Притчи человечества |
|||||
|
Общество изучения Ки - Москва , основатель - Мастер Коити Тохэй (10-й дан Айкидо) Син Син Тойцу сайт http://ki-moscow.narod.ru объединения души и тела Ки-Айкидо, Ки-Класс - тренировки, обучение, занятия в Москве |
|||||
|
|
|||||
Единственно возможный компромисс
«Видишь, как он свесил голову!»
Разве продают то, что надо выбрасывать?
«Ослу веришь, а мне не веришь»
Короткие истории-притчи о Мулле Насреддине принадлежат к особой школе суфизма. Хотя и считается, что школ в суфизме столько, сколько суфиев, но остроумные притчи, близкие по жанру к анекдоту, тем не менее представляют собой уникальное явление.
Кто же такой Мулла Насреддин? Это персонаж, хорошо известный и любимый в Турции, Средиземноморье, на Балканах и в Закавказье, в Крыму и в Индии, в Греции и, с некоторых пор, в Америке. Разные народы знают его под различными именами: узбеки и турки — как Ходжу (Ходже) Насреддина, афганцы — как Насреддина Афанди, азербайджанцы и чеченцы — как Муллу (Моллу) Насреддина. Однако все эти «Ходжа», «Афанди», «Мулла» вовсе не означают духовного сана — просто на востоке в старину всех наиболее уважаемых образованных людей принято было так называть. И именуя Насреддина Муллой или Ходжой, народ тем самым подчёркивал прежде всего его образованность, почтенность, а также то, что он был мудрым наставником, учителем.
Существует ряд гипотез по поводу того, является ли Насреддин лицом историческим.
Одни утверждают, что настоящий Насреддин родился в Турции в городе Акшехире в 605 г. х, (1206 г), получил образование в Конье, жил в Кастамону и умер в Акшехире в 683 г. х. (1284—1285), причём дата смерти была установлена весьма оригинальным способом. В Акшехире действительно находится гробница, считающаяся гробницей Насреддина, однако на могильном камне высечена дата: 386.
Исследователи, сочтя такую датировку очередной шуткой Насреддина, решили прочесть её в обратном порядке и считать датой смерти Насреддина 683 год.
Сторонники другой гипотезы считают, что Мулла Насреддин жил при дворе арабского халифа Гарун-аль-Ра-шида и был выдающимся учёным своего времени. Но поскольку проповедуемое им учение подвергалось нападкам, он, спасая свою жизнь, притворился шутом и получил возможность свободно говорить то, что думал.
Третьи полагают, что сейчас уже невозможно с полной уверенностью установить, является ли Насреддин лицом историческим, в какое время и в какой стране он жил и к какому народу принадлежал, а в качестве подтверждения ссылаются опять-таки на дату 386, соответствующую в буквенном выражении арабскому корню «шуф», от которого происходит слово «шауаф» с многозначительным смыслом: «показывать что-либо; заставлять кого-либо смотреть». Так или иначе, но одно остается несомненным: истории, связанные с именем Насреддина, являются классическими примерами для изображения определённых состояний ума.
Суфизм отрицает возможность постижения истины традиционными методами, применяемыми в повседневной жизни, то есть формальной логикой и шаблонным мышлением. Для утончения восприятия (с этого начинается собственно Путь) необходимо выйти за рамки стандарта, изменить точку отсчета и саму систему координат — стать необычным. Такой метод «остранения» весьма характерен для историй о Мулле Насреддине, и, в результате, самые заурядные, казалось бы, бытовые ситуации, увиденные в необычном ракурсе, приобретают новый, глубоко философский смысл. Насреддин, который является истинным суфием, часто использует особую дервишскую технику, заключающуюся в том, что он играет роль обывателя, непосвящённого человека (суфии называют это «путём упрёка»), чтобы человек смог отразиться в ситуации, как в зеркале, и получить нужный урок.
Мулла Насреддин отвергает любое автоматическое восприятие, начиная от убеждения в незыблемости причинно-следственных связей и заканчивая восприятием собственного «я», и тем самым побуждает всякий раз изучать ситуацию с нуля, отрицая весь прежний опыт. Научить человека озарению невозможно, так же как невозможно сделать человека совершенным, но, будучи истинным духовным наставником, Насреддин способен взрыхлить слежавшийся ум воспринимающего и подготовить почву к посеву свежих идей и ощущений, к проникновению в сознание бараки — суфийской силы, позволяющей постичь сущность вещей. Подготовка ума суфия может считаться законченной лишь тогда, когда человек поймёт, что есть вещи, которые он должен научиться делать самостоятельно, не дожидаясь, что другие будут делать это вместо него. Через все истории-притчи о Насреддине проходит мысль о том, что за всё необходимо платить, иначе ничего нельзя будет приобрести. Платить — значит чем-то жертвовать: покоем, деньгами или, наконец, привычными способами делать те или иные вещи.
Примеры хитрости Муллы Насреддина, применяемой для того, чтобы проскользнуть сквозь ячейки сети неповоротливого ума, можно найти в любой его истории. А его кажущиеся ненормальность и эксцентричность являются лишь маской, служащей для привлечения и фиксации внимания. Характерно, что как истинный суфий, демонстрируя неистощимую находчивость и непобедимость духа, Мулла Насреддин умеет выходить победителем из всех, даже самых сложных, жизненных ситуаций.
У народов востока существует интересная традиция: тот, кто произносит имя Муллы, должен рассказать семь историй, а в ответ на это каждый слушатель также рассказывает семь историй. Считается, что семь насреддиновских историй, изложенных в определённой последовательности, способны привести человека к озарению и мгновенному постижению истины.
Отец дал маленькому Насреддину деньги и велел купить варёную баранью голову. Насреддин купил варёную голову, но на обратном пути съел всё мясо и положил перед отцом обглоданный бараний череп.
— Сынок, какая странная голова, а где у неё уши? — удивился отец,
— Бедняга был глухой, — ответил Насреддин.
— А где у неё глаза?
— Несчастный был слеп.
— И кожи на ней не было?
— Что поделаешь, баран был чахоточный.
— Тогда зачем же ты потратил деньги и купил эту голову?
- Уж очень хороши были зубы!
Мулла Насреддин не обращал внимания на чистоту своей одежды. Однажды прохожий, увидев, что у того рубашка заскорузла от грязи, сказал:
— Послушай, святой отец, ты бы выстирал свою рубашку!
— Но ведь она снова загрязнится, не так ли? — заметил, смеясь, Насреддин.
— А ты снова выстирай!
— Опять запачкается!
— Ещё раз выстираешь.
— Помилуй, Господи! Разве мы пришли на этот свет рубашки стирать?..
На одном собрании зашла речь о падении нравов.
— Если так пойдёт и дальше, мир перевернётся вверх дном! — воскликнул один из присутствующих.
Не успел он закончить, как Насреддин заметил:
— Как знать, а, может быть, дно окажется лучше верха!
Случилось как-то Мулле Насреддину обратиться к каймакаму (39). Возмущённый чванливостью этой чиновной особы, Мулла Насреддин не стерпел:
— С чего это, любезный, ты так зазнаёшься, кто ты такой?
— Будто не знаешь, я — каймакам!
— Ну, хорошо, а потом кем станешь? — Губернатором!
— Ну а дальше?
— Министром.
— А ещё кем?
— Садразамом.
— А дальше?
— Никем.
— А я уже сейчас никто. И стоит ли так зазнаваться?
39) Каймакам, садразам — название должностей у мусульман.
Мулла Насреддин созвал суд для развода. Он сказал судье:
— Больше не могу. Каждый день я прихожу домой и обнаруживаю, что моя жена прячет в гардеробе того или иного мужчину.
Даже судья был шокирован и спросил:
— Каждый день? Насреддин ответил:
— Каждый день! К тому же не одного и того же человека, а каждый день нового.
Только чтобы успокоить Насреддина, судья сказал: — Тогда ты, должно быть, очень обижен. Ты приходишь домой усталый и думаешь, что жена будет тебя ждать, принимать, приветствовать и любить, а на самом деле обнаруживаешь, что каждый день в гардеробе скрывается новый мужчина. Это очень плохо.
Насреддин сказал:
—Да, я очень обижен, ибо я никогда не нахожу ни одной комнаты, чтобы повесить одежду.
Жестокий и невежественный правитель сказал Насреддину: «Я повешу тебя, если ты не докажешь мне, что действительно обладаешь тем глубоким восприятием, которое тебе приписывают».
Насреддин сразу же заявил, что может видеть золотых птиц в небесах и демонов подземного царства. Султан спросил его: «Как же ты можешь делать это?» «Кроме страха, для этого ничего не нужно», — ответил Мулла.
У Насреддина был самый лучший в стране яблоневый сад, и всякий раз, когда созревали яблоки, соседские дети прокрадывались в сад и рвали их. И с тем же постоянством Насреддин выбегал из дома, размахивая ружьём, кляня разбегающихся детей.
Многолетний свидетель этого безуспешного преследования, сосед Муллы, как-то сказал ему:
— Я не понимаю тебя, Насреддин: ты ведь спокойный и великодушный человек, урожай твой в десять раз больше, чем тебе нужно, почему бы тебе не уступить часть его детям?
— Хм, — улыбнулся Насреддин, — я хочу, чтобы они брали яблоки, но я сам был мальчишкой и знаю: если бы я не кричал и не гонялся за ними, они не стали бы приходить.
К Насреддину, исполнявшему обязанности судьи, пришли два человека. Один из них сказал:
— Этот человек укусил меня за ухо, и я требую компенсации.
Другой заявил:
— Он сам себя укусил.
Насреддин отложил разбирательство и удалился в свои апартаменты, где провёл полчаса, пытаясь укусить себя за ухо. Это привело к тому, что 'он упал и разбил себе лоб. После этого он вернулся в судебную комнату.
— Проверьте человека с укушенным ухом, — приказал Насреддин, — если у него разбит лоб, значит, он себя укусил, и на этом дело будет исчерпано. Если же это не так, значит, укусил другой, а пострадавшему должно быть выплачено три слитка серебра.
Как-то раз Мулла зашёл в лавку. Хозяин подошёл, чтобы обслужить его. Насреддин сказал:
— Прежде всего — главное. Видел ли ты, как я зашёл в твою лавку?
— Конечно.
— А видел ли ты меня когда-нибудь раньше?
— Никогда в жизни.
— Так откуда ты знаешь, что это я?
Так случилось, что в еврейской общине умирал святой. Он был бедным человеком, но очень и очень богатым — богатым своим бытием. Он был мистиком, и вся община была озабочена. Позвали врачей всякого рода, но ничего нельзя было сделать. Смерть подходила с каждым моментом всё ближе и ближе. Тогда вся община собралась сделать последнее — помолиться. Но оказалось, что даже это не срабатывает.
Тогда раввин сказал: «Теперь мы можем сделать только одно, и Бог не поможет, если мы этого не сделаем. Мы должны поделиться нашей жизнью, поэтому пожертвуйте несколькими днями, несколькими годами вашей жизни для этого умирающего святого».
Итак, все вышли вперёд — все любили его. Один человек сказал: «Один год», другой сказал: «Пять лет». Кто-то сказал: «Месяц». Кто-то сказал: «Один день». Один купец сказал: «Одна минута». Но даже это — даже это не маленькая вещь, не пустяк.
Тогда Мулла Насреддин, который тоже был там, вышел вперёд. Он не был евреем, но тоже любил этого мистика. Он сказал: «Двадцать лет...»
Никто не мог ему поверить. Один еврей, который сидел прямо позади него, дотронулся до него и сказал: «Что ты делаешь? Ты сошёл с ума! Что ты имеешь в виду? Ты сумасшедший!»
Насреддин сказал: «... от жизни мой жены!»
Прохожий увидел, что Насреддин кидает деньги в пруд, и спросил его, зачем он это делает.
Насреддин сказал: «Я ехал верхом на осле. Он поскользнулся и стал сползать в сторону этого пруда, теряя равновесие и почти падая. Казалось, что от падения уже ничто не может нас спасти. Вдруг лягушки в пруду начали квакать. Это испугало осла, он встал на дыбы и таким образом спасся.
Так разве лягушки ничего не должны получить за то, что спасли нам жизнь?»
