От слияния ведического и даосского духовных потоков родилось уникальное течение — дзэн(чань)-буддизм, отличающееся необычайной живостью, естественностью, красотой и парадоксальностью.
Из истории развития человечества известно, что там, где различные духовные потоки объединялись, возникали новые, живые, естественные и передовые течения. Там же, где потоки обособлялись и ограждали себя от "инакомыслящих" из желания сохранить свое наследие в "чистоте", происходило сужение, возникали догмы и ортодоксы и образовывались секты. Результатом этого являлась оторванность от Единого Целого.
Дзэн (япон. "медитация") — это творческое состояние, наивысшее цветение, чистота и постоянная приподнятость духа, это непрекращающаяся медитация.
Дзэн вытекает из даосизма, согласно которому основой миропорядка является дао (истинный путь). Задача ученика дзэн — отыскать этот путь и неукоснительно следовать ему, ибо человек дзэн, куда бы он ни шел, всегда движется к своему Высшему Я, к Источнику Бытия, к источнику насыщения.
Дзэн — это не интеллектуальная философия, это состояние бодрствующего сознания, это свобода от самого себя, себя материального, эгоистического, узконаправленного.
Чтобы понять суть дзэн, обратимся к одной из его составляющих, источнику, от которого он был рожден, к даосской традиции.
Даосская традиция
Конфуций и Лаоцзы
Современником Будды в Китае был Конфуций.
Его учение состояло из 3300 правил. Он был вельможей, аристократом* и Великим Учителем, но не Мастером. Конфуций был идеологом родовой знати и считал, что существующие при нем нравы и общественные порядки сложились в результате забвения истинных нравов и порядков, которые существовали во времена древней династии Ся (XXI — XV вв. до н.э.) и в начале правления династии Чжоу (1027 — 771 гг. до н.э.). Задачу правителей своего времени он видел в подражании основателям этих династий.
(* Аристократ — это слово имеет ведическое происхождение - «арий-сто-крат».)
Основными принципами отношений между людьми Конфуций провозгласил человеколюбие и справедливость. Основой порядка в семье и государстве он считал четкое определение места каждого человека в структуре семейных и общественных отношений.
Конфуцианское общество — общество строгой иерархии с неукоснительным подчинением младшего старшему. В семье такая иерархия поддерживалась принципом сыновней почтительности, а в отношениях между правителем и подданным -- принципом преданности.[5]
В своем учении Конфуций расписал все: как человек должен думать и кушать, спать, рожать детей и кормить их, как он должен одеваться и строить отношения с людьми. Возможно, если бы так пошло и дальше, то общество, впитавшее в себя так много мудрости, могло бы кристаллизоваться, омертветь. Но не зря говорится: "На каждого мудреца довольно простоты". Наверное, простота — это сила, которая не позволяет разуму захватить все рычаги управления в человеческой природе и в обществе. Ибо общество похоже на живой организм, который имеет способность самоорганизовываться.
В подтверждение этого вслед за Конфуцием приходит Лао-цзы и говорит: "На свете есть только одно правило — не иметь никаких правил". Он заявляет, что человек должен жить интуитивно, проявляя свою внутреннюю высокую природу.
Учение даосизма разрабатывало общие проблемы мироздания. Согласно даосизму, основой миропорядка является Дао (Путь). Пути (Дао) следуют небо, звезды, планеты, Земля, одушевленные существа и неживые предметы. Движение по этому пути неизменно. Никто и ничто не может уклониться от предначертанного ему дао. Все несчастья в жизни людей происходят от попыток уклонения от его предначертания. Поэтому задача человека— постичь свое индивидуальное дао, понять, в чем заключается его истинное предназначение.
Мысль Конфуция все разделяет, классифицирует. Он логичен. Лао-цзы парадоксален, его мысль объединяет. Он говорит: "Пусть противоречия соединяются, пусть парадоксы встречаются, реагируйте на все живо, станьте живыми!" А этому нельзя научить.
Конфуция очень беспокоил Лао-цзы и его учение, которое сокрушало все авторитеты.
Рассказывают, что однажды Конфуций отправился повидаться с Лао-цзы. Он был намного старше и, конечно, рассчитывал, что Лао-цзы будет вести себя по отношению к нему с должным почтением.
Когда он вошел в комнату, где сидел в молчании Лао-цзы, тот не встал и, вообще, не обратил на него особого внимания. Он даже не предложил сесть!
Конфуций был шокирован таким приемом. С негодованием он спросил:
— Вы что, не признаете правил хорошего тона? Лао-цзы ответил:
- Если Вам хочется сесть, садитесь; если Вам хочется стоять — стойте. Я не в праве указывать Вам на то, что делать. Я не вмешиваюсь в чужую жизнь. Вы свободный человек и я — свободный человек.
Конфуций был потрясен. Он пытался завести разговор о "высоком" в человеке, но Лао-цзы рассмеялся и сказал:
— Я никогда не видел что-либо "высшее" или "низшее". Человек есть человек, точно также, как деревья есть деревья. Все участвуют в одном и том же существовании. Нет никого, кто был бы выше или ниже. Все это бессмыслица!
Тогда Конфуций спросил:
— Что происходит с человеком после смерти? Лао-цзы ответил:
- Вы живете, но можете ли Вы сказать, что такое жизнь?
Конфуций смутился. Лао-цзы сказал:
- Вы не знаете этой жизни и, вместо того, чтобы познавать ее, Вы беспокоитесь о той, запредельной.
***
В истории сохранился еще один вариант встречи Конфуция и Лао-цзы.
Конфуций пришел к Лао-цзы и спросил:
- Что такое добро? Что такое зло? Дай четкое определение. Ибо человеку необходимо на что-то опираться в своем действии.
Лао-цзы ответил:
— Определения создают путаницу, потому что они подразумевают разделение. Вы говорите, что яблоко есть яблоко, а человек есть человек... Вы разделили. Вы говорите, что человек не есть яблоко. Жизнь является единым движением, а в тот момент, когда Вы даете определение, создается путаница. Все определения мертвы, а жизнь всегда в движении. Детство движется к юности, юность — к зрелости и т.д.; здоровье движется к болезни, болезнь —к здоровью. Где же Вы проведете черту, чтобы разделить их? Поэтому определения всегда ложны, они порождают неправду, так что не определяйте! Не говорите, что есть добро, а что— зло.
Конфуций спросил:
-Тогда как можно вести и направлять людей? Как их научить? Как сделать их хорошими и моральными? Лао-цзы ответил:
— Когда кто-то пытается сделать другого хорошим, в моих глазах это представляется грехом. Чем больше ведущих пытается создать порядок, тем больше беспорядка! Предоставьте каждого самому себе!
Подобное положение кажется опасным. Общество не может быть основанным на этом положении. Конфуций продолжал спрашивать, а Лао-цзы только повторял:
— Природы достаточно, не нужно никакой морали.
Природа естественна, она — непринужденная, она — стихийна. В ней достаточно невинности! Знания не нужны!
Конфуций ушел смущенным. Он не мог спать всю ночь. Когда ученики спросили его о встрече с Лао-цзы, он ответил:
— Это не человек, это — опасность. Избегайте его!
Когда Конфуций ушел, Лао-цзы долго смеялся. Он сказал своим ученикам:
- Ум является барьером для понимания, даже ум Конфуция! Он совсем не понял меня. И что бы он ни сказал впоследствии обо мне, будет неправдой- Он думает, что создает порядок в мире! Порядок присущ миру; он всегда здесь. И тот, кто пытается создать порядок, создаст лишь беспорядок.
***
Существует еще один вариант встречи великого Учителя и великого Мастера.
Лао-цзы жил в пещере, в горах. О его странностях ходили легенды.
Конфуций пришел к нему. Ученики остались ждать его снаружи. Когда Конфуций вышел из пещеры, он весь дрожал. Ученики спросили его:
— Что случилось? Конфуций ответил:
— Никогда не ходите к этому человеку, он не человек, он —дракон!
Даже ученики Лао-цзы были потрясены, потому что Конфуций был намного старше, его уважал народ, его уважали при дворе. И то, как Лао-цзы повел себя с Конфуцием, было просто оскорбительным. Но не для
Лао-цзы! Он был простым человеком, не высокомерным, не смиренным, просто чистым человеком. И если это больно ранило — его чистота, его невинность, его обыкновенность, если это задело Конфуция, то что он мог поделать? Он был чистым зеркалом, в котором отражалось все несовершенное. Ученики спросили Лао-цзы:
— Что Вы сделали? Он сказал:
— Я ничего не делал, я просто отражал!
Когда Конфуций посмотрел в глаза Лао-цзы, то понял, что этого человека невозможно обмануть. Конфуций спросил его о чем-то, но Лао-цзы ответил:
- Я ничего не знаю. Тогда он спросил:
— Что случается после смерти? Лао-цзы сказал:
- Выживете, но разве Вы можете сказать, что такое жизнь?
Конфуций смутился. Лао-цзы сказал:
- Вы не знаете этой жизни, а беспокоитесь о той, запредельной.
На следующий день император спросил Конфуция:
- Ты был у Лао-цзы. Что же случилось? Конфуций ответил:
— Именно то, чего я больше всего боялся. Он выставил меня таким глупым, что даже сорок восемь часов спустя я все еще дрожу. Одно я могу Вам сказать: не думайте встречаться с этим человеком. Он — дракон, он — не человек.
Спустя годы император Китая все же встретился с Лао-цзы и был настолько очарован им. что назначил его верховным судьей.
Лао-цзы пытался отказываться от назначения, но тщетно. Тогда он согласился и сказал:
- Но Вы будете сожалеть об этом назначении, так как мои пути понимания и видения полностью отличаются от Ваших.
Император настаивал, поскольку был уверен в необыкновенной мудрости этого человека.
