернулся и шаркающей походкой побрел назад в пещеру.
Снова реки, снова холмы, снова люди, показывающие пальцем в небо. И вдруг мы посмотрели вниз и разом закричали:
— А как же они! Неужели они не заслужили прошения?
Мы пролетали над Озером Мертвых, и призраки-русалки все так же кружили в холодной воде. Сокол повернул голову.
— При жизни они совершили страшную ошибку, но после смерти доказали свою преданность и доброту. Сейчас великий Яо-ван решает их судьбу. Не волнуйтесь.
Внезапно призраки пропали, и мы с Ли Као почувствовали небывалую радость, когда души Снежинки, Малютки Пин и Осенней Луны пролетели мимо нас навстречу своей госпоже.
Вскоре огромная птица стала плавно снижаться. Я открыл глаза и почувствовал, как мое сердце радостно застучало. Вдалеке угадывались знакомые очертания Перины Дракона!
Во дворе уже собралась вся деревня, и монахи били в колокола, приветствуя нас. Сокол сделал круг и мягко опустился на землю.
Мы с Ли Као почтительно поклонились птице.
— Я не прощаюсь, — спокойно сказал царь-сокол. —Ворон сказал, что мы еще увидимся, когда настанет время сразиться с Белым Змеем, живущим в Пещере Ветров. А Ворон никогда не ошибается. — Он взмахнул крыльями и быстро исчез в облаках.
Настоятель бежал нам навстречу.
— Мы нашли корень! — закричал я и бросился к монастырю. — Мы нашли Королеву Женьшеня, и она согласилась помочь! Скорее!
Мастер Ли стал быстро готовить эликсир, а я бегал от кроватки к кроватке и громко называл имена детей. Не знаю, зачем я это делал, но, помня рассказ Хо, полагал, что лучше, если Королева Женьшеня узнает всех по именам. Они потерялись, как бедная Нефритовая Жемчужинка, и теперь им следовало найти дорогу домой.
— Маленький Хун из деревни Куфу, Олененок оценщика Фана... — я дошел до окна, как вдруг сильный аромат женьшеня наполнил лазарет. Он был настолько крепким и целебным, что мать Хо выбросила костыль и с тех пор больше никогда не хромала. Наступил решающий миг.
По три капли на язык...
С первого же раза дети сладко потянулись, на щечках заиграл румянец, они сели и принялись играть в привычные жмурки-прыгалки. Второй обход... Все замолчали и, напряженно глядя на Башню Дракона, прочитали заветный стишок. И наконец — финал... Три раза по три капли.
Дети замолчали и тихо опустили глаза. Все затаили дыхание.
Наступила такая тишина, что я слышал, как бьется сердце. И тут не выдержал большой Хун. Он подбежал к сынишке, стал трясти его и кричать.
Ничего.
Большой Хун упал на колени и громко зарыдал.
И тут...
Мастер Ли считает, что то, что произошло с нами, слишком драматично для дворцовых евнухов и прочих писак, и невероятное событие, произошедшее в седьмой день седьмого лунного месяца 3338 года дракона*, скорее всего, либо совсем исчезнет из истории, либо будет объяснено как-то иначе. Возможно, люди придумают какую-нибудь легенду, дабы объяснить этот праздник. Но для нас этот день навсегда останется днем великого исцеления. Королева Женьшеня собрала все свои силы, и смертоносный яд ку ослабил хищную хватку. Маленький Хун зашевелился и открыл глаза.
* 640 г. н. э.
— Почему ты плачешь, папа? — раздался тихий голосок. Один за другим дети очнулись, но были еще слишком слабы, чтобы до конца побороть болезнь.
— На улицу! — скомандовал мастер Ли. — Вынесите их на улицу!
Длинный ряд кроваток заполнил двор, и детишки в изумлении уставились на ослепительное сияние, идущее из-за Перины Дракона. И тут мы увидели мост. Он поднимался из-за высокой башни, и ослепительное пятнышко следовало по нему все выше и выше к звездам. Отовсюду неслось дивное пение, в воздухе пахло зеленью, и яд ку отступил. Он, словно змей, скорчился и трусливо уполз прочь. Дети были спасены.
В воздухе заиграли радуги, Звездный Пастух бросил свой багор и, забыв обо всем на свете, помчался по волнам навстречу восходящей на Небо богине. Засияли тысячи звезд, божества застучали в барабаны, и небесная мелодия пролилась на землю. Дети повскакивали с кроваток и стали танцевать вместе со счастливыми родителями, монахи зазвонили в колокола, и старый Ли Као радостно запрыгал вокруг меня, потому что момент наступил. Царица Птиц поднялась на Небо и упала в объятия своему любимому звездному принцу!
Я складываю руки на груди и кланяюсь четырем сторонам света.
Пусть ваши деревни никогда не узнают беды и несчастий, пусть ваши сыновья будут сильными и отважными, а дочери прекрасными и счастливыми, и пусть и вас коснется вечная бессмертная КРАСОТА.
До свиданья!
Кайго Б. "Тигр в лабиринте" |
вперёд |
||||
Общество изучения Ки - Москва , основатель - Мастер Коити Тохэй (10-й дан Айкидо) Син Син Тойцу сайт http://ki-moscow.narod.ru объединения души и тела Ки-Айкидо, Ки-Класс - тренировки, обучение, занятия в Москве |
|||||