Насреддин находился в кругу своих учеников, когда один из них спросил его о взаимосвязи этого мира с вещами, относящимися к другому измерению. Насреддин сказал: «Ты должен понимать аллегории». Ученик ответил: «Покажи мне что-нибудь практически, например, райское яблоко».
Насреддин поднял яблоко и дал этому человеку. Тот сказал: «Но это яблоко наполовину гнилое, а небесное яблоко непременно было бы совершенным».
«Небесное яблоко, действительно, должно быть совершенным, — ответил Насреддин, — но, учитывая твои нынешние способности вообще и способность судить о небесном яблоке в частности, а также то, что ты, как и все мы, находишься в этом обиталище разложения, можешь считать, что ты всё равно не увидел бы райское яблоко в ином виде».
Случилось так: один из друзей Муллы Насреддина, Абдулла, отправился в хадж, паломничество в Мекку. Он был старым человеком и женился недавно на молоденькой девушке. Она была очень красива. Уезжая, он очень тревожился. Было весьма вероятно, что она не будет хранить ему верность. Что делать? Он заказал пояс верности и надел его на жену. Но куда девать ключ? Брать его с собой в хадж было бы не очень хорошо. Это отягощало бы его сознание — будто он не верит своей жене. И ключ постоянно напоминал бы ему о жене и о возможной её неверности. Он пошёл к Насреддину, своему другу.
Насреддин был уже стариком. Ему было девяносто девять лет, и все знали, что он покончил с женщинами. А когда люди пресытились этим, они начинают говорить о воздержании. Он обвинял молодых, говоря им: «Вы тратите свою жизнь. Это бесполезная трата энергии и ничего более. Это ведёт в никуда».
Его друг Абдулла пришёл к нему и сказал: «Насреддин, я в беде. Моя жена молода, и ей трудно доверять. Так что я надел на нее пояс верности — запер в него свою жену. Куда теперь девать ключ? Ты всегда чтил воздержанность. Ты мой самый верный друг, так что храни ключ. Через три месяца я вернусь».
Насреддин сказал: «Я благодарен тебе за то, что ты вспомнил обо мне в эту трудную минуту. Я уверяю тебя, что ключ не мог попасть в лучшие руки. Твоя жена будет в безопасности».
Абдулла уехал, сбросив тяжесть с сердца. Опасности больше не было: Насреддину девяносто девять лет. Он чтил воздержанность и двадцать лет проповедовал безбрачие. Счастливый, что всё сложилось так удачно, он уехал. Но через час он услышал за собой топот скачущего осла, который приближался к нему. Вскоре он увидел Насреддина, уставшего от трудной поездки и задыхавшегося. Насреддин закричал: «Абдулла, Абдулла, ты дал мне не тот ключ!»
Как-то раз сосед увидел, что Насреддин ищет что-то, стоя на коленях.
— Что ты потерял, Мулла?
— Свой ключ, — ответил Насреддин. Через несколько минут сосед снова спросил:
— А где ты обронил его?
— Дома!
— Тогда почему же ты ищешь его здесь?
— Потому, что здесь светлее.
Однажды Мулла Насреддин бил мух и сказал жене: «Я убил двух женщин и двух мужчин, две мухи — женщины и две — мужчины».
Жена удивилась и спросила: «Как ты узнал, какие из них женщины, а какие — мужчины?»
Он ответил: «Две из них сидели на зеркале».
К Насреддину пришёл сосед и попросил одолжить ему верёвку для белья.
— Извини, но я сушу на ней муку,—сказал Насреддин.
— Как же можно сушить муку на верёвке? — спросил сосед.
— Это не так трудно, как ты думаешь, особенно если не хочешь одалживать её.
У Муллы Насреддина была скрипка, и он постоянно брал на ней одну ноту. Вся семья волновалась, соседи сердились и говорили ему: «Что это за музыка? Если ты учишься, то учись правильно. Ты постоянно берёшь одну и ту же ноту, и это так утомительно, что даже днём все засыпают». И жена говорила: «Ну, хватит! Мы слушаем это месяцами, таких музыкантов не бывает! Что ты делаешь?»
Насреддин ответил: «Другие пытаются найти свою ноту; я её уже нашёл. Вот почему они меняют ноты: они ещё на пути, они ищут нужную ноту. А я уже нашёл, так что я достиг цели».
Как-то раз Мулла чуть не упал в лужу, но в последний момент ему помог какой-то прохожий. Впоследствии, встречая Насреддина, этот человек каждый раз напоминал ему о том, как он спас его от неприятного купания.
В конце концов Мулла не выдержал. Он привёл своего спасителя к той же самой луже, залез в неё по горло и закричал: «Сейчас я такой же мокрый, каким был бы, если бы не встретил тебя! Оставишь ты меня наконец в покое?»
Однажды Мулла Насреддин пришёл к психиатру: — Я очень озадачен, сделайте что-нибудь. Это стало невыносимым. Каждую ночь я вижу один и тот же сон: будто я стою у двери и толкаю её, толкаю и толкаю. На двери есть надпись, а я всё толкаю её, но безрезультатно. Каждую ночь я просыпаюсь в поту, а дверь никак не открывается.
Психиатр стал записывать всё, что говорил Мулла. После получасовой беседы он спросил его:
— А теперь скажи мне, Насреддин, что написано на двери?
Насреддин ответил:
— Там написано — «Тяните!».
Однажды на море начался сильный шторм. Парусное судёнышко бросало из стороны в сторону. Пассажиры, сбившись в кучу, стали молить Аллаха о спасении. А Мулла Насреддин, забравшись в укромный уголок, преспокойно покуривал трубку.
Наконец буря утихла, опасность миновала, и судно пришвартовалось к берегу.
— Послушай, Мулла, неужели ты не боялся, когда мы все дрожали от страха? — полюбопытствовал один из пассажиров.
— А чего бояться?
— Как чего, разве ты не видел, что во время шторма от нас до смерти было рукой подать?
— Верно, но разве этого не бывает на суше? — ответил, смеясь, Насреддин.
Однажды Мулла гулял с палкой, которая для него была слишком длинна. Один его приятель заметил:
— Насреддин, почему бы тебе не отрезать несколько дюймом снизу?
Насреддин сказал:
— Это не поможет — слишком длинен второй конец.
Мулла Насреддин, отправившийся за рыбой на базар, взял с лотка рыбу и стал обнюхивать её с хвоста.
— Отец мой, рыбу нюхают с головы, — заметил продавец.
— С головы-то она уже пропахла, а вот интересно, достиг ли запах хвоста. Это-то я и проверяю, — ответил Мулла.
Однажды утром Мулла Насреддин шёл по базару очень печальный. Друг спросил его:
— Что случилось? Насреддин ответил:
— И не спрашивай! Я так печален и угнетён, что могу заплакать.
— Но в чём дело? — настаивал друг. — Мы никогда не видели тебя столь печальным! У тебя было так много трудностей, финансовых и других, но мы не видели тебя таким печальным и угнетённым. Что случилось?
Насреддин сказал:
— Две недели тому назад умер один из моих дядюшек и оставил мне сто тысяч динаров.
Друг сказал:
- Ты что, Насреддин, сошёл с ума? Если твой дядя оставил тебе такое наследство, ты должен быть счастлив, а не печален!
Насреддин ответил:
— Да, это так. Но на прошлой неделе умер другой мой дядя, и он оставил мне двести тысяч динаров.
— Тогда ты полностью выжил из ума, — сказал человек. —- Тебе нужно плясать и веселиться, ведь нет причин быть несчастным! Ты — самый счастливый и богатый человек в этом городе!
— Да, это я знаю, — сказал Насреддин, — но у меня нет больше дядюшек! Это-то и повергает меня в печаль.
Будучи судьёй, Мулла Насреддин никак не мог установить, кто виноват: ответчик или истец — и решил обоих наказать палочными ударами. Совершив эту процедуру, судья облегчённо вздохнул:
—Теперь моя совесть чиста, ибо виновный наверняка не избежал кары.
Сын Муллы Насреддина вернулся из университета. Там он изучал логику и стал «великим философом» — как каждый склонен думать в юности.
Сын, как и каждый выпускник университета, был очень заинтересован в том, чтобы продемонстрировать свои познания. Они сидели за столом, и мать принесла два яблока. Увидев хорошую возможность, сын Муллы сказал: «Мама, я покажу тебе то, чему я научился. Что ты видишь на этой тарелке?»
Мать сказала: «Два яблока».
Он сказал: «Нет, логика говорит нечто другое. Здесь три яблока, а не два».
Бедная мать посмотрела снова, но там было два яблока. Она сказала: «Что ты имеешь в виду?»
Сын ответил: «Посмотри. Это яблоко — одно, это яблоко—два. Сколько будет одно плюс два?»
Мать сказала: «Конечно, один плюс два будет три». Сын был очень счастлив. Мулла Насреддин наблюдал за всем этим. Он сказал: «Хорошо, очень хорошо. Я съем первое, твоё, мать — второе. Ты же ешь третье».
Женщина, обращаясь к Мулле Насреддину, спросила у него совета:
— Почтеннейший, был у меня один муж, так он меня бранил; теперь у меня второй, так он меня каждый день лупит. Что мне делать? Посоветуйте, как спастись от побоев.
— Дочь моя, молись Аллаху, чтобы он дал ему долгую жизнь! — ответил Мулла.
— Как же так? —- удивилась женщина.
— Первый муж тебя ругал, а этот бьёт; если умрёт второй и выйдешь за третьего, тот и вовсе тебя убьёт. Поэтому сноси терпеливо побои и молись Аллаху, чтобы твой второй муж жил подольше.
По улице шла женщина. За ней увязался мужчина. Женщина свернула за угол, мужчина — тоже. Тогда женщина убавила шаг.
— Чего вы хотите от меня? Зачем идёте за мной? — спросила она, обращаясь к нему.
— Потому что люблю тебя...
— Зря ты полюбил меня. За мной идёт моя сестра. Она во сто раз красивее меня. Влюбись в неё!
Мужчина моментально подался назад, увидев уродину, он разозлился и стал догонять первую женщину.
— Ты меня обманула, — сказал он ей.
— Ты меня тоже обманул. Если бы ты был влюблён в меня, то не пошёл бы за другой женщиной, даже если бы она была во сто крат красивее, — ответила она ему и пошла своей дорогой.
.Как-то Мулла работал на огороде. Подошёл какой-то юноша.
— Скажите, где дом Муллы Насреддина? — спросил он.
— Вон тот, слева, — сказал Мулла. Вскоре юноша вернулся и сказал:
— Оказывается, вы и есть Мулла Насреддин! — Да, это так.
— Почему же вы мне раньше не сказали?
— Так ведь ты искал не меня, а мой дом, — ответил Насреддин.
Как-то Мулла Насреддин повздорил с одним человеком, и его привели к правителю. Оказалось, что несколько дней назад Муллу уже приводили к нему по какому-то другому делу.
Правитель, увидев Насреддина, сказал:
— Как тебе не стыдно, Мулла! Ты уже второй раз приходишь сюда.
— Что же тут такого? — спросил Мулла.
— Как что? Разве ты не знаешь, что честный человек сюда не приходит?
— Послушай, — возразил Насреддин, — я всего второй раз прихожу сюда, а ты пропадаешь здесь каждый день.
Однажды завязался спор между Муллой Насреддином и дервишем, выдававшим себя за мудреца.
Мулла задал ему несколько вопросов, но дервиш не ответил ни на один. Наконец дервиш рассердился и сказал:
— Я могу задать тебе такие вопросы, что на них не ответил бы даже твой дед.
— На свете нет такой вещи, — ответил Мулла, -которой я бы не знал.
— Знаешь ли ты, где центр земли?—спросил дервиш. Мулла воткнул свою палку в землю и сказал:
— Здесь!
— Докажи! — закричал дервиш.
— Если не веришь, можешь произвести вычисления. Дервиш задал второй вопрос:
— Сколько звёзд на небе?
— Столько, сколько волос на моём осле.
— А где доказательства?
— Не веришь, — ответил Мулла, — иди и сосчитай.
— А сколько волос у меня в бороде? — спросил дервиш.
— Столько, сколько на хвосте моего осла. Дервиш рассвирепел:
—Ты лжёшь!
Мулла спокойно ответил:
— Я не вру. Вот твоя борода, а вот хвост моего осла. Тяни по волоску из своей бороды и из хвоста моего осла — и если счёт не совпадёт, тогда и упрекай.