Лао-цзы занял место верховного судьи и первое дело, которое он рассматривал, было о человеке, которого схватили на месте преступления за воровство в доме самого богатого человека. Фактически дело не рассматривалось, поскольку вора поймали на месте преступления и он сам признался в содеянном.
Лао-цзы вынес ему знаменитый приговор, настолько уникальный и исполненный понимания, что никогда, ни до него, ни после никто не выносил такого приговора. Он гласил, что вора нужно отправить в тюрьму на 6 месяцев и богача тоже следует отправить в тюрьму на такой же срок.
Богач промолвил:
— Не могу поверить своим ушам! Мои деньги украдены и меня же в тюрьму? То же самое наказание, что и Ropy! За что?
Лао-цзы сказал:
- Ты и есть первый вор, а он уже второй. Но тебе следовало бы вынести более суровое наказание. Ты собрал все ценности столицы в свои закрома и сделал тысячи людей голодными, а ведь это люди, которые производят! За счет них ты живешь. Ты великий эксплуататор.
Весь зал хранил молчание. Богач же сказал:
— Возможно, ты и прав, но перед тем, как ты отправишь, меня в тюрьму, я хочу видеть императора.
Встретившись с императором, он сказал:
— Вы поставили верховным судьей человека, который осудил меня. Но помните, если я — вор, то Вы -гораздо больший вор. Вы эксплуатируете всю страну. Отстраните этого человека, иначе он и Вас объявит вором.
Император сказал:
- Признаю, это мое упущение, он предупреждал меня, что его понимание совершенно отлично от нашего. Мы поправим это дело.
Лао-цзы освободили от его обязанностей и император сказал ему:
- Ты был прав, прости меня. У нас действительно разные способы мышления.
***
Хорошо известно, что Лао-цзы не записал ни одного слова мудрости за всю свою жизнь. Единственный его трактат "Дао дэ-цзин" появился на свет под давлением. Было это так.
Лао-цзы состарился и объявил ученикам о своем решении уйти в Гималаи, чтобы раствориться там без следа в девственной тишине, в великолепии природы. Так он и сделал, но его остановили у границы по приказу императора и объявили, что не отпустят, пока он не напишет трактат мудрости. В течение трех дней он написал маленький трактат "Дао дэ-цзин" — опыт собственного переживания Истины.
До этого события в даосской традиции опыт переживания Истины передавался только устно от Мастера к ученику непосредственно. При этом необязательно было прибегать к помощи слов. Скорее, это переживание передавалось всем образом жизни и включением ученика в свой поток.
Однажды ученик попросил Лао-цзы:
- Позвольте мне сопровождать Вас на утреннюю прогулку.
Лао-цзы сказал:
- Только с одним условием: не разговаривать. Утром они пошли в горы. Целый час ученик молчал, сдерживая себя. Но когда начало подниматься солнце, долина стала такой прекрасной, что ученик не выдержал и воскликнул:
- Какой прекрасный рассвет! Лао-цзы сказал:
-Ты все испортил. Больше он никогда не брал этого ученика с собой.
Многие знатные люди хотели учиться у Лао-цзы, но это было невозможно. Люди были слишком определенными, а Лао-цзы — это естественность, это сама природа. Чтобы учиться у Природы, нужно быть никем или всем. Быть Единым. Иначе будешь только препарировать Природу.
Рассказывают, что когда к Лао-цзы пришел Чжуан-цзы, Лао-цзы сказал:
- Прекрасно! Ты пришел, чтобы быть моим Мастером?
Чжуан-цзы ответил:
— Оставим это! Почему мы не можем просто быть? И он прикоснулся к ногам Лао-цзы.
Тот воскликнул: "Что ты делаешь?" Чжуан-цзы ответил:
— Не ставьте ничего между нами. Если я чувствую, что должен прикоснуться к Вашим ногам, тогда никто не может помешать мне — ни Вы, ни я. Мы просто наблюдаем, как это происходит!
Один из тайных ключей Дао гласит: "То, что в вас прекрасно, нужно скрыть и никогда не демонстрировать. Когда истина спрятана в сердце, она прорастает как зерно, брошенное в землю. Не извлекайте его наружу Если вы извлечете зерно на всеобщее обозрение, оно умрет без пользы".
Случилась так, что Чжуан-цзы стал весьма знаменит и император пригласил его возглавить кабинет министров. Лао-цзы рассердился:
— Что-то ты не так делаешь, иначе с чего бы император заинтересовался твоей особой? Ты, видимо, оказался чем-то полезен. Наверное, ты что-то не понял в моем учении. Теперь тебе не найти покоя.
Как-то Чжуан-цзы ловил рыбу в реке. Чуйский правитель направил к нему двух сановников с посланием, в котором говорилось: "Хочу возложить на Вас бремя государственных дел".
Чжуан-цзы, продолжая ловить рыбу, сказал:
— Я слышал, что в Чу имеется священная черепаха, которая умерла 3 тысячи лет тому назад. Правители Чу хранят ее, завернув в покровы и спрятав в ларец в храме предков.
— Да, это так. — ответили сановники.
— Что бы предпочла эта черепаха, быть мертвой, но чтобы почитались оставшиеся после нее кости, или быть живой и волочить свой хвост по грязи?
Оба сановника ответили:
— Предпочла бы быть живой и волочить свой хвост по грязи.
Тогда Чжуан-цзы сказал:
— Уходите! Я тоже предпочитаю волочить свой хвост по грязи.
Рассказывают, что Лао-цзы шел через лес, который рубили. Сотня дровосеков рубила деревья. Но вот Лаоцзы увидел огромное дерево несрубленным. Оно было очень большим и его не тронули. Оно было прекрасным - все в цвету. Лао-цзы послал своих учеников узнать, почему дерево не рубят.
"Оно бесполезно, — был ответ, — из него ничего нельзя сделать. Оно не годится даже для мебели".
И Лао-цзы сказал ученикам:
- Научитесь у этого дерева, станьте столь же бесполезными. Тогда никто вас не тронет. Это великое дерево. Взгляните, все эти деревья погибли, они были прямые и стройные. Должно быть, эти стройные деревья очень гордились собой и они кому-то понадобились. Станьте бесполезными, но поймите смысл этого: не становитесь товаром, не становитесь вещью, иначе вас будут продавать и покупать.
***
Умер один великий даос. Ле-цзы отправился оказать ему последнюю почесть. Но на похоронах собралось множество людей. Он удивился и повернул обратно. Несколько учеников, сопровождавших его спросили:
— В чем дело? Почему Вы решили вернуться, не оказав последней почести?
— Он не мог быть человеком Дао, — ответил Ле-цзы. — Столько людей плачут и рыдают. Видно он стал для них чем-то незаменимым. Значит от него им была какая-то польза. Вот почему я возвращаюсь. Он не следовал учению истинно.
Лао-цзы учил: "Хочешь быть твердым, сохраняй твердость с помощью мягкости; хочешь быть сильным, береги силу с помощью слабости. Кто собирает мягкое, станет твердым. Кто собирает слабое, станет сильным. Наблюдай за тем, что собирается, чтобы узнать, что придет: счастье или беда.
Мягкое и слабое — спутники жизни. Твердое и сильное — спутники смерти".
Молодой человек по имени Ле-цзы встретился с колдуном и попал под его чары. Вернувшись, он обо всем рассказал своему Мастеру.
- Ваше учение я считал высшим, а теперь познал более совершенное.
— Я не открывал тебе внешнее, пока ты не постиг внутренней сути, — сказал Мастер. — Как же ты судишь обучении? Если рядом с курами не будет петуха, откуда возьмутся цыплята? Думая, что постиг учение и можешь состязаться с другими, ты возгордился, поэтому колдун все прочел на твоем липе. Приди-ка сюда вместе с ним.
На другой день Ле-цзы явился к Учителю вместе с колдуном. Когда они вышли, чародей сказал Ле-цзы:
— Увы, твой Учитель скоро умрет. Я видел странное — пепел, залитый водой.
Ле-цзы вошел к Учителю, зарыдал так, что намочил его одежду слезами, и передал ему слова колдуна.
— Я показался ему поверхностью земли, без растительности, без движения. Ему, видимо, почудилась какая-то преграда в источнике моей жизненной энергии. Приведи его снова.
На другой день Ле-цзы снова явился с колдуном. Когда они вышли, тот сказал Ле-цзы:
— Счастье, что твой Учитель встретился со мной. Ему лучше. В нем появилась жизнь. Я заметил, что энергия проникает через преграду
Ле-цзы вошел к Учителю и передал ему все.
- На этот раз я предстал пред ним в виде неба и земли, куда нет доступа таким понятиям, как "имя" и "сущность". Вот ему и почудилось, что энергия проникает через преграду и мне стало лучше.
Приди-ка снова с ним сюда.
На другой день Ле-цзы снова явился с колдуном к Мастеру. Когда они вышли, тот сказал:
- Твой Учитель в тревоге. Трудно читать на его лице. Успокой его и я снова его навешу.
Ле-цзы вошел к Учителю и передал ему сказанное колдуном. Учитель сказал:
— На этот раз он узрел во мне Великую Пустоту, без малейшего предзнаменования чего-либо и принял ее за признак равновесия жизненных сил.
На другой день Ле-цзы вместе с колдуном снова явился к Учителю. Не успел колдун занять свое место, как в растерянности пошел прочь.
— Догони его, — велел Мастер.
Ле-цзы побежал, но не смог его догнать, вернулся и доложил:
— Не догнал! Он куда-то исчез! Потерялся!
— Я показался ему зародышем, каким был еще до появления на свет. Он не понял, кто я, какой я. Он видел то увядание, то стремительное течение. Запутался, вот и сбежал, — сказал Мастер.
В этот момент Ле-цзы понял, что он еще и не начинал учиться, вернулся домой и три года не приходил к Мастеру.