Жила на свете страшно болтливая женщина. Во время болезни она становилась совсем невыносимой. Однажды муж вызвал врача. Желая измерить температуру, врач вынул из сумки термометр и сунул больной в рот. Больная пролежала с градусником пять минут.
—Дорогой мой доктор, — сказал муж, провожая его до двери, — за сколько можете уступить мне этот инструмент?
Насреддин прослышал о болезни своего друга-скряги и пошёл его проведать.
— Как его состояние? — спросил он, входя в дом больного.
— Очень плох. Со вчерашнего дня весь в огне. Чего только не делали, никак не можем заставить его пропотеть.
— Я знаю, что нужно сделать для этого! — крикнул Насреддин и направился к больному.
Заметив в дверях слугу, он сказал:
— Принеси-ка мне понемногу от каждого блюда, которые были приготовлены сегодня, и поставь передо мной. Я поем здесь.
Всё тут же было исполнено.
— Если больного и сейчас не бросит в пот, — сказал Мулла Насреддин, уплетая поданную еду, — тогда не останется ничего другого, как пригласить могильщика.
Единственно возможный компромисс
Однажды к Мулле Насреддину пришли несколько будущих учеников и попросили его прочитать им проповедь. «Хорошо, — сказал он, — следуйте за мной».
Повинуясь приказу, все выстроились в цепочку и пошли за Насреддином, сидевшим задом наперёд на своём осле.
Сначала молодые люди были несколько смущены этим обстоятельством, но потом вспомнили, что они не должны подвергать сомнению даже самые невероятные поступки учителя. Однако в конце концов они уже не могли сносить насмешки обычных прохожих. Почувствовав их неловкость, Мулла остановился и посмотрел на них. Самый смелый подошёл к Насреддину: «Мулла, нам не совсем ясно, почему ты сидишь на осле задом наперёд?»
«Это очень просто, — сказал Насреддин. — Видите ли, если бы вы шли впереди меня, это было бы неуважением ко мне, а если бы я ехал спиной к вам, это было бы неуважением к вам. Таким образом, это единственно возможный компромисс».
Скряга сидел за столом и ел, когда к нему зашёл приятель. Обращаясь к мухе, которая села на край стола, хозяин сказал:
— Пошла прочь, не в моей привычке сажать кого-либо за стол...
Как-то раз жена начала упрекать Муллу за его бедность.
— Если ты религиозный человек, — говорила она, — ты должен попросить денег в молитве. Раз религия — твоё занятие, ты, как и все, должен получать за это деньги.
— Хорошо, я так и сделаю, — сказал Насреддин. Он вышел в сад и изо всех сил закричал:
— О, Господи! Все эти годы я служил тебе без всякого вознаграждения. Теперь моя жена говорит, что мне следует заплатить. Могу ли я получить сразу сто золотых за свою службу?
В этот момент скряга, живший рядом с Насреддином, находился на крыше своего дома, пересчитывая свои сокровища. Желая посмеяться над Насреддином, он кинул ему сверху кошелёк, в котором было ровно сто золотых динаров.
— Спасибо, — сказал Насреддин и поспешил в дом. Там он показал деньги жене, на которую их вид произвёл большое впечатление.
- Прости меня, — сказала она, — я никогда по-настоящему не верила, что ты святой. Но теперь я в этом убедилась.
В течение последующих дней сосед наблюдал, как в доме Муллы появляются роскошные вещи, и его начало одолевать беспокойство. Наконец он решил поговорить с самим Насреддином.
— Знай, друг, что я — святой. Что ты хочешь? -спросил Мулла.
— Я хочу вернуть назад свои деньги, ведь это я кинул тебе кошелёк, а не Бог.
— Ты мог быть только исполнителем, но о золоте я просил Бога, а не тебя.
Скряга вышел из себя:
— Сейчас мы пойдём к судье, а там разберёмся, что к чему.
Насреддин согласился. Когда они вышли на улицу, он сказал купцу:
— Я одет в лохмотья, и если судья увидит меня в таком виде, внешнее различие между нами может склонить его решение на твою сторону.
— Хорошо, — проворчал купец, — надевай мой халат, а я надену твой.
Через несколько шагов Насреддин сказал:
— Ты едешь верхом, а я иду. Если мы так и придём в суд, судья подумает, что дело надо решать в твою пользу.
— Я и так знаю, кто выиграет дело, независимо от внешнего вида. Садись на моего коня!
Насреддин сел в седло, а сосед пошёл сзади.
Когда подошла их очередь, скряга всё рассказал судье.
— А что ты можешь сказать об этом? — спросил судья Насреддина.
— Ваша честь, этот человек скуп, а кроме того, он постоянно страдает от галлюцинаций. Он просто вообразил, что деньги дал мне именно он. В действительности же они были посланы свыше, а ему только померещилось, что дал их он.
— А как ты можешь доказать?
— Нет ничего проще. Его сумасшествие проявляется в том, что он считает, будто всё принадлежит ему, когда на самом деле это совсем не так. Вот, например, спросите его, кому принадлежит этот халат.
Насреддин замолчал, указывая на свой новый халат.
— Это мой халат, — закричал скряга,
— А теперь спросите его, на чьём коне я приехал сюда, в суд, — продолжал Насреддин.
— Ты приехал на моём коне, — завопил истец.
— Вопрос исчерпан, — сказал судья.
Как-то раз Мулла Насреддин говорит своей жене:
— Пойди и принеси немного сыра. Он укрепляет желудок и возбуждает аппетит.
— У нас дома нет сыра, — ответила жена.
— Вот и хорошо, сыр расстраивает желудок и расслабляет дёсны, — сказал Мулла.
Жена с удивлением спросила:
— Какое же из этих двух противоположных суждений — правильное?
— Если в доме есть сыр — то первое, если нет — второе, — ответил Мулла Насреддин.
Однажды Мулла Насреддин лежал больной. Несколько друзей пришли его проведать и просидели довольно долго. Когда терпение больного иссякло, он выпроводил посетителей, сказав им:
— Всевышний послал больному исцеление. Вставайте и уходите.
Насреддин побился об заклад, что он сможет провести ночь на ближайших горах и выживет, несмотря на снег и льды. Несколько попутчиков из чайханы согласились быть свидетелями.
Насреддин взял книгу и свечу и провёл самую холодную ночь в своей жизни. Утром, полумёртвый, он потребовал свои деньги.
— У тебя с собой ничего не было, чем бы ты мог обогреться? — спросили односельчане.
— Ничего.
— Даже свечи?
— Нет, свеча у меня была.
— Тогда пари проиграно., Насреддин не стал спорить.
Несколько месяцев спустя он пригласил тех же самых людей на пирушку. В ожидании еды они сели в комнате, где Насреддин принимал гостей. Проходили часы, гости начали перешёптываться насчёт еды.
—Давайте пойдём и посмотрим, как там идут дела, — сказал Насреддин.
Все поспешно устремились на кухню. Там они нашли огромную кастрюлю с водой, под которой горела свеча. Вода не была ещё даже тепловатой.
— Ещё не готово, — сказал Насреддин. — Не знаю, почему — свеча горит со вчерашнего дня.
Как-то у Муллы Насреддина спросили, сколько на небе звёзд. Он ответил:
— Этот вопрос меня интересует с давних пор. Но я думаю, что решить его можно только в том случае, если самому подняться на небо и сосчитать звёзды.
Однако тут возникают два препятствия. Если начать эту работу днём, то боюсь, что множество дел и толпы зевак помешают мне. Остаётся только подняться ночью на небо и заняться подсчётом звезд. Но это тоже опасно, потому что я не знаю, смогу ли найти на небе свечи или лампу, а в ночной темноте подсчитывать звёзды невозможно.
Вот эти два препятствия и мешают мне решить вопрос о количестве звёзд на небе.
—Когда я был в пустыне, — сказал однажды Насреддин, — я заставил бежать целое племя наводящих ужас кровожадных бедуинов.
— Однако как вы это сделали?
— Легко. Просто я побежал, а они побежали за мной.
Как-то раз несколько знатных господ взяли Муллу Насреддина с собой на прогулку в сад, который был расположен за городом. Посреди этого сада стоял небольшой дворец. Все стены дворца выходили на открытое место, и так как в каждой стене было по шесть дверей, то всего в сад выходило двадцать четыре двери. Один из участников прогулки спросил у Муллы:
— Как ты думаешь, в какое время года здесь удобнее всего жить?
— В этом дворце нужно жить зимой, — отвечал Насреддин. — Судите сами: в доме, где я живу, всего-навсего одна дверь. Когда я летом её закрываю, в доме становится так жарко, что невозможно дышать. А если закрыть все эти двадцать четыре двери, то как же вы сможете вынести в этом доме летнюю жару?
Насреддин услыхал, что в соседнем городе состоится банкет и что на него приглашаются все желающие. Он проделал путь туда так быстро, как мог. Когда распорядитель увидел его рваную одежду, он посадил Муллу в самом незаметном месте—далеко от большого стола, где с огромным вниманием обслуживали самых важных гостей.
Мулла увидел, что пройдёт, по меньшей мере, час, прежде чем слуги дойдут до того места, где он сидел. Поэтому он встал и пошёл домой.
Он оделся в великолепный соболиный халат, надел тюрбан и вернулся на праздник. Как только герольды эмира, хозяина праздника, увидели, что он выглядит величественно, они начали бить в барабаны и трубить в трубы, как полагается для гостя высокого ранга. Сам главный управляющий вышел из дворца и проводил великолепного на середину, к месту почти рядом с эмиром.
Немедленно перед ним поставили блюда с изумительными кушаньями. Не долго думая, Насреддин принялся горстями запихивать еду в свой тюрбан и халат.
— Ваше высокопреосвященство, — сказал эмир, -вы возбудили во мне любопытство вашим обычаем есть, который для меня является новым.
— Ничего особенного, — ответил Насреддин, — Халат доставил меня сюда, доставил мне еду. Он, несомненно, заслуживает своей порции.
Находясь в одном обществе, Мулла Насреддин расхвастался:
— Вся сила, которой я обладал в молодые годы, полностью сохранилась в старости.
— Чем ты можешь это доказать? — спросили у него.
— У нас во дворе стоит большая каменная ступа. УЖ как я в молодости ни старался, а сдвинуть её с места не мог. И теперь то же самое. Сколько ни силюсь, мне никак не удаётся повернуть её.
Ярмарка была в полном разгаре, и старшие ученики Насреддина спросили, будет ли им и их товарищам позволено посетить её.
— Конечно, — сказал Насреддин, — ведь это идеальный случай продолжить практическое обучение.
Мулла прямо направился в тир, одно из самых привлекательных мест на рынке: здесь выдавался большой приз даже за одно попадание в мишень. При появлении Муллы и его учеников жители города столпились вокруг них. Когда же сам Насреддин взял лук и три стрелы, напряжение толпы возросло. Сейчас они наверняка увидят, как Насреддин перехитрит сам себя...
— Следите за мной внимательно.
Мулла согнул лук, сдвинул шапку на затылок, как это делают солдаты, тщательно прицелился и выстрелил. Стрела пролетела очень далеко от цели-Холла осыпала его градом насмешек, а ученики Насреддина неловко переминались с ноги на ногу и перешёптывались между собой. Мулла повернулся к ним.
— Тихо! Это была демонстрация того, как стреляет солдат. Он часто не попадает в цель. Вот почему он проигрывает войны. В тот момент, когда я стрелял, я отождествился с солдатом. Я сказал себе: «Я - - солдат, стреляющий по врагу».
Он поднял вторую стрелу, вложил её в лук и быстро спустил тетиву. Стрела упала близко, наполовину не долетев до цели. Наступила мёртвая тишина.
— Сейчас, — сказал Насреддин собравшимся, — вы видели выстрел человека, который полон желания стрелять и который, тем не менее, промахнувшись при первом выстреле, слишком нервничает, чтобы он мог сконцентрироваться. Стрела не долетела.
Даже владелец тира был очарован этим объяснением. Мулла с безразличным видом повернулся к мишени, прицелился и пустил стрелу. Она попала в самое яблочко.
Тщательно обследовав имеющиеся призы, он выбрал один, который больше всего ему понравился, и собрался уйти прочь. Толпа разразилась криками протеста.
—Тихо! — сказал Насреддин. — Пусть кто-нибудь один спросит меня о том, о чём вы все, кажется, хотите узнать.