Проходя через провинцию Сун, Янцзы зашел на постоялый двор. У хозяина двора были две наложницы: красивая и безобразная. Хозяин ценил безобразную, а красивой пренебрегал. На вопрос Янцзы, какая тому причина, он ответил:
— Красавица сама собой любуется, а я не понимаю, в чем ее красота. Безобразная сама себя принижает, а я не понимаю, в чем ее уродство.
- Запомните это, ученики, — сказал Янцзы. —Действуйте достойно, но гоните от себя самодовольство и вас полюбят всюду, куда бы вы не пришли.
Совершенство — это полнота свойств
Цзы Синцзы тренировал бойцового петуха для чжоусского царя. Встретив его, царь спросил:
- Готов ли петух к бою?
-Еще нет. Пока самонадеян, попусту кичится. Через 10 дней царь снова задал тот же вопрос.
— Пока нет. Бросается на каждую тень, откликается на каждый звук.
Через 10 дней царь снова задал тот же вопрос.
- Пока нет. Взгляд еще полон ненависти, энергия бьет ключем, через край.
Прошло еще десять дней. Цзы Синцзы сказал царю:
— Почти готов. Не тревожится, даже если услышит другого петуха. Взгляни на него! Он будто вырезан из дерева. Полнота его свойств совершенна! На его вызов не посмеет откликнуться ни один петух, повернется и сбежит.
В даосской традиции Мастер стремился поставить ум ученика в тупик, показать ему ограниченность ума и, таким образом, вывести его за пределы понимания. Для этой цели изобретались хитроумные коаны (головоломки).
Так, например, Мастер говорил ученику: "Медитируй на тему: хлопок одной рукой". Подобные приемы использовались и в дзэн-буддизме и в суфизме.
Жил на свете даосский Мастер по имени Рибху. Среди его учеников выделялся Нигадха. Мастер возлагал на него большие надежды.
Но однажды Нигадха объявил о своем уходе. Ему предложили должность в его родном городе, и он намеривался вести жизнь, посвященную обрядам официальной религии.
Мудрец любил своего ученика и понимал, что работа в качестве священника не соответствует его способностям.
Однажды он, переодевшись в крестьянина и загримировавшись, отправился в город, где жил его ученик. В городе проходила ярмарка, люди высыпали на улицы наблюдать процессию императора.
Мастер подошел к ученику испросил:
— Что это за суматоха? Нигадха ответил:
— Это едет процессия императора. Мастер спросил:
— О, император? Но где он?
- Ты что, деревенщина, не видишь, он на слоне! — ответил Нигадха.
— Да, я вижу двух, — сказал крестьянин, — некоторый из них император, а который слон?
— Что? — воскликнул Нигадха. — Вы видите двух и не знаете, что человек сверху — это император, а животное внизу — это слон? О чем можно еще говорить с таким человеком, как Вы?
- Прошу Вас, не сердитесь на такого невежду, как я, — взмолился крестьянин. — Но Вы сказали "сверху" и "снизу". Что это значит?
Нигадха не на шутку рассердился и сказал:
- Если ты, деревенщина, не понимаешь слов, то я тебе сейчас объясню по другому. Нагнись, сейчас все поймешь!
Крестьянин нагнулся, Нигадха взобрался ему на спину и сказал:
- Теперь знай. Я — сверху, как император, а ты -снизу, как слон. Ясно?
- Нет еще,— тихо сказал крестьянин. —Высказали, что Вы сверху, как император, а я снизу, как слои. Император, слон, сверху, снизу — все это приблизительно ясно. Но прошу Вас, скажите, что вы подразумеваете под "я" и "ты" ?
Нигадха был поставлен в тупик. Как объяснить словами, что такое "я" и "ты"? Тут его осенило. Он в тот же миг упал на колени перед Мастером со словами:
- Кто еще кроме моего достопочтенного Мастера Рибху мог отвлечь мой разум от поверхностного физического существования к Истине бытия?
Буддийское священное писание начало проникать из Индии в в Юго-Восточную Азию в начале I в. н.э. Но суть буддизма принес в Китай Бодхидхарма в 520г. н.э. Об этом сохранилось предание.
Бодхидхарму ожидали. Император Китая By выехал навстречу приветствовать его. Он был взволнован. О необыкновенности Бодхидхармы было много слухов. Он был просветленным Мастером и император хотел радушно принять его в своей империи. Его придворные тоже были взволнованы. Как вести себя с ним? Им еще не приходилось встречаться с подобным человеком.
И вот, когда Бодхидхарма, идущий впереди своей свиты, приблизился, все увидели, что он шагает в одном ботинке, другой был на его голове.
Император и его свита были шокированы, но виду не подавали. Обмениваясь приветствиями, они. как загипнотизированные, смотрели на ботинок. А Бодхидхарма смеялся.
При людях было неудобно говорить об этом, поэтому, когда все разошлись и они остались одни, император спросил:
— Скажите мне, пожалуйста, почему Вы строите из себя шута? Или Вы делаете нас шутами? Почему Вы пришли в одном ботинке, а другой принесли на голове?
Бодхидхарма рассмеялся и сказал:
- Потому, что я не могу не смеяться над собой. Уж такой я человек, я не уделяю большого внимания голове. Ноги и голова для меня одинаковы, высшее и низшее исчезло для меня. Кроме того, я хотел бы сказать, что меня не волнует то, что думают обо мне люди. И я желаю, чтобы в первый же момент моего прибытия Вы знали, с каким человеком имеете дело.
Император помолчал некоторое время, видимо, обдумывая услышанное, потом сказал:
— Я совершил множество благочестивых дел: по всей стране я построил буддийские монастыри, тысячи монахов кормятся из моих запасов, миллионы китайцев превратились в буддистов. Скажи, заслужил ли я себе таким образом милость на том свете?
Бодхидхарма посмотрел императору в глаза и сказал:
- Ваше Величество, заслуги в этом нет.
Император был сильно шокирован, поскольку многие монахи и миссионеры говорили ему: "Это будет Вашей заслугой, Вы достигните седьмого неба, стройте больше, жертвуйте больше, обратите страну в буддизм". А теперь пришел этот Бодхидхарма и говорит, что заслуги в этом нет.
Но император By был очень культурным человеком. Он изменил тему и сказал:
- Тогда скажите мне что-нибудь о святой правде Будды.
И Бодхидхарма сказал:
- Ничего нельзя сказать по этому поводу, поскольку она безгранична, и помните: святое, несвятое —это понятия двойственного ума; в природе нет святого и несвятого. Природа просто есть!
Это было уже слишком! Император был очень обижен. Ведь Бодхидхарма отрицал даже святую правду Будды! Он на мгновенье забыл свою учтивость и громко воскликнул:
- Тогда кто же стоит передо мной? Бодхидхарма поклонился и сказал:
- Ваше Величество, я не знаю.
Не найдя в Китае достойных учеников, Бодхидхарма через некоторое время уединился в отдаленном монастыре. Этот монастырь стал центром паломничества многих искателей.
Бодхидхарму можно было увидеть, но не в лицо. Он сидел в зале, отвернувшись лицом к стене, объявив, что нe повернется до тех пор, пока не придет достойный ученик. В таком состоянии просидел он несколько лет.
Многие пытались претендовать на роль его ученика, но безрезультатно.
Наконец, появился один и объявил себя учеником. Бодхидхарма молчал. Ученик выхватил саблю и отрубил себе кисть руки. Поднялся переполох, а ученик объявил, что если Учитель не повернется к нему, он тут же покончит с собой. Бодхидхарма повернулся...
Через 9 лет пребывания в Китае Бодхидхарма решил вернуться в Индию. Он позвал своих четырех учеников и сказал:
- Выразите суть религии в одном высказывании, чтобы я мог судить о том, как вы поняли меня.
Первый ученик произнес; "Сострадание, я вижу суть религии в нем". Бодхидхарма сказал:
- Ты имеешь мои кости.
Второй ученик сказал: "Быть осознающим; именно в этом определении отражается основная суть". Бодхидхарма сказал:
- Ты имеешь мою плоть.
Третий сказал: "Суть религии нельзя выразить словами". Бодхидхарма сказал:
-Ты имеешь мозг моих костей.
Он повернулся к четвертому. В глазах ученика стояли слезы и он пал к ногам Учителя. Бодхидхарма поднял его, потряс и снова задал вопрос:
- В чем суть религии?
Ученик молчат и только слезы текли по его щекам, слезы радости и благодарности. И ни единого слова. Бодхидхарма обнял его и сказал:
- Ты имеешь меня! Теперь я уйду спокойно, зная, что после меня здесь останетесь вы.
Бодхидхарма известен, как первый патриарх дзэн. Дзэн-буддизм — это синтез буддизма и даосизма. В Китае дзэн вырос, распространился по всей стране и достиг Японии. Дзэн в переводе с японского означает "медитация".
Дзэн — это творческое состояние, возникающее, когда "жаждущий припадает к источнику Бытия". Словами это невозможно передать, но Мастера стремятся выразить это примером своей жизни, как бы говоря: "К чему слова? Делай, как я!"
Ум — это постоянные вопросы и ответы, У пытливого человека должны быть вопросы, но если он примет ответ — вопрос умрет. Вопросы должны оставаться. Один вечный вопрос к Бытию и один вечный, непрерывный ответ Бытия.
Один ученый пришел к Будде и задал сразу множество вопросов. Будда спросил его:
— Вы пришли искать или задавать вопросы? Ученый ответил:
— Какая разница? Вопрос —это и есть поиск! Будда сказал:
- Разница такая же, как при соизмеримости Небес и Земли. Поиск — это жажда, а вопрос — это игра ума. Дзэнское хокку говорит:
Дикие гуси летят через озеро.
Озеро, конечно, отражает их.
Гуси не просят: "Отрази нас".
Озеро не говорит: "Спасибо,
что вы прилетели отразиться во мне".