Мгновение никто ничего не говорил. Затем вперёд неуклюже протиснулся один деревенский простофиля:
— Мы хотим знать, кто же из вас сделал выстрел?
— Этот? О, это был я.
В одной компании каждый рассказывал о том, что с ним случалось в жизни.
— А с тобой бывали какие-нибудь происшествия? -спросили у Муллы Насреддина.
— Одиннадцать дней корабль боролся с бурей, -начал рассказывать Мулла, — судно пошло ко дну. Люди, вещи - - всё до единой щепки потонуло. Более страшного события я не переживал.
— А как же ты спасся? — удивились все.
— А я не был на том корабле, потому и спасся! — ответил Насреддин.
Некий лжец сказал Мулле:
— Однажды случилось так, что море замёрзло. Б том году мы вдоволь поели мороженой рыбы.
— А в другом году, — добавил Насреддин, — море случайно загорелось и сгорело. Вот тогда мы очень много ели жареной рыбы.
Однажды ночью Мулла Насреддин увидел, что его сосед с лампой в руках ищет что-то на холме за их домом. Мулла вышел во двор и окликнул соседа:
— Что ты там ищешь так поздно ночью?
— Жена потеряла мой кремень, — ответил сосед, — и я не могу закурить.
— У тебя же в руках лампа, — заметил Мулла, — разве ты не можешь прикурить от её огня? Сосед словно очнулся от сна.
— Мулла, это мне не приходило в голову.
— Да, — сказал Насреддин, — у нас так много ума, что держа в руках горящую лампу, мы ищем кремень.
— .Какая зима была в этом году? — спросили у Муллы Насреддина.
— Такая суровая, — ответил он, — что даже в бане я не мог мыться без шубы.
Мулла Насреддин начал обманывать всех, уверяя, что умеет угадывать чужие мысли. Его схватили и привели в судье.
— Рассказывают, будто ты можешь угадывать мысли, а ну-ка скажи, о чём я сейчас думаю?
—Ты думаешь, — ответил Мулла, —- что перед тобой лжец.
«Видишь, как он свесил голову!»
Однажды во двор Муллы залез бык и растоптал все цветы.
Мулла схватил палку и погнался за быком, но догнать его не смог.
Через несколько дней Мулла увидел, что хозяин этого быка запряг его в арбу и едет по дороге. Мулла стал изо всех сил дубасить быка дубиной.
— Мулла, — закричал его хозяин, — что ты делаешь? За что ты лупишь мою скотину?
— Заткнись, — ответил Мулла, — твой бык знает, за что я его бью. Видишь, как он свесил голову!
Однажды Насреддин бежал, распевая песню.
— Почему ты бежишь? — спросили его.
— Мне сказали, — ответил Мулла, — что мой голос хорош издали. Вот я и бегу, чтобы услышать своё пение издалека.
Однажды один из родственников Муллы чем-то очень угодил ему.
— Раз уж ты сделал такое доброе дело, — сказал ему Насреддин, — то проси у меня всё, что хочешь.
Родственник Муллы так обрадовался, что никак не мог придумать, что бы попросить.
— Дай мне срок до завтра, — сказал он.
Мулла согласился. На следующий день, когда тот пришёл просить обещанное, Насреддин сказал ему:
— Я обещал дать тебе только одну вещь. Ты просил дать тебе срок подумать. Я дал. Так чего же ты ещё хочешь?
Прослышав о болезни одного из своих друзей, Мулла Насреддин пошёл его проведать. А нужно сказать, что приятель был очень хладнокровным человеком. Мулла спросил его о состоянии здоровья.
— Меня сразили желчь и простуда, — сказал больной. На что Насреддин ответил:
— Насчет желчи ничего не могу сказать, но совсем невероятно, чтобы такой хладнокровный человек, как ты, мог простудиться.
Однажды Мулла возвращался с базара в селение. Сколько он ни понукал осла, тот едва передвигал ноги. Тогда Мулла смазал ему под хвостом скипидаром. Осёл помчался как угорелый. Он не бежал, а летел, как птица.
Мулла убедился, что догнать осла он не сможет, и смазал себя скипидаром... Придя в себя, он увидел, что он уже в своём селении, и вдруг понял, что дела его плохи — остановиться он не может. Мулла прибежал прямо к себе во двор. Ворвавшись, как сумасшедший, Мулла крикнул жене:
— Жена, погибаю! Держи меня, а то я разрушу тут все стены!
Жена бросилась вдогонку за Насреддином. Сколько она ни бежала, догнать его не могла. Наконец Мулла вынул из кармана склянку со скипидаром и кинул жене:
—Жена, я вижу, ты тоже должна намазаться скипидаром, а то меня не догонишь...
Однажды Мулла Насреддин, укладываясь спать, услышал, как по крыше бродит вор. Он тут же начал разговаривать с женой во весь голос:
— Сколько я ни стучал вчера ночью, ты не проснулась и не отворила двери. Наконец я поднялся на крышу, прочёл молитву, а потом уцепился за лунный луч и попал домой.
Вор услышал слова Муллы и притаился, а тот прошептал жене:
— Давай храпеть... И они захрапели.
Когда вор убедился, что они заснули, то встал, прочёл молитву, протянул руки к луне и бросился в дымоход. Мулла крикнул жене:
— Зажги скорее свет, я поймал вора! Ушибшийся вор сказал:
— Зря не торопись, братец! Благодаря твоей молитве и моему разуму я так упал, что подняться уже не смогу.
Мулла потерял осла; он ищет его и возносит благодарения Богу. Когда у него спросили, за что он благодарит, Мулла ответил: «Я благодарю Бога, что я не сидел на осле, а то ведь и я бы потерялся».
Однажды у Муллы Насреддина спросили:
— Мулла, в чём черты подлинно человеческие?
— Подлинно человеческих черт две, — ответил Мулла, — первая: когда говорят люди знающие, нужно хорошенько слушать; вторая: когда говоришь сам, взвесь и пойми, что ты говоришь.
Однажды Муллу спросили:
— Мулла, ты можешь сказать, сколько сейчас у тебя друзей?
— Сколько сейчас, — ответил Мулла, — сказать не могу, потому что у меня в этом году выдался хороший урожай, живу в довольстве, а друзья познаются в беде.
Взял однажды Мулла в руки кирку и начал копать в саду яму. Пришёл сосед и спросил, что он делает. Мулла ответил: «Соседи всё поговаривают, как быть с землёй, сваленной после ремонта посреди улицы. Вот я и хочу весь этот мусор закопать сюда». — «Хорошо, — сказал сосед, — ну а что ты будешь делать с тем щебнем, который ты выкапываешь из ямы?» Мулла рассердился: «Ну брат, в такие тонкости я не могу входить».
Мулла Насреддин со своей женой пошли на озеро постирать бельё и ковры. Занимаясь стиркой, они не заметили, как ворона схватила у них мыло и улетела.
Увидев это, жена Муллы закричала:
— Хватай, лови ворону, она утащила наше мыло!
— Разве ты не видела, какая она чёрная? Если бы ей не нужно было вымыться, она не тронула бы наше мыло.
Однажды Мулла купил мясо и принёс домой. Жена спросила:
— Что из него сварить?
— Откуда я знаю, свари то, что из него получится. Жена переложила мясо с руки на руку, поглядела на
него и сказала:
— Мясо хорошее, из него можно сварить всё, что угодно.
— Тогда и свари всё, — ответил Мулла.
У Муллы спросили, сколько ему лет. Он ответил: «Сорок».
С того времени прошло десять лет, и как-то ему задали тот же вопрос. Мулла опять ответил: «Сорок». Ему заметили, что десять лет назад ему уже было сорок лет и теперь он повторяет ту же цифру.
«Настоящий человек, — заметил Мулла, — никогда не отказывается от своих слов; как Бог один, так и слово у человека должно быть одно. И если через двадцать лет ты спросишь меня, я, безусловно, отвечу тебе так же».
Погрузил однажды Мулла Насреддин на осла две корзины винограда и отправился в город. В городе пристали к нему ребятишки: «Мулла, дай нам винограда!» Окинул Мулла взглядом толпу. «Если дать вам всем, — подумал он, — это обойдётся в копеечку». И он дал ребятишкам по крохотной веточке, по три-четыре ягодки. Дети подняли шум, говоря: «Эфенди, только и всего?» «Послушайте, — сказал Мулла, — вкус у них один; виноград, что в этой корзине, что в другой, на вкус одинаков. Поэтому нет никакой разницы — съесть мало или много».
Было очень жарко, и Мулла спал на крыше. Проснувшись утром, он увидел, что ветер сбросил во двор его одежду.
— Жена, — сказал Насреддин, — возблагодари Аллаха за то, что я ночью спал раздетым. Если бы я был в одежде, то расшибся бы в лепёшку, и ты осталась бы без мужа.
Друзья и приятели Муллы стали говорить ему, что жена его сильно погуливает и не мешало бы призвать её к порядку.
— Странные вы люди! — удивился Мулла. — Как я могу приструнить её, если я её совсем не вижу?
Однажды Мулла встретил на базаре человека, продававшего попугая и спросил:
— Что это такое?
— Попугай, — ответили ему.
— Сколько он стоит?
— Пятьдесят монет.
Мулла, ни слова не говоря, вернулся домой, поймал индюшку и принёс на базар.
— Мулла, — спросили его, — сколько ты хочешь за свою индюшку?
— Пятьсот монет.
— Ай, Мулла, — стали его урезонивать, — ты с ума сошёл, что ли? Разве индюшка может столько стоить?
Мулла указал на продавца попугая:
— Он продаёт такую маленькую птичку за пятьдесят, вы же ничего не говорите, а я оценил в пятьсот монет индюшку величиной с целого барана, и вы меня ещё упрекаете. Разве моя индюшка не в тридцать раз больше этого попугая?
— Но ведь это попугай, Мулла, — сказал один из присутствующих.
— Ну так что, а это — индюшка.
— Да, но попугай умеет говорить, как проповедник.
— Ну и что! Индюшка же всегда погружена в думы, как учёный. Что же, по-вашему, лучше?
Разве продают то, что надо выбрасывать ?
Мулла купил на базаре сливы, принёс домой и с женой начал их есть. Жена вдруг заметила, что Мулла проглатывает и косточки.
— Почему ты проглатываешь косточки? — спрашивает она.
— А почему бы мне их не глотать! — возразил Мулла. — Если они несъедобные, то почему их продают? Разве можно продавать то, что надо выбрасывать?
Однажды у Муллы Насреддина спросили: «Послушай, ты всё-таки мало-мальски человек учёный, разреши наше недоумение. Скажи, какой величины мир? Сколько в нём аршин?»
В это время шла мимо них похоронная процессия. Мулла, указывая на гроб, сказал: «Бот тот, что лежит в гробу, лучше всех тебе ответит. Спроси у него: он только что измерил».
Набил Мулла себе карманы персиками и, встречая по дороге приятелей, говорил, указывая на карманы: «Если кто узнает, что у меня в кармане, тому я дам самый большой персик», «у тебя персики», — говорили ему. Поражённый Мулла воскликнул: «И какой это прохвост вам сказал?!»
Идя по дороге, Мулла нашёл ослиную подкову. Обрадовался ей и сказал: «Теперь найти бы ещё три подковы и одного осла — и я не буду больше ходить пешком».
Однажды Насреддин увидел странного вида здание, перед дверьми которого сидел йог, погружённый в размышления. Мулла решил, что он может научиться чему-нибудь у этой впечатляющей фигуры, и начал разговор, спросив у сидящего человека, кто он такой.
— Я йог, — сказал человек, — и провожу время, пытаясь достичь гармонии со всем живым.
— Это интересно, — сказал Насреддин, -- потому что однажды рыба спасла меня от смерти.
Йог попросил его остаться с ним, говоря, что за время, которое он потратил на то, чтобы добиться гармонии с животным миром, он никогда ещё не был близок к такому общению, которого достиг Насреддин.
После нескольких дней совместного размышления йог попросил Муллу рассказать ему больше о его чудесном опыте с рыбой, ибо «теперь мы знаем друг друга лучше».
— Теперь, когда я знаю тебя лучше, я сомневаюсь, получишь ли ты пользу от того, что я поведаю, — сказал Насреддин.
Йог настаивал.
— Ну, хорошо, — сказал Насреддин, — рыба действительно спасла мне жизнь. Мне как-то пришлось голодать, а она поддерживала меня в течение трёх дней.
Как-то раз один из учеников решил показать Насреддину прекрасный озёрный пейзаж, которого тот никогда не видел.
— Какая красота! — воскликнул Насреддин. — Но если бы только, если бы только...
— Что «если бы только», Мулла?
— Если бы только они не напустили сюда воды!
Однажды Мулла попросил жену приготовить много халвы и дал ей всё необходимое для этого, а потом съел почти всю халву.
Среди ночи Мулла разбудил жену.
— Мне пришла в голову важная мысль.
— Какая?
— Принеси мне остаток халвы, и я скажу её тебе. Жена принесла халву и повторила свой вопрос. Но
Насреддин первым делом расправился с халвой, а потом сказал:
— Мне пришло в голову, что никогда не надо идти спать, прежде чем не съешь всю халву, которая была приготовлена за день.
«Ослу веришь, а мне не веришь»
Однажды сосед попросил у Муллы осла. «Нет у меня», — ответил Насреддин. А в это время заревел осёл. Тогда сосед заметил: «Эфенди, ты говоришь, что у тебя нет осла, а вон, слышишь, осёл ревёт».
Мулла покачал головой и сказал: «Господи Боже мой, чудной ты человек; ты ослу веришь, а мне, дожившему до седой бороды, не веришь».
Так случилось, что Мулла Насреддин заболел и был госпитализирован. Через несколько минут кто-то постучал в дверь, и вошла маленькая женщина. Она сказала: «Я ваш врач. Разденьтесь, я пришла вас осмотреть». Мулла спросил: «Вы имеете в виду — полностью?» Врач ответила: «Да, именно так».
Он разделся. Женщина осмотрела его, затем она сказала: «Теперь ложитесь на кровать. У вас есть какие-нибудь вопросы?» Мулла Насреддин сказал: «Только один: зачем вы побеспокоились постучать?» Женщина ответила: «Просто привычка».
Мулле сказали: «Жена твоя потеряла рассудок». Мулла задумался. «О чём ты думаешь?» — спросили у него. «У моей жены отродясь ума не было, — что же она могла потерять? Вот о чём я думаю», — ответил Мулла.
Во время длительного путешествия Мулла, чтобы не затеряться в караване, привязал себе на пояс тыкву и так продолжал путь. На одной стоянке шутник тихонько взял у Муллы тыкву и привязал себе. Когда наутро Мулла увидел перед собой человека, у которого к поясу была привязана тыква, он, растерявшись, сказал: «Я — это вот тот человек, ну а сам-то я кто?»
Мулла Насреддин оставался безработным много-много лет, ибо он хотел быть актёром, но не имел таланта, Но каждый день он шёл к агенту. Он с надеждой стучал в дверь, входил в контору и спрашивал:
— Что-нибудь произошло? Я где-нибудь записан? Агент всегда говорил одно и тоже:
— Я ничего не могу сделать, нет никакой возможности. Проходили дни, недели, прошли годы, и стук Муллы стал привычным. Несмотря на сезон, на погоду -хорошую или плохую — агент был уверен в одном: Мулла придёт. И Мулла опять с надеждой спрашивал, и агент опять говорил одно и тоже:
— Насреддин, я ничего не могу сделать, нет никакой возможности.
Затем однажды послышался другой стук, немного печальный, и когда Мулла вошёл, агент был удивлён, так как тот был печален. Мулла сказал:
— Слушай, две недели не записывай меня никуда, потому что я собираюсь в отпуск.
Насреддина пригласили прочесть проповедь жителям соседней деревни. Он взобрался на кафедру и сказал:
— О люди, знаете ли вы, о чём я буду говорить с вами? Несколько буянов, желающих позабавиться, крикнули, что не знают.
— В таком случае, — сказал Мулла с достоинством, — я пока воздержусь от попыток обучать таких невежд.
На следующей неделе старейшины деревни, заручившись уверениями хулиганов о том, что они больше не будут мешать делу своими замечаниями, опять пригласили Насреддина посетить их.
— О люди! — снова начал Мулла, — знаете ли вы, о чём я буду говорить с вами?
Некоторые из тех. на кого Насреддин смотрел особенно свирепо, не знали, как реагировать на это, и пробормотали: «Да».
— В таком случае мне нечего сказать вам, — резко сказал Насреддин и покинул зал.
После настойчивых просьб сделать ещё одну попытку Насреддин посетил деревню ещё раз и снова предстал перед собравшимися.
— О люди! Знаете ли вы, о чём я буду говорить с вами? Так как всем показалось, что Мулла ждёт ответа, люди закричали: «Некоторые из нас знают, а некоторые — нет!»
— В таком случае, пусть те, кто знает, расскажут об этом тем, кто не знает, — сказал Насреддин, собираясь уходить.
У Муллы спросили: «Отчего это, когда наступает утро, один человек идёт в одну сторону, другой — в другую?» «Если бы все пошли в одну сторону, — разъяснил Мулла, — нарушилось бы в мире равновесие, и мир бы перевернулся».
Купил однажды Мулла печёнку. Дорогой встретился ему приятель и спрашивает: «Как ты её приготовишь?» «Да обыкновенно», — говорит Мулла. «Нет, — возразил человек, — можно печёнку великолепно приготовить. Вот как я тебе сейчас объясню, ты так и сделай». — «Твои объяснения не удержатся у меня в голове, — сказал Мулла. — Напиши на бумаге — и тогда я буду глядеть на твой рецепт и приготовлю».
Человек написал и вручил бумажку Мулле.
Когда Мулла, погружённый в приятные размышления, вызванные наставлением, шёл домой, коршун выхватил у него печёнку и взвился в небо. Мулла, не обнаруживая признаков беспокойства, показал коршуну бумажку, которую держал в руке и сказал: «Напрасно: тебе всё равно не удастся скушать печёнку со смаком, ведь рецепт-то у меня».
Однажды Насреддин повздорил с настоятелем монастыря, где он тогда жил. Вскоре после этого из кладовой пропал мешок риса. Настоятель приказал всем выстроиться во дворе монастыря. Когда все собрались, он сказал, что в бороде у вора застряли зёрнышки риса. «Это старый способ заставить виновного невольно коснуться своей бороды», -- подумал настоящий вор и продолжал стоять неподвижно.
Насреддин подумал: «Настоятель готов на всё, чтобы отомстить мне, он, наверное, специально насыпал риса мне на бороду», — и попытался незаметно смахнуть рис.
Как только его пальцы коснулись бороды, он понял, что все смотрят на него.
— Я так и знал, что рано или поздно он меня поймает! — сказал Насреддин.
Однажды Мулле Насреддину приснилось, что он был в раю. Красота вокруг! Тихая долина, птицы поют, солнце восходит — а он один и под деревом. Правда, вскоре он начал ощущать голод, а вокруг — никого! Райское одиночество! Никто не мешает! Однако вскоре ему всё это надоело, и он крикнул: «Эй! Уважаемые! Есть тут кто-нибудь?!» И явился к нему очень красивый человек и сказал ему: «К твоим услугам, да буду я жертвой за тебя! Что ни прикажешь — всё исполню!»
Насреддин для начала попросил поесть, и вмиг всё исполнилось. И чего бы он ни попросил — всё вмиг исполнялось и в самом деле! УЖ он наелся, напился, отоспался! Ну чего бы ему ещё? Красивую женщину попросил, и вмиг доставили ему гурию — небесную деву. Кровать с лебяжьей периной — и была ему кровать!
И вот так продолжалось несколько дней. Но долго очень хорошо — уже нехорошо! И всё было слишком хорошо, и всего слишком много. Долго вытерпеть он так не мог. Он стал желать какого-нибудь несчастья, так как всё было слишком уж прекрасно. Ему захотелось какого-нибудь напряжения, труда, так как за всю жизнь он не был без напряжения, без чего-либо, из-за чего люди переживают, печалятся. Всё было просто невыносимо блаженно!
Тогда он позвал Того, кто исполняет желания, и сказал ему: «Нет! Хватит! Это уж слишком! Мне бы какой-нибудь работёнки. Знаешь, страшно надоело сидеть вот так — с пустыми руками».
И Тот, кто всё исполняет, сказал ему: «Я могу сделать всё, кроме этого: здесь невозможна никакая работа. Я готов дать всё, что только пожелает твоя душа. Да и зачем тебе работа?»
Мулла сказал: «Да надоело! Понимаешь?! Надоело! УЖ лучше в ад отпустите, если здесь нет никакой работы!»
Тот, кто всё исполняет, смеялся до изнеможения и сказал наконец: «А где же ты, по-твоему, находишься?»
Один из друзей попросил денег у Муллы на короткий срок. «Нет, денег я тебе не дам, — сказал Мулла, — но зато, раз ты мне друг, срок я могу тебе предоставить какой захочешь!»
У Муллы спросили: «Что ты скажешь о совершенстве Божественной воли?» «С тех пор, как я себя помню, — сказал Мулла, — постоянно случается то, что говорит Господь Бог; а если бы сила была не в руках Господа, когда-нибудь да исполнилось бы и то, что я говорю».
Однажды ночью Мулла Насреддин и его жена сидели у огня. Ночь была холодная. Мулла читал свою газету, а его жена что-то вязала. Домашние кошка и собака тоже отдыхали у огня, дремля и наслаждаясь теплом.
Вдруг жена сказала:
— Насреддин, посмотри на кошку и собаку, как мирно они живут друг с другом. Почему мы так не умеем?
— Почему мы так не умеем? Привяжи их друг к другу и посмотри, что получится.
Три амбициозных политика гуляли по пляжу и планировали стратегические ходы, чтобы свергнуть могущественного соперника. Затем они подошли к Мулле Насреддину, ловившему крабов. Поймав очередного краба, Мулла клал его в плетёную корзину.
Заглянув в неё, один из политиков предупредил Насреддина:
— Мулла, тебе бы лучше закрыть корзинку. Если ты не поостережёшься, крабы выберутся и разбегутся.
— О, мне не нужна никакая крышка. Эти крабы — прирождённые политики, и если один краб попытается выбраться, другие утянут его вниз.
Однажды в дом к Мулле забрался вор. Жена с беспокойством сказала: «Эфенди, у нас вор». А Мулла беззаботно ответил: «Тс-с-с! Ты молчи. Может быть, он найдёт что-нибудь подходящее, а отнять у него уже будет легко».
Незнакомец зашёл в магазин Муллы Насреддина за товаром. На стене была надпись: «Этот магазин будет закрыт двадцать восьмого августа по причине погоды».
Поскольку было только пятнадцатое августа, человек спросил Муллу, как он может знать, какая будет погода за столько дней.
— Ну, — сказал Насреддин, — если будет небольшой дождь, я пойду на рыбалку. Если сильный дождь — я останусь дома и буду работать своими инструментами.
— Но откуда вы знаете, что будет дождь? — спросил человек.
— Не имеет значения, будет дождь или нет, — ответил Насреддин. — Если будет солнце, я пойду на рыбалку или буду работать своими инструментами; так или иначе, всё зависит от погоды.
Пару раз Мулла приносил домой печёнку. Жена угощала печёнкой милого дружка, а перед Муллой ставила вечером какое-то месиво. Однажды Мулла и говорит жене: «Послушай, я несколько раз приносил домой печёнку, но мне никак не удаётся её попробовать. Куда она девается?» «Кошка крадёт», — ответила жена.
Тогда Мулла встал и спрятал в сундук топор. «Ты от кого прячешь топор?» — спросила жена. «От кошки», — заметил Мулла. Жена удивлённо сказала: «Но зачем кошке топор?» На это Мулла возразил: «Да разве тот, кто хватает печёнку, которой цена-то всего два акча, не возьмёт и топор, стоящий сорок акча (40)?»
40) Акча — мелкая разменная монета.
Однажды поздно вечером Мулла при свете луны поднимал ведро из колодца и увидел, что в колодец упала луна. Чтобы вытащить луну, он привязал к верёвке крюк и спустил вниз. Случайно крючок зацепился за камень, и когда верёвка натянулась, крючок сорвался, а Мулла упал на спину. Он взглянул наверх и увидел, что луна на небе. «Ну, слава Богу, помучился я немало, но зато луна теперь вернулась на своё место», — подумал Насреддин.