Басё, Мастера дзэн спросили:
— Расскажите что-нибудь о своих беседах. Вы говорите и при этом выступаете против слов. Вы говорите: "Тот, кто знает, тот молчит!" " Но ведь вы не молчите! Как это понять?"
Басе ответил:
— Говорят другие, я цвету!
***
Один человек пришел к Мастеру дзэн Бокудзю и сказал:
—Я проходил мимо, но я не могу оставаться у тебя долго. И я подумал, что хорошо было бы зайти и послушать тебя. Мне много не надо. Скажи просто одно слово или одну фразу, которая означала бы Истину, и я понесу их в моем сердце!
Бокудзю ответил:
— Я не могу этого сделать, потому что даже одно слово может разрушить Истину. И спешишь ты или нет, я не могу ничего сказать. Неси только это: ты спросил Бокудзю, он сказал тебе: "Я ничего не могу сказать. Помни только это".
Человек сказал:
— Это не очень-то много и это мне не поможет. Скажи что-нибудь, лишь слово. Я многого не прошу.
Бокудзю сказал:
— Не заставляй меня. Даже одного слова достаточно, чтобы Истина испарилась. Просто посмотри на меня и неси это в своем сердце.
***
У Дого был ученик, которого звали Сошин. Сошин долго ждал, находясь рядом с Мастером, чтобы научиться медитации. Он ждал уроков, подобных школьным, но их не было, и это сбило его с толку и разочаровало.
Однажды он сказал Мастеру:
- Много времени прошло с тех пор, как я пришел сюда, но ни слова не было сказано мне о сути медитации.
Дого улыбнулся этому и сказал ему:
— Что ты говоришь, мой мальчик? С тех пор, как ты пришел, я всегда давал тебе уроки медитации!
Эти слова смутили бедного ученика еще больше. Некоторое время он обдумывал их. Однажды, набравшись храбрости, он опять обратился к Мастеру:
— Что это были за уроки, Учитель? Дого сказал:
— Когда утром ты приносишь мне чашку чая, я принимаю ее; когда ты подаешь мне еду, я принимаю ее; когда ты кланяешься мне, я в ответ киваю головой. Как еще хочешь ты обучиться медитации?
Сошин повесил голову и стал думать о загадочных словах Мастера, но в это время Мастер обратился к нему:
- Если хочешь увидеть, смотри прямо сейчас, потому что, когда ты начинаешь думать, ты полностью упускаешь.
***
Мастер дзэн решил послать ученика основать новый монастырь и объявил, что назначен будет тот, кто лучше всех ответит на вопрос. Поставив на землю вазу с водой, он спросил:
- Кто сможет сказать, что это, не называя его? Старший из учеников сказал:
- Никто не может сказать, что это — деревянный башмак.
Затем подошел повар, ногой опрокинул вазу и вышел. Он и стал настоятелем нового монастыря.
Император Китая сидел на помосте под навесом и читал книгу.
Внизу мастер-колесник ремонтировал его карету. Император отложил книгу и стал наблюдать за действиями старого мастера, а потом спросил его:
- Почему ты такой старый и сам ремонтируешь карету? Неужели у тебя нет помощника?
Мастер ответил:
- Твоя правда, государь. Ремеслу то я научил своих сыновей, а вот искусство свое передать им не могу. А здесь работа ответственная, требуется особое искусство.
Император сказал:
— Что-то ты мудрено рассуждаешь! Поясни-ка попроще свою мысль.
Старый мастер сказал:
— Могу я тебя спросить, что ты читаешь? И жив ли человек, который написал эту книгу?
Император начал сердиться. Старик, видя это, сказал:
- Не сердись, пожалуйста, я сейчас поясню свою мысль. Видишь ли, мои сыновья делают хорошие колеса, но они не достигли совершенства в этом деле. Я достиг его, но как им передать мой опыт? Истина посередине...
Если сделать колесо крепким, то оно будет тяжелым и некрасивым. Если постараться сделать его изящным, то оно будет ненадежным. Где та грань, та мера, которой я руководствуюсь? Она внутри меня, я постиг ее. Это и есть искусство, но как его передать? В твоей карете колеса должны быть изящными и крепкими одновременно. Вот и приходится мне, старику, самому делать их.
Так и трактат, который ты читаешь. Человек, написавший его много веков назад, достиг высокого понимания, но передать это понимание нет никакой возможности.
Мастер Ма-цзы, стремясь показать своим ученикам состояние медитации, сказал:
- Если вы произнесете хоть слово, я назначу вам тридцать ударов моей палкой, но если вы не произнесете ни слова, тоже самое — тридцать ударов моей палкой. Теперь говорите, говорите!
Один ученик вышел вперед и собирался просто поклониться Мастеру, но получил удар. Ученик запротестовал:
— Я не произнес ни единого слова и Вы не позволили мне произнести ни слова. За что же удар?
Мастер засмеялся и сказал:
- Если я буду ждать тебя, твою речь, твое молчание... слишком поздно. Жизнь не может ждать.
Ученик по имени Им потолкал впереди себя тачку, а Мастер Ма-цзы сидел на его пути, вытянув ноги. Импо сказал:
- Учитель, уберите, пожалуйста, ноги!
- То, что вытянуто, не может быть убрано, — сказал Мастер.
- То, что идет вперед, не может повернуть назад, — сказал Импо и толкнул тачку вперед.
Тачка проехала по ногам Мастера. Вечером его ноги были в синяках и кровоподтеках, но он дал понять, что признает действия ученика верными.
К Мастеру дзэн по имени Суйво пришел ученик в слезах и отчаянии.
— Придется мне в стыде и смятении вернуться домой, — сказал он, — раз я не могу решить заданную мне задачу.
Три года назад Суйво велел ему медитировать на тему: услышать звучание хлопка одной ладони.
- Подожди еще неделю и медитируй постоянно, — посоветовал Суйво. Но осознание все еще не приходило к ученику.
- Попробуй еще неделю, — сказал Суйво. Ученик повиновался, но тщетно.
Прошла еще неделя. Снова без толку. Отчаявшийся ученик просил отпустить его, но Мастер предложил ему медитировать еще 5 дней. Они также не принесли успеха. Тогда Мастер сказал:
- Медитируй еще 3 дня и если ты и тогда не достигнешь, тебе лучше покончить с собой. На второй день ученика осенило!
Китайский Мастер дзэн Хякудзё даже в восемьдесят лет работал вместе с учениками, ухаживая за садом. Он расчищал дорожки, подрезал деревья и вскапывал землю. Ученикам было жалко видеть своего старого учителя за тяжелой работой. Зная, что он не послушает их совета оставить ее, они решили спрятать его инструменты.
В этот день учитель не стал есть. На другой день он снова не ел. И на третий день он продолжал голодать. "Он, верно, рассердился на то, что мы спрятали инструменты, —догадались ученики. — Положим-ка мы их лучше обратно".
В тот день Мастер работал и ел, как и прежде. Вечером, наставляя учеников, он сказал:
— Нет работы, нет еды!
Хакуин имел обыкновение говорить своим ученикам о старухе, державшей чайный магазинчик. Он хвалил ее понимание дзэн. Ученики, желая посмотреть на нее, шли в магазин.
Когда бы старуха их не встретила, она сразу могла сказать, пришли ли они за чаем или же увидеть ее понимание дзэн.
В первом случае она любезно поила их чаем, а во втором просила учеников пройти за ширму. Как только они туда заходили, она била их кочергой. Девять из десяти не могли избежать ее ударов.
Много учеников изучали дзэн у мастера Сэнгая. Один из них имел обыкновение ночью вставать и, перебравшись через монастырскую стену, уходить развлекаться в город.
Однажды, проверяя ночью спальни, Сэнгай заметил отсутствие ученика, а в саду у стены нашел высокий табурет, с которого тот взбирался на стену Убрав табурет, Сэнгай занял его место.
Возвратившийся гуляка, не подозревая, что на месте табурета стоит Сэнгай, встал учителю на спину и спрыгнул на землю. Обнаружив, что он сделал, юноша остолбенел от страха.
Сэнгай сказал ему:
— Рано утром очень холодно. Смотри не простудись! Больше ученик никогда не уходил ночью.
Тодзан пришел к учителю Уммону. Уммон спросил его, откуда он пришел.
— Из деревни, — ответил Тодзан.
— А в каком монастыре ты был летом? — спросил Уммон.
- В монастыре Ходзи, что на южном берегу озера, — ответил Тодзан.
-Когда же ты его покинул? — спросил Уммон, дивясь про себя: сколько же еще Тодзан сможет так отвечать на вопросы.
— Двадцать пятого августа, — ответил Тодзан.
- Мне следовало бы отвесить тебе три удара палкой за такие ответы, но я тебя прощаю, — сказал Уммон.
На следующий день Тодзан поклонился Уммону и спросил:
- Вчера Вы мне простили три удара палкой, но я не пойму — за что?
Упрекая Тодзана за бездушные ответы, Уммон сказал:
- Ты ни на что не годен. Ты просто слоняешься из одного монастыря в другой!
Уммон еще не кончил говорить., как Тодзан прозрел.
Наставники дзэн учат своих учеников непосредственно выражать свои чувства.
Один мальчик жил рядом с детским монастырем дзэн и часто встречал мальчика из монастыря, который каждое утро ходил на рынок за овощами.
Как-то при встрече он спросил мальчика из монастыря:
- Куда ты идешь? Тот ответил:
- Куда ноги несут!
Мальчик был озадачен и вечером спросил совета у своего отца.
- В следующий раз при встрече задай ему тот же вопрос. Он ответит также, а ты тогда спроси: "А если бы у тебя не было ног, тогда куда бы ты шел? Это застанет его врасплох".
Утром дети встретились снова.
- Куда идешь? — спросил мальчик.
— Куда ветер дует, — последовал ответ.