Однажды осёл, на котором ехал Мулла, пустился вскачь, и Мулла упал. Ребятишки, смеясь, закричали: «Мулла упал с осла! Мулла упал с осла!» «Ах, дети, дети! — сказал Мулла. — Да ведь если бы я не упал, то всё равно пришлось бы с него слезть».
Придя навестить больного товарища, Насреддин попал как раз такой момент, когда к тому пришёл врач. Он пробыл в доме не более минуты, и скорость, с которой он поставил диагноз, ошеломила Муллу.
Сначала доктор взглянул на язык пациента, затем немного помолчал. Потом он сказал:
— Вы поели зелёных яблок. Перестаньте их есть, и через пару дней вы поправитесь.
Забыв обо всём на свете, Мулла последовал за врачом, — Скажите мне, доктор, — задыхался он, — пожалуйста, скажите, как вы делаете это?
— Это совсем просто, когда вы научитесь распознавать различные ситуации, — сказал доктор. — Видите ли, как только я узнал, что у человека болит живот, я стал искать причину. Когда я вошёл в комнату больного, я увидел кучу огрызков от зелёных яблок, лежавших у него под кроватью. Остальное было очевидным.
Насреддин поблагодарил его за урок. В следующий раз, когда он навещал одного из своих друзей, дверь ему открыла жена друга.
— Мулла, — сказала она, — нам нужен не философ, а доктор. У моего мужа болит живот.
— Не думай, что философ не может быть врачом, о женщина, — сказал Насреддин, протискиваясь в дверь.
Больной стонал, лёжа на кровати. Насреддин подошёл к нему, заглянул под кровать и позвал его жену.
— Ничего серьёзного, — сказал он ей. — Через пару дней он будет здоров. Но ты должна проследить, чтобы он отказался от привычки есть сёдла и упряжь.
Какой-то человек остановил Насреддина и спросил у него, какой сегодня день недели.
— Не могу вам сказать, — ответил Мулла. — Я нездешний и не знаю, какие у вас дни недели.
Однажды Мулла Насреддин положил на большое блюдо три сливы и понёс в подарок завоевателю Тимуру. Дорогой сливы стали перекатываться на подносе с одной стороны на другую, и как ни говорил Мулла: «Лежите смирно, не двигайтесь, а то я вас съем!» — ничего не действовало: сливы всё подпрыгивали и перекатывались. Мулла, рассерженный, съел одну за другой две сливы и представил Тимуру всего одну сливу. Тимур очень был обрадован и пожаловал ему много денег.
Через несколько дней Мулла набрал корзину свёклы и опять понес государю. Дорогой попался ему человек, и, узнав, что Мулла несёт Тимуру свёклу, сказал: «Отнеси ему инжир, он ещё больше обрадуется». Мулла раздобыл немного хорошего инжиру и поднёс Тимуру.
По приказу государя приближённые и слуги стали бросать в Муллу инжиром. И по мере того как инжир попадал ему в голову, Мулла то и дело причитал: «Благословение Господу, хвала Тебе, Милостивому, Всещедрому! Теперь я понял смысл благодетельного совета!»
Тимур услышал это и спросил: «Мулла, что ты всё возносишь благодарения?» Насреддин ответил: «Государь, я сперва нёс тебе свёклу, но по дороге один человек отговорил меня от этого. Если бы я принёс свёклу, что со мною было бы! Я лишился бы глаз и головы, и ничего от меня бы не осталось».
Мулла Насреддин постучал как-то в три часа утра в чужую дверь. Он был совершенно пьян. Хозяин открыл окно, посмотрел вниз и сказал: «Насреддин, я много раз говорил тебе, что это не та дверь. Это не твоя дверь. Иди домой и стучи там».
Насреддин посмотрел вверх и сказал: «Ты в этом уверен? Может, ты смотришь не из того окна? Откуда ты знаешь?»
Мулла Насреддин играл в карты со своим псом. Это увидел знакомый и очень удивился — пёс действительно играл. Он сказал Насреддину: «У тебя удивительный и мудрый пёс!»
Насреддин ответил: «Ничего подобного — он не такой мудрый, как кажется. Когда у него хорошие карты, он виляет хвостом!»
Мулла стреляет в собственный кафтан
Однажды ночью увидел Мулла при свете луны, что в саду стоит какой-то дородный человек, величественно вытянув руки. Он разбудил жену и говорит: «Принеси мне поскорее лук и стрелы!» Быстро он натянул тетиву и, призывая имя Господа, пустил стрелу. Стрела попала как раз в живот. «Да, с нами шутки плохи! — гордо сказал Мулла. — Теперь оставим его в покое, а к утру он покорчится-покорчится, да и отдаст Богу душу».
После этого Мулла пошёл домой, крепко запер дверь и лёг спать. Утром, спустившись в сад, видит, что ночью он стрелял в свой собственный кафтан, который накануне выстирала его жена и развесила на верёвке, чтобы он к утру просох. Стрела разорвала кафтан как раз у самого пупка. Мулла пал ниц и стал громко молиться:
«Благодарение Господу, тысяча благодарностей за милость Господню!» «Что случилось? — удивилась жена — Объясни мне причину твоих славословий». «Эх ты, чудачка, — заметил Мулла, — разве ты не видишь, куда попала стрела: она пробила кафтан у самого пупка и вышла наружу, а кафтан изодрала в клочья. Если бы я в это время был в кафтане, что было бы со мной?»
Однажды утром сосед попросил у Муллы осла. Мулла пробормотал: «Пойду спрошу осла; если он захочет — дам». Прошёл он в дом и, побыв недолго, вернулся и сказал: «Я говорил ослу, но он не соблаговолил, да ещё прибавил: "Если дать меня чужому, будут тыкать мне стрекалом в уши, а тебя — честить на все лады!"»
Однажды во время пребывания Насреддина при дворе правитель пожаловался на то, что его подданные лживы. Насреддин сказал: «Ваше величество, истины бывают разные. Прежде чем люди смогут использовать относительную истину, им необходимо практически познать реальную истину. Но они всегда пытаются делать всё наоборот. В результате люди слишком бесцеремонно обращаются со своими же искусственными истинами, подспудно чувствуя, что это не более, чем выдумка».
Всё это показалось правителю слишком сложным: «Вещи должны быть или истинными, или ложными. Я заставлю людей говорить правду, и с помощью этого они приобретут привычку быть правдивыми».
На следующее утро перед открытыми городскими воротами красовалась виселица, которую окружали солдаты правителя во главе с капитаном. Глашатай объявил: «Каждый, кто войдёт в город, должен прежде всего правдиво ответить на вопрос капитана».
Насреддин, поджидавший снаружи, вошёл в город первым. Капитан спросил: «Куда ты идёшь? Говори правду, иначе тебя повесят».
Насреддин ответил: «Я иду, чтобы быть повешенным на этой виселице». — «Я не верю тебе!» — «Прекрасно. Если я солгал — повесь меня». — «Но это будет значить, что ты сказал правду». — «Вот именно, — сказал Насреддин, — вашу правду».
Желая попросить милостыню, Насреддин подошёл к большому дому.
— Хозяина нет, — сказал слуга.
— Прекрасно, — воскликнул Мулла, — и хотя он ничем не смог помочь мне, передай, пожалуйста, своему хозяину мой совет. Скажи: «Когда будешь уходить в следующий раз, не оставляй своё лицо на окне — его могут украсть».
Однажды Мулла рубил в горах дрова, а в это время волк задрал у него осла. Когда Мулла вернулся, волк пустился бежать. Кто-то поднял шум: «Эй, караул, держите!» Мулла заметил: «Ну чего ты, человече, без толку кричишь. Волк набил брюхо, и ему тяжело теперь подниматься в гору. Пожалей его!»
В чайхану вошёл монах и заявил: «Мой учитель велел мне возвестить людям, что человечество до тех пор не достигнет совершенства, пока люди, не испытавшие на себе несправедливости, не будут так же нетерпимо относиться к ней, как те, кто в действительности испытал её».
Эти слова на мгновение поразили всех собравшихся. Затем Насреддин сказал: «А мне мой учитель говорил, что никто не должен относиться нетерпимо к чему бы то ни было до тех пор, пока он не убедится, что предполагаемая несправедливость действительно является несправедливостью, а не скрытым благом!»
Однажды прямо на голову Насреддину, шедшему по узкому переулку, с крыши дома упал какой-то человек. С этим человеком ничего не случилось, но Мулла попал в больницу.
Один из учеников Насреддина спросил его:
— Какой урок вы извлекли из этого происшествия, учитель?
— Откажись от веры в неизбежность, даже если причина и следствие кажутся неизбежными! Избегай теоретических вопросов наподобие этого: «Сломает ли человек себе шею, если упадёт с крыши?» Упал он, а шею сломал себе я!
Насреддин ежедневно переводил через границу своего осла, нагруженного корзинами с соломой. Так как все знали, что он промышляет контрабандой, пограничники обыскивали его с ног до головы каждый раз, когда он переходил границу. Они обыскивали самого Насреддина, осматривали солому, погружали её в воду, время от времени даже сжигали её, а сам Насреддин жил всё лучше и лучше.
В конце концов он отошёл от дел и перебрался на жительство в другую страну. Много лет спустя его встретил один из таможенников. Он сказал:
— Теперь тебе нечего скрывать, Насреддин. Расскажи мне, что ты переправлял через границу, когда мы не могли поймать тебя?
— Ослов, — ответил Насреддин.
Однажды произошло вот что. Женщина судилась с Муллой Насреддином. Мулла всё яростно отрицал. Наконец судья спросил:
— Скажи только одно: спал ты с этой женщиной, Насреддин?
Насреддин ответил:
— Нет, ваша милость, не сомкнул глаз.
Собрался Мулла Насреддин пообедать. Известно: кто любит деньги, тот любит только деньги. Поэтому Мулла приказал своему слуге:
— Неси на стол обед, а потом запри ворота и говори всем, что меня нет дома. Не люблю гостей!
Услышал эти слова сын Насреддина. А известно: у богатого отца, сын часто нищ душой. Вот он и говорит:
— О, отец! А не лучше ли будет, если слуга сперва скажет всем соседям, что нас нет дома, потом запрёт ворота и лишь после этого подаст обед?
Выслушал старый скупец юного скрягу, огорчился и в то же время обрадовался, засмеялся и одновременно заплакал:
— Когда на старости лет мой сын откажется меня кормить, утешительно мне будет сознавать, что сын мой пошёл в меня!
По ряду обстоятельств Насреддин оказался однажды в зале для аудиенций правителя Персии.
Шахиншах был окружён своей корыстной знатью, управителями провинций, придворными и всякого рода прихлебателями. Каждый старался протолкнуться вперёд, чтобы его назначили главой посольства, которое вскоре отправлялось в Индию.
Правитель уже начал терять терпение, он оглядывал сверху всю эту назойливую толпу, взывал про себя к небу, чтобы к нему пришла помощь свыше в разрешении этой проблемы — кого же выбрать. Взгляд его упал на Муллу Насреддина.
— Вот кто будет послом, — провозгласил он. — А теперь оставьте меня в покое.
Насреддину выдали богатую одежду, огромный сундук с рубинами, бриллиантами, изумрудами, вручили бесценные произведения искусства: всё это было даром Шахиншаха Великому Моголу.
Однако придворные не могли это так оставить. Объединившись ради такого дела, они решили сделать всё, чтобы погубить Насреддина. Сначала они ворвались в жилище Насреддина и похитили драгоценности, которые поделили между собой, а вместо них положили в сундук земли, чтобы восполнить вес драгоценностей. Затем они пришли к Насреддину, полные решимости разрушить миссию посольства, вовлечь его в неприятности и в процессе всего этого дискредитировать также и его главу.
— Поздравляем тебя, о великий Насреддин, — сказали они. — То, что повелел Фонтан Мудрости, Павлин Мира, должно быть сутью всей мудрости. Поэтому мы приветствуем тебя. Но мы могли бы дать тебе несколько советов, так как нам не раз приходилось выполнять дипломатические миссии.
— Я был бы благодарен, если бы вы сказали мне их, — ответил Насреддин.
— Хорошо, — сказал главарь интриганов. — Первое, что от тебя требуется, это быть смиренным, для того чтобы показать, как ты скромен. Ты, следовательно, не должен и виду показывать, что ты важная персона. Когда достигнешь Индии, посети как можно больше мечетей и делай для себя денежные сборы. Второе: ты должен соблюдать придворный этикет страны, в которую ты направлен. Это значит, что ты должен называть Великого Могола «Полной Луной».