Это смутило ребенка и он рассказал отцу о неудаче. "А ты спроси его в следующий раз куда бы он шел, если бы не было ветра" — предложил отец.
Наутро дети опять встретились.
- Куда идешь? — спросил мальчик.
— На рынок, за овощами, — последовал незамедлительный ответ.
Ученик спросил мастера Банкея:
— В чем правда Будды? Банкей ответил:
— Почему ты не спрашиваешь о своем собственном уме или о себе?
— О Мастер, — спросил ученик. — Что есть я? Что я должен постичь?
- Тебе нужно обратить внимание на то, что известно как "секретное действие".
— Что есть "секретное действие?" Скажите мне, Мастер.
Мастер открыл, а потом закрыл свои глаза.
Однажды ученик Банкея сказал:
— Сияние Будды озаряет Вселенную. Прежде, чем он закончил, Мастер спросил:
- Ты декламируешь еще один стих?
— Да, — ответил тот
- Ты сбился с пути, — сказал Банкей.
Позже другой учитель спрашивал своих учеников:
- В какой момент этот ученик сбился с пути?
Однажды Банкей демонстративно сжег буддийское священное писание.
Ученики спросили его:
- Мастер, что Вы делаете? Вы всегда учили по этим писаниям, комментировали их и размышляли над ними. Зачем же Вы сжигаете их?
Мастер рассмеялся и сказал:
- Потому что я пришел домой. Карты мне больше не нужны.
Ученик Мастера Банкея спросил его: — У меня случаются приступы гнева, я хочу от него освободиться, но не могу. Что мне делать?
Банкей не сказал ни слова, просто заглянул глубоко в его глаза, тот даже вспотел неожиданно. Ему хотелось нарушить молчание, но он не осмелился. Наконец, Банкей улыбнулся и сказал:
— Странно! Я искал и искал, но не смог найти гнева внутри тебя. Покажи мне хоть немного гнева, здесь и сейчас.
Ученик сказал:
— Он не всегда здесь. Он проявляется внезапно. Как я могу показать его сейчас?
Банкей снова улыбнулся и сказал:
- Тогда это не твоя истинная природа, которая остается с тобой всегда; и если бы твой гнев был частью тебя, ты бы смог показать его мне. Когда ты родился, его с тобой не было. Когда ты умрешь, его с тобой не будет. Этот гнев —не ты. Где-то тут есть ошибка. Уходи и подумай. Ищи! Медитируй!
Мастер Банкей никогда не цитировал сутр и не вступал в обсуждение. Но беседы, которые он проводил, посещали не только ученики дзэн, но и люди иного знания. Слова его шли от сердца к сердцу слушателей.
Его многолюдные собрания раздражали священника секты нитирэн, последователи которой также ходили слушать Мастера дзэн. Самолюбивый священник пришел поспорить с Банкеем.
— Эй! Дзэнский учитель! — Обратился он к Банкею, когда тот вышел на сцену. — Подожди минутку. Всякий, кто тебя уважает, будет повиноваться твоим словам, но если человек, вроде меня, тебя не уважает, сможешь ли ты заставить его подчиняться?
- Подойди ко мне и я покажу тебе это, — сказал Банкей.
Священник принялся, горделиво расталкивая толпу, продвигаться к Мастеру. Банкей улыбнулся и сказал:
— Стань от меня слева. Священник повиновался. — Нет! — сказал Банкей. — Будет лучше разговаривать, если ты станешь справа. Пройди сюда. Священник гордо прошел направо.
- Видишь, — заметил Банкей, — ты меня слушаешься и я думаю, что ты очень добрый человек. А теперь сядь и слушай.
Повар-монах по имени Даре из монастыря Банкея решил лучше заботиться о здоровье старого учителя и подавать ему пишу лучшего качества. Заметив это, Банкей спросил:
— Кто сегодня готовил?
К нему прислали Даре. Услышав от него, что по возрасту и положению ему полагается пища лучшего качества, Банкей сказал:
- Тогда думай, что мне не полагается есть вовсе. — И, войдя к себе в комнату, запер за собой дверь.
Даре, сев на пол перед дверью учителя, просил прощения, но Банкей не отзывался. Семь дней пробыл Банкей внутри, а Даре просидел снаружи. Наконец, отчаявшись, один из учеников крикнул:
— Почтенный Учитель, у Вас быть может все хорошо, но этому ученику, который сидит здесь, есть надо! Он не может голодать вечно.
На это Банкей открыл дверь. Улыбаясь, он сказал несчастному повару:
— Я требую себе такую же пищу, как у последнего из моих учеников и не хочу, чтобы ты, когда станешь учителем, забыл об этом.
После смерти Мастера Банкея, слепой, живший неподалеку от храма, рассказывал другу: "Я слеп и не вижу лиц людей, но могу по голосу судить об их характере. Обычно, когда я слышу, как кто-то поздравляет другого с успехом или удачей, то я слышу еще и скрытую нотку зависти. Когда же утешают в несчастье, я слышу скрытую радость и довольство, словно утешающему приятно, что его самого теперь ожидает что-то хорошее. Но сколько я помню Банкея, его голос всегда оставался искренним. Когда он говорил о счастье, я не слышал ничего, кроме счастья. Когда он выражал печаль, то все, что я слышал, было печалью".
Однажды император попросил Мастера Сосана прийти во дворец и помолиться за него. Сосан пришел, но молиться отказался. Он сказал:
— Это невозможно. Есть несколько вещей в жизни, которые каждый должен делать сам. Например, если Вы хотите обнять женщину, я не могу сделать это за Вас, от Вашего имени. Или если Вы должны посморкаться, Вам самому придется сделать это. Я не могу посморкаться за Вас, это не поможет. То же самое в отношении молитвы. Как я могу молиться за Вас? Вы молитесь и я буду молиться.
Сказав это, он закрыл глаза и погрузился в глубокую молитву.
Сосан был третьим патриархом дзэн. Немногое известно о нем, но так и должно быть, потому что история записывает в основном то, что касается внешних событий. История не записывает молчания. Все записи касаются беспокойства. Когда кто-то становится просветленным и молчаливым, он исчезает из поля видимого.
Всю жизнь Сосан оставался странствующим монахом и никогда нигде не задерживался надолго. Он был постоянным движением. В этом смысл буддийских скитальцев: не только во внешнем мире, но и во внутреннем они должны быть бездомными, непривязанными.
Даже когда Сосан стал Мастером, всеми признанным просветленным, он продолжал свой прежний нищенский путь. И ничего особенного не было в нем, он был обычным человеком —человеком Дао. И вместе с этим он не был обычным человеком, а скорее он был природным явлением — Буддой.
Один буддийский монах решил собрать необходимую сумму денег для того, чтобы типографским способом отпечатать священное буддийское писание и сделать его доступным широкому кругу людей. До этого времени буддийские писания распространялись только в рукописном варианте.
Он обращался к богатым людям с просьбой пожертвовать деньги на это мероприятие, прибавлял к ним свои сэкономленные, и через несколько лет у него скопилась крупная сумма. Он уже подумывал об осуществлении своей мечты, но неожиданно в провинции случилось наводнение: снесло множество домов, пострадали люди. Не раздумывая, монах раздал все деньги пострадавшим.
Когда жизнь наладилась, он снова начал собирать деньги для печатания священных писаний. Много лет он собирал необходимую сумму, но вновь стихийное бедствие обрушилось на провинцию. Небывалая засуха уничтожила поля крестьян. Люди стали голодать. И вновь монах раздал деньги нуждающимся.
Когда он состарился, ему все-таки удалось отпечатать священные буддийские писания большим тиражом. Они были отпечатаны на деревянных дощечках. И в наше время их можно видеть во многих монастырях, где они бережно хранятся.
Когда Йено пришел к Мастеру, тот сказал:
- Зачем ты пришел ко мне? Нет никакой необходимости для тебя быть здесь. Ты уже в Этом. Но Йено попросил:
- Позволь мне остаться. Тогда Мастер сказал:
— Хорошо, отправляйся на кухню и начинай перебирать рис. Ко мне не приходи. Если будет нужно, я сам приду к тебе.
Пяти сотням монахов нужен был рис и этот человек с самого утра до позднего вечера перебирал его. Мало-помалу все мысли исчезли. Его дело стало его медитацией. Так прошло 12 лет.
Мастер состарился и объявил, что хочет найти себе преемника. Он сказал:
— Кто считает, что пробудился и познал Истину, пусть придет и напишет на двери моей хижины свое понимание в четырех строках.
В дневное время никто не осмеливался подойти к его двери, потому что все знали этого старика. Он сидел там со своей большой палкой и, если бы ему не понравились написанные строки, мог крепко побить.
Ночью, когда он уснул, один человек подошел и написал: "Ум — это зеркало и на зеркале ума собирается пыль желаний; сотрите пыль и Истина предстанет пред вами". Эти строки понравились всем. В монастыре знати, кому они принадлежат, и ожидали от Мастера одобрения, но он молчал.
Монахи пришли на кухню и живо обсуждали этот важный вопрос. Один из них сказал:
— Мастер слишком строг и, если он будет продолжать в таком же духе, то не найдет преемника.
Когда Йено услышал об этих строках, он рассмеялся. Его спросили:
- Глупец, почему ты смеешься? Ты же ничего не знаешь, кроме своего риса?
Никто никогда не слышал, чтобы он смеялся или высказывал свое мнение. Йено сказал:
- Ум не зеркало, где может собираться пыль желаний. Тот, кто знает это, становится просветленным.
Собралась толпа. Некоторые начали горячиться, говоря:
— Иди и напиши свои слова на двери Мастера, если не боишься быть побитым. Может быть, ты станешь его преемником.
Йено сказал:
- За 12 лет я разучился писать, кроме того, я не хочу быть ничьим преемником. Идите и напишите эти строки. Посмотрим, что скажет Мастер. Они пошли и написали: "Ум —не зеркало, где может собираться пыль желаний и мыслей. Кто знает это, тот знает Истину".
Мастер прочитал эти строки, оставаясь в безмолвии. Он не произнес ни слова одобрения или неодобрения. Ночью он пришел к Йено и сказал:
— Я знаю, кто мог получить это озарение. Ну что ж, бери мою чашу и мою мантию и уходи из общины. Ты — мой преемник! Все эти ] 2 лет от тебя исходил свет, но никто не замечал этого. Они приходили на кухню каждый день, но никто не разглядел тебя. Они слишком ученые и, если ты останешься, они нас не поймут. Это породит много зависти. Ты — мой преемник. Иди и продолжай нести мой огонь. Ты достиг!
Став просветленным, шестой патриарх дзэн Йено получил от пятого патриарха чашку и одежду, которые передавались от Будды его преемниками из поколения в поколение.
Монах по имени Эме из зависти последовал за патриархом, чтобы отобрать у него это великое сокровище. Йено положил чашку и одежду на придорожный камень и сказал Эме:
-Эти предметы —лишь символ веры. Нет смысла драться из-за них. Если ты так хочешь владеть ими, можешь взять.
Когда Эме попытался взять одежду и чашку, они оказались непомерно тяжелыми. Дрожа от стыда, он сказал:
— Я пришел за ученьем, а не за материальными сокровищами. Учите меня, пожалуйста.
Патриарх сказал:
- Когда ты не думаешь о хорошем и не думаешь о нехорошем, что является твоей истинной природой? При этих словах Эме прозрел.
Кто-то спросил Мастера Судзуки о его Учителе Йено:
— Что было особенного в нем? Судзуки ответил:
— Единственная особенность, которую я никогда не забуду, это то, что я никогда не встречал человека, который думал бы о себе, как о совершенно обыкновенном человеке. Он был простым, обычным человеком, а это наиболее необычно, потому что каждый обыкновенный ум думает, что он необыкновенный.
Рассказывают о трех смеющихся святых. Они двигались от одного города к другому и смеялись.
Обычно они останавливались на рыночной площади и смеялись раскатистым глубоким смехом. Их животы тряслись и слезы катились из глаз. Это было так заразительно, что все присутствующие начинали смеяться.
Веселье распространялось молниеносно. Со всех сторон к ним бежали люди и, лишь взглянув на них, начинали хохотать.
Это было настоящим чудом. Всего лишь несколько минут назад здесь была совсем другая атмосфера. Уставшие люди спорили, торговались. Всех интересовали только деньги. И вдруг все преобразилось! Люди забывали, что пришли сюда покупать и продавать, они смеялись и танцевали вокруг этих трех сумасшедших.
Смеющиеся святые странствовали по всему Китаю: из одного места в другое, от одной деревни к другой, просто помогая людям смеяться. За несколько секунд они открывали людям новый мир.
Неожиданно в одной деревне один из трех умер. Деревенские жители подумали: "Уж теперь-то они не смогут смеяться. Их друг умер; они должны плакать".
Но когда они пришли, то увидели, что эти двое танцевали, смеялись, праздновали. Жители деревни решили: "Ну, это уж слишком! Это невежливо. Когда человек умирает, непристойно смеяться и танцевать".
Но двое смеющихся сказали:
— Между собой мы загадывали, кто из нас умрет первым. И вот этот человек выиграл. Всю свою жизнь мы смеялись вместе с ним. Мы не можем проводить его в последний путь по-иному. Мы должны смеяться, мы должны радоваться и праздновать. Иначе он будет смеяться над нами с той стороны и думать: "Вот дураки! Опять попали в ловушку!"
А потом случилось неожиданное. Когда тело положили на погребальный костер и люди стали грустить, вдруг начали взрываться и хлопаться красочные хлопушки и фейерверки, которые были спрятаны в одеждах умершего.
Эти два сумасшедших друга танцевали, а с ними танцевала и вся деревня, смеясь сквозь слезы. Потому что смерть — это иллюзия, а иллюзия — это смерть.
Из этой деревни вместе с двумя смеющимися китайцами ушел и молодой парень, который никогда не унывал и очень заразительно смеялся!
Лин-чи рассказывал: "Когда я был молодым, мне нравилось плавать на лодке; у меня была маленькая лодка: в одиночестве я отправлялся плавать по озеру и мог часами оставаться там.
Однажды я сидел с закрытыми глазами и медитировал. Была прекрасная ночь. Какая-то пустая лодка плыла по течению и ударилась о мою. Во мне поднялся гнев! Я открыл глаза и собирался обругать побеспокоившего меня человека, но увидел, что лодка пуста. Моему гневу некуда было двигаться. На кого мне было его выплескивать? Мне ничего не оставалось делать, как вновь закрыть глаза и начать присматриваться к своему гневу. В тот момент, когда я увидел его, я сделал первый шаг на моем Пути. В эту тихую ночь я подошел к центру внутри себя. Пустая лодка стала моим учителем. С тех пор, если кто-то пытался обидеть меня и во мне поднимался гнев, я смеялся и говорил: "Эта лодка тоже пуста".
Я закрывал глаза и направлялся внутрь себя".
Лин-чи принес послание Бодхидхармы из Китая в Японию и преобразил мировоззрение всей страны, показав совершенно новый духовный мир.
Он отрицал пользу сидячей медитации, считая ее подготовительным этапом к медитации постоянной, ежеминутной. Он считал, что человек, живя с полным осознанием окружающей обстановки и не отделяя себя от нее, при полном сосредоточении на выполняемом им деле, неизбежно проявляет, по мере очищения, свою истинную божественную природу. Лин-чи говорил, что стремление к просветлению точно также скрывает от нас нашу истинную природу, как и мирские стремления и привязанности.
Ученик обратился к Лин-чи;
— Я только что пришел в ваш монастырь. Пожалуйста, учите меня!
— А ты уже поел рисовой каши? — спросил Мастер.
— Да, поел, — ответил тот.
— Так пойди вымой получше миску. — сказал Лин-чи.
В этом момент монах осознал дзэн.
Лин-чи находился в храме, когда туда пришел молодой человек и сел рядом с закрытыми глазами, в застывшей позе. Он желал стать учеником и надеялся таким образом произвести впечатление на Мастера.
Лин-чи подошел и, стукнув его костяшками пальцев по голове, сказал:
— Вставай и уходи! В нашем храме достаточно статуй. Молодой человек был очень огорчен. Лин-чи сказал:
— Будь живым! Не претендуй и не усердствуй!
Лин-чи говорил перед собравшимися о том, что каждый человек должен проявить свою внутреннюю природу. Из зала послышался вопрос:
— Но как это сделать, если я не знаю, кто я?
Лин-чи перестал говорить. Все насторожились. Какой он даст ответ? Но он не дал ответа. Он спустился со своего кресла и стал пробираться к тому человеку, который задал вопрос. Все внимательно наблюдали. Люди даже перестали дышать. Что он собирается делать? Ведь он мог бы ответить из своего кресла! В его действиях не было необходимости.
Лин-чи подошел ближе, сверля человека взглядом, положил ему руку на плечо и сказал:
- Закрой глаза и вспомни того, кто задал вопрос.
Человек закрыл глаза и отправился внутрь, на поиски того, кто задал вопрос.
Люди ждали, наблюдая за ним. Его лицо стало спокойным, умиротворенным, тихим. Тогда Лин-чи вынужден был встряхнуть его:
- Теперь выходи и скажи всем, кто ты? Человек начал смеяться. Потом сказал:
— Какой чудесный способ отвечать на вопросы. Лин-чи повторил свой вопрос:
- Так кто ты есть? Человек ответил:
— Я знаю, но не могу ответить.
Однажды Лин-чи удивил всех. Когда умер его Учитель, Лин-чи стоял и плакал. Слезы текли по его щекам. Многие его друзья стали говорить:
— Что ты делаешь? Здесь собралось столько людей. Они уже обсуждают твое поведение и недоумевают: "Невероятно! Лин-чи плачет! Мы думали, что он полностью непривязан и его дух свободен. И вот он плачет! Он сам учил нас, что душа бессмертна, умирает только тело; что тело — прах, прах возвращается к праху. Почему же сегодня он плачет?"
- Почему ты плачешь? — спросили они. — Ты говоришь, что ключом является непривязанность. Почему же ты привязан к своему Учителю?
На это Лин-чи ответил:
— Ваш вопрос логичен. Но что мне делать?Слезы текут, я плачу Я сам обнаружил, что плачу Я тоже удивлен. Но что же я могу поделать? Так во мне проявляется жизнь. И я не стану подавлять ее проявления. Я всегда принимал ее целиком.
Лин-чи сидел на берегу реки, когда к нему подошел философ, поклонился и задал вопрос: "Какова суть вашего учения?"
Лин-чи посмотрел на него и не произнес ни единого слова. Философ подумал про себя: "Он очень стар, наверное, к тому же и глухой" и крикнул:
— Похоже, Вы не слышите меня! Я спрашиваю: какова суть вашего послания?
Лин-чи засмеялся. Философ подумал: "Что-то странное. Сначала он не ответил, теперь смеется! Может быть он притворяется, что услышал меня? Но поскольку он не ответил на мой вопрос, значит он ничего не услышал".
И тогда ученый закричал еще громче:
— Я спрашиваю, какова суть вашего учения? Лин-чи спокойно сказал:
— Сначала я ответил — безмолвие. Но Вы не смогли этого понять и мне пришлось спуститься немного ниже. Я сказал — смех, радость. Но Вы не смогли понять даже этого. Поэтому мне приходится спуститься еще ниже.
И он написал пальцем на песке: "медитация", сказав: "Это мое учение". Ученый сказал:
— Не могли бы Вы уточнить свою мысль, сделать ее более четкой.
Тогда Лин-чи написал на песке более крупными буквами: "МЕДИТАЦИЯ".