— Но ведь это титул правителя Персии?
— Только не в Индии.
Итак, Насреддин отправился в путь. Правитель Персии сказал ему на прощание:
— Будь осторожен, Насреддин. Придерживайся этикета, ибо Могол — могущественный правитель, и мы должны произвести на него впечатление и в то же время ничем не оскорбить его.
— Я хорошо подготовлен, Ваше Величество, — сказал Насреддин.
Как только он ступил на территорию Индии, тотчас вошёл в мечеть и поднялся на кафедру.
— О люди! — закричал он. — Смотрите на меня как на представителя Тени Аллаха на земле, который является осью земли! Вытаскивайте денежки, потому что я сделаю сбор.
Так он повторял в каждой мечети, какую только мог найти на пути из Белуджистана в величественный Дели.
Он собрал большое количество денег. Его советчики сказали ему:
— Делай с ними всё, что хочешь. Ибо это результат интуитивного роста и дара, а раз так, то их использование создаст своё собственное требование.
Всё, чего они хотели добиться, — это чтобы Мулла выставил себя в нелепом виде, собирая деньги таким бесстыжим образом.
— Святые должны жить только плодами своей святости, — взывал Насреддин, переходя из мечети в мечеть. — Я не придаю никакого значения деньгам и не ожидаю от них ничего. Для вас деньги — это то, что следует копить, после того, как вы их нашли. Вы можете обменять их на материальные вещи. Для меня же они представляют часть механизма. Я — представитель интуитивного роста, вознаграждённый и оплаченный.
Итак, как все мы знаем, добро часто проистекает из явного зла, и наоборот. Те, кто думали, что Насреддин набивает свои собственные карманы, не давали денег. По какой-то причине их дела шли не блестяще. Те же, кого считали доверчивыми и легковерными и кто давал ему деньги, необыкновенным образом обогащались. Но вернёмся к нашему рассказу.
Сидя на величественном троне в Дели, Правитель слушал отчёты, которые придворные ежедневно приносили ему о продвижении персидского посла. Сначала он никак не мог в них разобраться. Тогда он собрал совет.
— Уважаемые, — сказал он, — этот Насреддин, должно быть, действительно святой, или же его направляет Божественная сила. Слыхали вы когда-либо о ком-нибудь ещё, кто бы придерживался принципа, что человек не должен стремиться к деньгам без благовидной причины, чтобы его мотивы не были неправильно истолкованы?
— Да не уменьшится никогда твоя тень, о Бесконечное Протяжение Мудрости, — ответили сановники. — Мы согласны с тобой. Раз в Персии есть такие люди, то мы должны быть настороже, ибо их моральная власть над нашим материалистическим мировоззрением очевидна.
Затем из Персии прибыл гонец с секретным письмом, в котором шпионы Могола докладывали следующее: «Мулла Насреддин — человек, не занимающий никакого положения в Персии. Он был избран послом совершенно наобум. Мы не можем понять, почему Шахиншах не был более разборчив».
Могол созвал совет:
— Несравненные птицы рая! — сказал он им. — Вот какая мысль проявила себя во мне. Персидский правитель наобум выбрал человека, который должен представлять всю нацию. Это может означать следующее: он так уверен в качествах своего народа, что для него любой человек достаточно хорош для того, чтобы выполнять деликатную задачу посла к величественному двору Дели. Это указывает на степень достигнутого совершенства, на изумительную безошибочность интуитивной силы, которая развита среди них. Мы должны пересмотреть наши желания вторгнуться в Персию, ибо такой народ легко поглотит наши армии. Их общество организовано совсем на другой основе, чем наше.
—Ты прав, Величайший Хранитель Границ! — закричали индийские вельможи.
Наконец Насреддин прибыл в Дели. Он ехал верхом на своём старом осле в окружении эскорта, нагруженного мешками с деньгами, которые он собрал в мечетях. Сундук с драгоценностями возвышался на слоне, так велики были его размеры и вес.
У ворот Дели Насреддина встретил церемониймейстер. Правитель со своими вельможами ожидал его в зале для приёма послов. Зал был устроен так, что вход в него был низким. Вследствие этого послы всегда должны были слезать с коней и входить в зал на своих ногах, производя впечатление просителя. Только равный мог появиться в присутствии Правителя верхом.
Ни один посол никогда не прибывал верхом на осле, и поэтому не было никого и ничего, что могло бы остановить Насреддина, быстрой рысью проехавшего через дверь прямо к Высочайшему Возвышению.
Великий Могол и его придворная знать обменялись при этом взглядами, полными значения.
Насреддин весело слез с осла, обратившись к Правителю, назвал его Полной Луной и велел принести сундук с драгоценностями.
Когда его открыли и обнаружили землю, все на мгновение оцепенели.
«Лучше я не буду ничего говорить, — подумал Насреддин, — ибо, что ни скажи, это не облегчит положения».
И он не произнёс ни слова. Могол прошептал своему визирю: «Что это значит? Что это, оскорбление Высочайшему Величию?»
Будучи не в состоянии поверить этому, визирь начал лихорадочно думать. Затем он представил объяснение.
— Это символический акт, Ваше Присутствие, — промямлил он. — Посол хочет сказать, что признаёт вас хозяином земли. Разве он не назвал вас Полной Луной?
Могол размяк,
— Мы удовлетворены тем, что предлагает нам Шахиншах, ибо мы не нуждаемся в богатстве; и мы оценили метафизическую тонкость послания.
— Мне было велено передать, — сказал Насреддин, вспомнив «неотъемлемую фразу при передаче дара», которую ему сообщили интриганы Персии, — что это всё, что у нас есть для Вашего Величества.
— Это означает, что Персия не уступит нам ни одной пяди своей земли, — прошептал королю толкователь предзнаменований.
— Скажи своему господину, что мы поняли, — улыбнулся Могол. — Но есть ещё один вопрос: если я -Полная Луна, то кто же тогда правитель Персии?
— Новая Луна, — машинально ответил Насреддин.
—Полная Луна более зрелая и даёт больше света, чем Новая Луна, которая младше, — прошептал придворный астролог Моголу.
— Мы удовлетворены, — сказал восхищённый индиец. — Можешь возвращаться в Персию и сказать Новой Луне, что Полная Луна приветствует его.
Персидские шпионы при дворе Дели немедленно послали Шахиншаху полный отчёт об этом обмене речами. Они добавили, что Великий Могол находится под большим впечатлением от визита и боится планировать войну против Персии из-за действий Насреддина.
Когда Мулла возвратился домой, Шахиншах принял его при полном собрании:
— Я более чем доволен, друг Насреддин, — сказал он, — результатами твоих необычных методов. Наша страна спасена, а это значит, что больше не надо отчитываться за драгоценности или делать сборы в мечетях. С этих пор все будут знать тебя под особым титулом Сафира — Эмиссара.
—Но, Ваше Величество, — прошептал визирь, — этот человек виновен в измене, если не больше! У нас есть очевидное свидетельство, что он применил один из ваших титулов к императору Индии, нарушив лояльность, и навлёк на один из ваших атрибутов дурную славу.
—Да, — загремел Шахиншах, — правду говорят мудрецы, что в каждом совершенстве есть несовершенство. Насреддин, почему ты назвал меня Новой Луной?
— Я не знал правил дипломатического этикета, -сказал Насреддин, — но я хорошо знаю, что, когда полная луна начинает убывать, новая луна продолжает расти, и у неё ещё впереди её величайшие победы.
Настроение Правителя изменилось. —Схватить Анвара, великого визиря, — заорал он. — Мулла! Я предлагаю тебе занять пост великого визиря!
— Что?! — воскликнул Насреддин. — Как я моту принять ваше предложение, после того как я своими глазами видел, что случилось с моим предшественником?
Однажды Мулла Насреддин ел жаркое из птицы. Пришёл приятель и попросил угостить его.
— Братец, — сказал Мулла, — извини меня, но это имущество моей жены, и без её разрешения я не могу ничего тебе дать.
Однажды Мулла Насреддин поймал своего телёнка и хотел его приласкать. Но телёнок начал лягаться и убежал; и как ни старался Мулла, поймать его не мог.
Выбившись из сил, он схватил палку и начал бить корову.
— Чем же она виновата, эта корова? — спросили у него.
— Именно она во всём и виновата. Если бы корова его не научила, то разве шестимесячный телёнок умел бы лягаться и упрямиться? — ответил Мулла Насреддин.
Как-то в одном собрании зашла речь об Аравии. Один из присутствующих, побывавших там, сказал:
— Странное место эта Аравия! Там такая жара, что все ходят голые.
Мулла сидел в сторонке, прислушивался к этому разговору и спросил с удивлением:
— Хорошо, но если там ходят без всякой одежды, то как же отличают мужчин от женщин?
Некто жил в доме без окон и всегда жаловался, что солнце к нему не заглядывает. Однажды он отыскал Муллу Насреддина и сказал:
— Ай, Мулла, ты человек умный. Мой дом лишён солнца. Даже самый маленький луч не проникает в комнату. Что мне делать?
Мулла подумал, подумал и наконец спросил:
— Хорошо, а на пашню твою солнце заглядывает?
— Да, заглядывает.
— Тоща, — ответил Мулла,—перенеси свой дом туда.
Мулла Насреддин женился на такой женщине, у которой до него умерло шесть мужей. Однажды Мулла сильно заболел. Жена начала плакать и причитать:
— На кого же ты меня покидаешь?
Мулла Насреддин, подняв голову с подушки, ответил:
— Как на кого? На восьмого мужа!
— Почему у твоего халата высокий ворот? — спросили у Муллы Насреддина.
— Я нарочно сделал так, чтобы солнце не жгло мне затылок, — сказал он.
— А что же ты будешь делать, если солнце окажется спереди?
— Мне спешить некуда, я поверну назад.
Мулла Насреддин продавал пирожки. К нему подошли два человека и, съев довольно много пирожков, начали пререкаться:
— Деньги буду платить я, — говорил один,
— Нет, я! — кричал другой. Потом спор разгорелся ещё сильнее.
— Я ни за что не дам тебе платить! -- воскликнул один.
— А я не допущу, чтобы платил ты, — ответил другой.
— А я не возьму денег! — вскричал Мулла Насреддин, увлечённый задором спорщиков.
Мулла Насреддин сидел с друзьями в некоем обществе и рассказывал:
— Проснулся я вчера ночью, захотелось мне курить. Я наполнил трубку, взял кремень и огниво. Высекал, высекал — огонь никак не появлялся. Я разозлился, потушил свечу и лёг спать.
Когда Мулла шёл по улице, какой-то человек сорвал с него папаху и убежал. Мулла понял, что вора ему не догнать. Недолго думая он побежал на кладбище, присел на камень и стал ждать.
— Мулла, тот, кто схватил у тебя папаху, — сказал прохожий, — пробежал в сторону базара, зачем же ты
пришёл сюда?
— Не беспокойся, — ответил Мулла. — Куда бы он ни делся — пошёл ли на базар или вознёсся на небо — в конце концов придёт сюда.
Мулла впервые в жизни попал в город. Блуждая по улицам, он забрёл на базар. Прежде всего на глаза ему попалась бакалейная лавка. Мулла не знал, чем там торгуют, и, войдя в лавку, увидел сидящего человека и вокруг него — деревянные подносы с кишмишем, персиками, миндалём, фисташками и всем, что только есть на свете вкусного. Но человек не ел ничего из этих лакомств.
Сперва Мулла подумал: «Наверное, этот человек слеп и не видит, что за вкусные вещи разложены вокруг него!» Мулла приблизился к нему и убедился, что человек этот смотрит. Но потом, постояв ещё немного и подумав, решил, что он, наверно, слеп от рождения — смотрит, но не видит.
Чтобы убедиться, прав он или нет, Мулла подошёл к бакалейщику и поднёс два пальца к его глазам. Тот закричал:
— Что ты делаешь? Чуть мне глаза не выдавил. Мулла удивился:
— Разве ты видишь?
— А почему же мне не видеть? — спросил бакалейщик.
— Если ты видишь, то почему тогда не ешь?
— Если я поем, то причиню себе вред.
Услышав это, Насреддин схватил целую пригоршню кишмиша и миндаля и начал уплетать.