Философ становился все более раздраженным и спросил:
- Вы что, шутите? Я прошу уточнить, детализиро вать свою мысль, а Вы пишите то же самое, только более крупными буквами. Я профессор философии!
Лин-чи воскликнул;
- Почему же Вы сразу об этом не сказали!
И он написал: НЕ УМ.
Профессор стукнул себя по голове и ушел, даже не попрощавшись.
Двое монахов спорили о флаге. Один говорил:
— Движется флаг. Другой:
— Движется ветер.
Мимо проходил Лин-чи. Он остановился и сказал:
— Ни флаг, ни ветер — движется ум!
Император три года готовил свой сад. И вот к открытию он пригласил знатных гостей полюбоваться его красотой.
Все были в восторге и расточали лишь комплименты. Но императора особо интересовало мнение Лин-чи, который считался непревзойденным знатоком этого вида искусства. Когда император обратился к нему, все присутствующие обернулись.
Лин-чи сказал:
- Я не вижу ни одного сухого листа. Как жизнь может существовать без смерти? Из-за того, что здесь нет сухих листьев, сад мертв. Я думаю, что сегодня утром его подметали. Прикажите принести немного сухих листьев.
Когда листья принесли и разбросали, ветер начал играть ими. Шорох листьев... и сад ожил!
Мастер сказал:
- Теперь все в порядке, Ваш сад прекрасен, но он был слишком хорошо спланирован. Искусство становится величайшим, когда оно не обнаруживает себя.
Один ученый, преподаватель философии, поехал повидать Мастера Нан-ина. Всю дорогу от университета до того места, где жил Нан-ин. профессор обдумывал свои вопросы: их было так много! Он думал, как бы лучше построить беседу
Когда он вошел, Нан-ин сказал ему:
- Пожалуйста, входите, но оставьте толпу за дверью!
Преподаватель оглянулся, рядом никого не было. Толпу? Он был один.
Нан-ин сказал:
— Не смотрите по сторонам, смотрите внутрь себя: толпа там.
Профессор был шокирован. Но он был умным человеком и сказал:
- Вы правы. Там толпа. Но ведь я профессор. Я постоянно имею дело с толпой. Извините меня, но я не могу оставить толпу за дверью. Я хотел бы узнать от Вас правду. Есть ли в жизни правда и какая она?
Нан-ин ответил:
- Разве я давал обещание кому-нибудь рассказывать правду? Если она есть, то она есть везде. Если Вы ее не видите там, где находитесь, то Вы не увидите ее нигде. Профессор сказал:
— Если Вы не желаете со мной говорить, я уйду Он немного обиделся.
Нан-ин сказал:
— Но Вы устали, на улице так жарко. Присядьте, отдохните. Я сейчас приготовлю чай.
Нан-ин принес чашку с блюдцем, поставил ее перед гостем и начал медленно наливать чай. Профессор наблюдал за тем, что происходит. В Японии ритуалу чаепития уделяют особое внимание. Чашка наполнилась до краев, но Нан-ин продолжал лить в нее, и чай уже переливался на блюдце. Профессор старался сохранять спокойствие, потому что обещал, что толпа будет сидеть тихо. Но эта толпа была в нем и она говорила: "Этот человек сошел с ума! Разве это способ? Что он хочет этим сказать?" Нан-ин продолжал лить и лить.
Когда блюдце наполнилось и чай побежал по столу, профессор воскликнул:
- Пожалуйста, прекратите! Что Вы делаете? Чашка полна, в нее больше не поместится ни капли!
Нан-ин сказал:
- Вы правильно заметили, если чашка полна, то в нее невозможно поместить ни одной капли. Вы наполнены до краев, как эта чашка, и поймите, что если я попытаюсь Вас наполнить, то мои усилия просто пропадут зря. Когда придете в следующий раз, то постарайтесь принести "пустую чашку", тогда я охотно поделюсь с Вами всем, что имею.
Тэнно пришел к Нан-ину в гости. Он обучался у него более 10 лет и теперь уже сам обучал учеников. На улице шел дождь, поэтому Тэнно надел деревянные башмаки и взял зонтик.
Поздоровавшись с ним, Нан-ин спросил: -Ты, я полагаю, оставил башмаки в прихожей, хотелось бы знать, зонтик ты оставил справа от башмаков или слева?
Тэнно замешкался. Он понял, что не воплощает дзэн в каждом мгновении. Поэтому он вернулся к Нан-ину и проучился у него еще шесть лет.
Император, желая повидать Нан-ина, приехал в монастырь. Встретив там дровосека, коловшего дрова, он спросил:
- Монастырь большой, где я могу найти Учителя Нан-ина?
Человек подумал несколько мгновений с закрытыми глазами и сказал:
— Прямо сейчас Вы не можете найти его. Император сказал:
- Почему я не могу найти его сейчас? Он уехал?
— Нет, он здесь, — ответил дровосек. Император сказал:
— Он что, занят каким-то срочным делом? Какой-нибудь церемонией? Или уединился?
Человек сказал:
— Он сейчас перед Вами рубит дрова. А когда я рублю дрова, я —дровосек. Учителя Нан-ина сейчас нет, Вам придется подождать. Пройдите, пожалуйста, в помещение.
Император, не зная, что думать и как реагировать, прошел вперед.
Через некоторое время к нему вышел Нан-ин в одеянии Мастера. Император поклонился ему, хотя и узнал в нем дровосека. Нан-ин спросил:
— Чем могу быть полезным? Император ответил:
- У меня много вопросов, но прежде я хотел бы уточнить: Вы тот самый человек, который рубил дрова? Нан-ин ответил:
— Я не тот самый человек: изменилась вся конфигурация. Рубил дрова дровосек, его имя тоже Нан-ин. Он очень похож на Учителя, но все-таки рубил дрова не Учитель Нан-ин.
Вернувшись во дворец, император спросил своего советника: " Как это понимать?" Придворный ответил: "Когда он рубит дрова, он полностью вовлечен в это, не остается ничего, что можно назвать Учителем Нан-ином".
Однажды император посетил Нан-ина. В знак своего уважения он преподнес ему великолепную мантию, расшитую драгоценными камнями, из самой дорогой ткани.
Преподнося ее, он сказал:
— Не отказывайтесь. Это мой подарок.
Нан-ин сказал:
— Я могу взять ее, но я не смогу ее носить, потому что вокруг никого нет. Какой смысл? Более того, олень будет смеяться, павлин будет подшучивать надо мной: "Посмотрите на этого старика, он должно быть свихнулся на старости лет". Так что, пожалуйста, возьмите ее обратно. Я принял подарок и возвращаю его Вам. Эта вещь нужна там, где много людей, где ее оценят, а здесь она не имеет смысла.
Великий Учитель Нан-ин был на смертном одре. В жизни этого необыкновенного человека было много инцидентов, анекдотов, историй. И вот, умирая, он сказал своим ученикам:
— Я не хочу, чтобы вы оплакивали мою смерть, потому что это и не смерть вовсе. Имейте в виду, когда вы будете проливать слезы, я буду наблюдать за вами с другого "берега" и смеяться. Я хочу, чтобы вы танцевали, пели и веселились. Я ухожу, потому что пришло время. Мое тело стало источником беспокойства, а не комфорта. Такова моя воля. Тело мое не обмывайте, я уже сделал это сам. И не переодевайте, я уже одел все, что нужно.
Сказав это, он лег на погребальные носилки и умер.
Но люди есть люди. Конечно, когда уходит такой человек, остается невосполнимая пустота. Они плакали и грустили, но недолго.
Когда тело Мастера положили на погребальный костер, все стали смеяться помимо своей воли, хотя слезы были у них на глазах.
Вот была странная ситуация. Учитель спрятал в своих одеждах много разных штучек — огненных хлопушек и маленьких бомбочек! В Японии их делают с большим искусством. Люди смеялись и плакали. Бомбочки взрывались, хлопушки хлопали, подпрыгивая. Было очень ярко и красочно! И это еще не все; в один момент все люди обратили свои взоры к небу. На его синем фоне дым, исходивший от костра, образовал несколько иероглифов, означающих: "Будьте внимательны!"
Ученики уставились на небо, совершенно забыв о похоронах. Именно это Учитель чаше всего повторял им при жизни! Это означало, что он не оставил их и после своей смерти и продолжал делать то, чему посвятил всю свою жизнь.
Был такой Мастер Бокудзю. Он жил в пещере и в течении дня или даже ночи говорил вслух: " Бокудзю?", а затем сам отвечал: "Я здесь".
Ученики тихонько смеялись над ним.
В последние годы жизни он уже не звал себя по имени. Ученики как-то спросили его:
— Почему ты перестал это делать? И он ответил:
— Раньше я терял себя, поэтому спрашивал, но теперь в этом нет необходимости. Бокудзю всегда здесь.
Ученик пришел к Бокудзю. Поклонившись, прикоснулся к его ногам и спросил:
— Как долго мне придется ждать моего просветления?
Бокудзю смотрел на него долго, достаточно долго. Ученик начал беспокоиться, он повторил вопрос:
— Почему Вы смотрите на меня так долго и не отвечаете?
Мастер произнес ответ дзэн. Он сказал:
— Убей меня!
Ученик не мог поверить, что это ответ на его вопрос. Смущенный, он ушел и обратился к старшему товарищу.
Тот засмеялся и сказал:
- Ты не понял? Он сказал: почему вы продолжаете спрашивать меня? Оставьте этого Мастера, оставьте всякое спрашивание. Убейте меня в себе, убейте мой авторитет. Оставьте всякое учение. Кто я? Я не удерживаю вас. Жизнь открыта для всех. Почему вы не начинаете жить? Почему вы продолжаете готовиться?
Однажды к Мастеру Бокудзю пришел большой ученый. Он изучил все священные писания, отлично владел речью и логикой, знал все обо всем. Он спросил Мастера:
— Вы читали "Лотосовую сутру"?