— Что ты делаешь? — закричал бакалейщик.
— А тебе-то что? — спросил Мулла. — Пусть вред будет мне.
Как-то раз Мулла был назначен судьёй. К нему с жалобой прибежала родная дочь:
— Сегодня, когда дома никого не было, - - плача рассказывала она, — пришёл мой двоюродный брат. Видя, что я одна, он поцеловал меня. Что теперь мне делать?
Мулла немного подумал и ответил:
— Во всех книгах, которые я прочёл с тех пор, как стал судьёй, говорится, что самое строгое, самое справедливое наказание — это отплатить тем же. И поэтому ты должна завтра пойти к своему брату и поцеловать его.
Несколько человек увидели на дороге лягушку и поймали её. Они не знали, что это за животное, и пока размышляли, пытаясь догадаться, подошёл Мулла Насреддин.
— Не знаешь ли ты, — спросили они, показывая ему лягушку, — что это такое?
— Знаю, — ответил Мулла, — это — животное, у которого и мать, и отец были такими же.
У Муллы Насреддина было очень некрасивое лицо. Один из его друзей сказал ему шутливо:
—Никому в мире я не сочувствую так, как твоей жене.
— Если ты увидишь её, то посочувствуешь мне, — сказал Мулла Насреддин.
Мулла Насреддин находился в одном обществе. Один из его друзей, который сидел рядом с ним, заснул и во сне очень сильно храпел. Мулла разбудил его, и когда тот спросил, зачем он это сделал, ответил:
— Я разбудил тебя специально для того, чтобы ты проснулся и послушал собственными углами, как ты отвратительно храпишь.
В старости к Насреддину пришёл некий человек и сказал ему:
— Про тебя говорят, что ты впал в детство.
— Не я впал в него, а оно — в меня, — ответил тот.
— .Когда бывают хорошие отношения между мужем и женой? — спросили у Муллы.
— Если муж глухой, а жена слепая, то они очень хорошо могут прожить вместе, — ответил он.
К Насреддину пришёл человек, желавший стать его учеником. После многих приключений он добрался до хижины в горах, где жил Насреддин. Зная о том, что каждый поступок просвещённого суфия исполнен смысла, новичок спросил у Насреддина, почему он дует на руки. «Чтобы согреться, конечно», — ответил Мулла.
Вскоре после этого Насреддин налил две чашки супа и подул на свой суп. «Зачем вы делаете это, мастер?» — спросил ученик. «Для того, чтобы охладить суп, конечно», — ответил учитель.
После этого ученик покинул Насреддина, так как не мог больше доверять человеку, использующему одни и те же средства для достижения разных результатов.
Насреддин как-то сказал жене:
— С каждым днём я всё больше и больше удивляюсь той целесообразности, с которой устроен этот мир -кажется, всё сделано для пользы человека.
— Что именно ты имеешь в виду?
— Возьмём, например, верблюдов. Как ты думаешь, почему у них нет крыльев?
— Не имею представления.
— Хорошо, тогда представь себе, что у верблюдов выросли крылья. Тогда они смогли бы постоянно нарушать наш покой, садясь на крыши домов и донимая нас сверху плевками.
Один юноша пришёл к Насреддину и спросил у него, сколько времени потребуется для того, чтобы он стал суфием. Насреддин повел его с собой в деревню.
— Прежде чем ответить на твой вопрос, я хочу, чтобы ты пошёл со мной. Я должен посетить учителя музыки, чтобы научиться играть на лютне.
Придя к учителю, Насреддин осведомился о плате. Тот сказал:
— За первый месяц — три серебряные монеты, а потом — по одной серебряной монете в месяц.
— Отлично, я загляну через месяц! — закричал Мулла.
Однажды Насреддину приснилось, что ему дают девять монет, и он стал спорить: «Ну дайте хотя бы десять».
В это время он проснулся и увидел, что ладонь у него пустая. Он немедленно снова закрыл глаза и, протянув руку, сказал: «Ладно, давайте девять!»
Видит однажды Мулла, что у пруда плещутся утки. Когда он подбежал, чтобы схватить их, утки улетели. Мулла сел у пруда и, макая хлеб в воду, начал кушать. Кто-то сказал ему: «Приятного аппетита, Мулла! Что кушаешь?» «Суп из уток», — ответил Мулла.
Однажды Насреддин вошёл в чайхану и объявил: «Луна приносит больше пользы, чем солнце».
Его спросили, почему он так думает. Насреддин сказал: «Потому что ночью мы больше нуждаемся в свете».
К Насреддину пришёл деревенский мужик и сказал: - Твой бык забодал мою корову, причитается ли мне что-нибудь за это?
— Нет, — сразу же сказал Насреддин, — потому что бык не может отвечать за свои действия.
— Извини, — сказал хитрый мужик, — я всё перепутал. Я хотел сказать, что это мой бык забодал твою корову, по в сущности-то ведь это тоже самое.
— Нет, — сказал Насреддин, — я думаю, что лучше будет просмотреть ещё раз свод законов, может быть, я встречу что-нибудь подходящее.
Насреддин чинил свою крышу, когда кто-то позвал его с улицы. Спустившись вниз, он спросил у человека, позвавшего его, что ему нужно.
— Денег.
— Почему же ты мне сразу не сказал этого?
— Мне было стыдно просить.
— Пошли наверх.
Когда они поднялись на крышу, Насреддин снова принялся укладывать черепицу. Человек кашлянул, и тогда Насреддин, не глядя на него, сказал:
— У меня денег нет для тебя.
— Как?! Ты же мог и внизу мне сказать об этом!
— Да, но тогда я не смог бы отплатить тебе за то, что ты стащил меня вниз.
— Человечество спит, — сказал Насреддин, обвинённый в том, что он заснул во время приёма во дворце. — Сон мудреца — это могущество, а бодрствование обычного человека почти никому не приносит пользы.
Султан был раздражён.
На следующий день, когда Насреддин снова заснул после хорошего обеда, султан велел вынести его в соседнюю комнату. Перед тем как распустить советников спящего Насреддина принесли обратно.
— Ты опять заснул, — сказал султан.
— Нет, я бодрствовал, как всегда.
— Тогда расскажи нам, что случилось, пока ты находился в соседней комнате.
К всеобщему удивлению, Мулла повторил длинную и запутанную историю, которую рассказывал султан.
— Как тебе удалось это?
—Очень просто. По выражению лица султана я понял, что он собирается рассказать эту старую историю, и решил поспать во время рассказа.
Жена Муллы была сердита на него, поэтому она поставила перед ним горячий суп, ни о чём не предупредив его.
Однако она сама была голодна и, когда суп был готов, сделала большой глоток. От боли из глаз её тотчас брызнули слёзы, но она опять ничего не сказала в надежде, что Мулла тоже обожжётся.
— Что случилось, дорогая? — спросил Насреддин.
— Я вспомнила свою бедную старую мамочку. Когда она была жива, ей тоже очень нравился этот суп.
Тут Насреддин также набрал полный рот обжигающей жидкости, и по щекам его потекли слёзы. — Ты плачешь, Насреддин?
— Да, я плачу при мысли о том, что твоя бедная старая мамочка умерла, забыв прихватить и тебя с собой!
Мулла вернулся из столицы империи в свою деревню, и крестьяне собрались, чтобы послушать рассказы о его приключениях.
— Сейчас я могу сказать только одно: со мной разговаривал сам падишах, — сказал Насреддин.
Все были поражены. Уроженец их деревни разговаривал с самим падишахом! Для неотёсанных крестьян это была весьма пикантная новость, и слухи об этом событии стали распространяться. Однако самые нетактичные из слушателей снова подошли к Насреддину и спросили, что же именно сказал ему падишах.
— Падишах совершенно ясно для всех сказал мне: «Прочь с дороги!»
Однажды прекрасным утром Мулла шёл домой. Вдруг ему пришло в голову, что можно сократить себе путь, свернув с пыльной дороги и пройдя остаток пути лесом.
— Отличный день, день счастливых поисков! — воскликнул Мулла, сворачивая в чащу.
Не успел он оглянуться, как оказался на дне замаскированной волчьей ямы.
— Хорошо, что я пошёл коротким путём, — подумал Мулла, лёжа на земле. — Если уж посреди такой красоты могла случиться эта неприятность, то на пыльной и ужасно скучной дороге могло произойти всё, что угодно.
Притчи из Учения Живой Этики
Учение Живой Этики, или Агни-Йога, — это одно из высочайших духовных свершений двадцатого века, этико-философское учение, воплощающее в себе синтез одухотворённого нравственного, философского и научного постижения мира.
Книги Учения Живой Этики, представляющие собой избранные беседы Великих Учителей — Махатм Востока («Махатма» санскр. — «Великая Душа») с Еленой Ивановной Рерих и Николаем Константиновичем Рерихом, были впервые опубликованы в 20—30-х годах XX века. Второе название — Агни-Йога — означает «Огненная Йога» или «Связь с Миром Огня». Под Агни понимается та тончайшая огненная субстанция, которая лежит в основе бытия и, будучи осознанной человеком, получает название психической энергии. «Йога как высшая связь с космическими достижениями существовала во все века. Каждое учение содержит свою Йогу, применимую к ступени эволюции. Йоги не отрицают друг друга. Как ветви одного дерева, они расширяют тень и дают прохладу путнику, утомлённому зноем», — говорится в предисловии к одной из книг Учения.
Учение Живой Этики органично сочетает сдержанную иносказательность Востока и научную точность Запада. Опираясь на древнюю восточную теорию о многомерности и цикличности бытия, Агни-Йога выдвигает стройную философскую концепцию мироздания как триединства Плотного, Тонкого и Огненного Миров и рассматривает человека как связующее звено между этими Мирами.
Живая Этика утверждает, что в настоящее время человечество находится в процессе подготовки к новому этапу развития. Поскольку переход на новый эволюционный виток связан с необходимостью ассимиляции человеком множества новых мощных энергий, Учителя обращают особое внимание на ближайшие неотложные задачи, стоящие перед человечеством и позволяющие облегчить этот переход, — это, прежде всего, воспитание сердца, расширение сознания и раскрытие творческого потенциала человека. Именно в утверждении Культуры духа — как синтеза Науки, Искусства и Религии, или Знания, Красоты и Любви — Агни-Йога видит скорейшую возможность совершенствования человечества.
В книгах Живой Этики представлены различные методы обучения, направленные на всестороннее развитие мышления, интуиции, внутренней и внешней дисциплины, чувства красоты, соизмеримости, находчивости, наблюдательности, чуткости и многих других, причём наряду с чёткими указаниями и разъяснениями широко применяются методы косвенного воздействия, одним из которых являются притчи. Особенность Учения Живой Этики заключается и в том, что в ней часто используется материал из редчайших древних исторических источников, считавшихся безвозвратно утраченными.
Необходимо заметить, что Агни-Йога не отдаёт предпочтения какой-либо религиозно-философской традиции и считает всех великих Основателей в равной степени апологетами Истины, поэтому на страницах книг Агни-Йоги часто соседствуют притчи и легенды из жизни Пифагора, Христа, Конфуция, Платона, Будды, Франциска Ассизского и многих других. Апокрифические притчи и легенды о таких известных исторических лицах, как Будда, Христос, Аполлоний Тианский, св. Сергий Радонежский и правитель Индии Акбар Великий, даже были изданы в 1929 году отдельной книгой под названием «Криптограммы Востока». Слово «криптограмма» переводится с греческого как как «тайная черта» или «тайная запись» и указывает на то, что собранные в книге притчи помимо исторических фактов содержат и многие священные символы.
Учение Живой Этики придаёт притчам большое значение как чрезвычайно полезному для развития мышления упражнению. В Учении также подчеркивается, что притчи часто применяются в качестве средства косвенного указания. Если прямые советы или приказы могут повлиять на свободную волю человека, а наставление необходимо, использование притч полагается наиболее целесообразным. Внимательное и чуткое сердце сможет понять скрытое значение их смысла и принять правильное решение в сложных жизненных ситуациях.
Притчи человечества |
|||||
|
Общество изучения Ки - Москва , основатель - Мастер Коити Тохэй (10-й дан Айкидо) Син Син Тойцу сайт http://ki-moscow.narod.ru объединения души и тела Ки-Айкидо, Ки-Класс - тренировки, обучение, занятия в Москве |
|||||
|
|
|||||