- Нет, не читал, — ответил Мастер. Ученый сказал:
- Но говорят, что Вы просветленный! Бокудзю сказал:
— Люди чего только не придумают. Я вообще мало читал и ничего не знаю.
Ученый сказал:
- Тогда я Вам ее почитаю и то, что будет непонятным, мы обсудим.
Он начал читать. В сутре говорилось, что все — пустота: природа всех вещей есть пустота, ничто, стоит настроиться на эту пустоту и вы достигните.
Вдруг Бокудзю вскочил и ударил философа по голове. Тот рассвирепел и закричал:
— Вы ненормальный! Вы хулиган! Что это за шутки? Бокудзю сел на место и спокойно спросил:
— Если все есть ничто, пустота, то откуда этот гнев? Философ озадаченно сказал:
— Этого в сутре не написано и бить меня — это не способ задавать вопросы.
Один сановник должен был прийти к Бокудзю в назначенное время, но опоздал. Бокудзю спросил его:
— Почему Вы задержались?
Тот ответил, что он играл в поло. Мастер спросил:
— Кто бьет по мячу, наездник или лошадь? Сановник ответил:
— Наездник.
— Он устал?
— Да, он устал.
— А лошадь устала?
— И она устала.
Затем Бокудзю спросил:
— А ворота устали?
Озадаченный сановник ушел домой. Весь вечер он размышлял над странным вопросом Мастера. И ночью к нему неожиданно пришло решение. На следующий день он пошел к Мастеру Бокудзю спросил:
- Устали ли ворота?
— Да, устали, — сказал сановник. Бокудзю рассмеялся и сказал:
- Ты прав.
Кто-то спросил Бокудзю:
- Что Вы делаете? Какова Ваша религиозная дисциплина?
Он ответил:
— Я живу обычной жизнью — это моя дисциплина. Когда я чувствую голод, я ем. Когда я чувствую, что хочу спать, я сплю.
Спрашивающий был озадачен. Он сказал:
— Но я не вижу в этом ничего особенного. Бокудзю сказал:
— В этом вся суть. Нет ничего особенного. Все жаждущие чего-то особенного являются эгоистами.
Спрашивающий все еще был озадачен. Он сказал:
- Но это делают все: когда голодны — едят, когда хотят спать — спят.
Бокудзю рассмеялся и сказал:
- Нет. Когда вы едите, то вы делаете тысячу и одну вещь: выдумаете, мечтаете, воображаете, вспоминаете. Вы не только едите. Когда я ем, то я просто ем: тогда существует только еда и ничего больше. Когда вы спите: вы видите сны, боретесь, имеете кошмары. Когда я сплю, то я просто сплю, не существует больше ничего. Когда есть сон, то есть только сон. Нет даже Бокудзю. Когда я гуляю, то существует только прогулка, не существует никакого Бокудзю: просто прогулка.
Один человек изучал дзэн под руководством Бокудзю, которому был очень предан. Каждый раз, когда он приближался к нему, Бокудзю махал рукой, говоря:
— Не сейчас, не сейчас!
Однажды вечером он пришел в отчаянье:
- Как это может произойти? У меня нет инструкции, чтобы привести себя к реализации. Мастер просто гонит меня, говоря: "Не сейчас". Что я могу сделать? Что я должен думать об этом?
Он продолжал в том же духе, думая, размышляя, медитируя, отчаянно, но упорно придерживаясь объекта своего исследования и рассматривая его со всевозможных точек зрения. Внезапно что-то вспыхнуло в его уме и он сразу же осознал, понимания чего хочет от него Мастер. На следующее утро он посетил Мастера. Увидя его, тот воскликнул:
— У тебя есть это сейчас, у тебя есть это сейчас!
Один ученик Бокудзю медитировал в течении нескольких лет. Когда он приходил к Мастеру, тот отправлял его назад со словами: "Все это чепуха! Возвращайся и медитируй снова". Однажды Бокудзю
пришел сам к нему домой. Тот сидел в позе лотоса. Бокудзю растолкал его и сказал:
- Что ты сидишь как истукан? Нам не нужны каменные изваяния, мы их имеем в большом количестве в храме! Просто сидя, подобно статуе, ты не достигнешь состояния медитации. Посредством успокоения тела твой разум не исчезнет, так как именно с помощью разума ты успокаиваешь свое тело. Все то, что сделано разумом, будет укреплять только разум.
Прошел год. Учитель пришел снова. Ученик сидел почти в состоянии эйфории, с закрытыми глазами, наслаждаясь утренним ветерком и солнцем.
Бокудзю взял кирпич и начал тереть его о камень, находящийся перед учеником. Ученик открыл глаза и с удивлением начал наблюдать за Мастером. Бокудзю сосредоточенно продолжал тереть кирпич о каменную плиту. Наконец, ученик не выдержал и закричал:
— Что Выделаете? Вы хотите свести меня с ума? Бокудзю спокойно ответил:
— Я намереваюсь сделать из этого кирпича зеркало! Если тереть его достаточно долго, то, я думаю, он станет зеркал ом.
Ученик засмеялся и сказал:
- Но это невозможно! Сколько его не тереть, кирпич останется кирпичей.
Учитель сказал:
- Твой ответ свидетельствует о некотором разуме! Тогда, что ты делаешь? В течении нескольких лет ты стараешься извлечь медитацию из разума; это подобно попытке сделать зеркало из кирпича.
И Бокудзю бросил кирпич в пруд, который находился рядом с деревом, под которым сидел ученик. Кирпич произвел всплеск. Этого звука было достаточно, чтобы произвести чудо. Что-то пробудилось в ученике. Сон был нарушен, мечта развеяна, он ожил! Впервые он вкусил что-то от медитации.
Однажды утром Бокудзю проснулся и сразу же позвал старшего ученика, говоря:
- Послушай, мне приснился сон. Можешь ли ты растолковать его значение?
Ученик ответил:
- Подождите! Скачала я принесу воды, чтобы Вы могли умыть свое лицо.
Он принес полный горшок воды и помог Мастеру умыться. В это время мимо проходил другой ученик. Мастер сказал:
— Послушай, мне приснился сон. Не можешь ли ты дать его толкование?
— Лучше я принесу Вам чашечку чая! — сказал ученик и ушел.
Еще один ученик слышал слова Мастера, он подошел ближе и спросил:
— Что за сон Вам приснился?
И в ответ получил удар бамбуковой палкой по голове. Двое учеников и Мастер разразились громким смехом.
Ученик спросил: — Что есть Нирвана? Мастер ответил:
- Не вверять себя порочному кругу рождения и смерти или удовольствия и боли — есть великая Нирвана.
— Что есть порочный круг рождения и смерти и удовольствия и боли?
Мастер сказал:
— Желание Нирваны! Сейчас будь молчалив и почувствуй, что я имею в виду, говоря: "Желание Нирваны" И обрати внимание, я не говорю: "Думай об этом". Потому что думать — значит упустить. Чувствуй это! Чувствуй это! Чувствуй это!
Один богатый человек пришел к Бокудзю и, положив перед ним туго набитый кошелек с золотыми монетами, сказал:
— Жертвую на строительство храма! Мастер сказал:
— Очень хорошо.
Человек продолжал стоять. Мастер посмотрел на него и спросил:
— Вы, наверное, ждете от меня благодарности? Человек неуверенно произнес:
- Ну-у... в общем-то я думаю, что такую крупную сумму денег вам жертвуют не каждый день. И Вы могли бы поблагодарить меня.
Мастер сказал:
- Это Вы так думаете, а я думаю, что благодарить должен не тот, кто берет, а тот, кто дает.
Бокудзю шел с учеником в храм после утренней прогулки. Сзади подошел какой-то человек, сильно ударил его палкой по спине и убежал. Бокудзю даже не обернулся; он продолжал свою прогулку. Ученик был потрясен. Он сказал:
- Почему Вы не реагируете? Что с Вами? Этот человек ударил Вас так сильно, а Вы даже не оглянулись!
Бокудзю сказал:
— Это его проблема. Он, должно быть, сумасшедший, бедняга. Я очень сочувствую ему. Я не могу посмотреть назад, потому что он уже сумасшедший; мой взгляд сделает его еще более сумасшедшим. Придя домой, он может почувствовать вину, подумать, что я осуждаю его. Нет, это не гуманно. Он и так в беде. Нет необходимости создавать ему новые проблемы.
Один человек пришел к Бокудзю и спросил:
- Вы действительно следовали своему Учителю?
— Да, я следовал ему, — ответил Бокудзю. Но всем было известно, что Бокудзю вовсе не следовал своему Учителю. Поэтому человек недоверчиво спросил:
- Вы хотите обмануть меня? Все знают, что Вы не следовали своему Учителю, и все же Вы утверждаете, что следовали ему. Что Вы имеете в виду?
Бокудзю ответил:
— Я следовал своему Учителю, потому что мой Учитель никогда никому не следовал, даже своему Учителю. Этому я научился у него!
Когда пришло время умирать, Бокудзю собрал учеников и объявил им о своем намерении. Потом он обратился к ним со словами:
- Вы знаете меня, всю свою жизнь я ничего ни за кем не повторял. Теперь я обращаюсь к вам за советом. Есть ли какой-нибудь необычный способ ухода из жизни?
Один ученик предложил:
- Может быть, Вы умрете в позе "лотоса" ? Но другие сказали:
- Многие мудрецы умирали в позе "лотоса". Это не ново.
Кто-то сказал:
— Вы можете умереть стоя.
Они обсуждали это так, как будто это была просто игра. Кто-то стал возражать:
— Я уже слышал о мудреце, который умер стоя. Тогда кто-то предложил:
— Остается одно. Умереть, стоя на голове. Я думаю, что этого еще никто не делал.
Неожиданно для всех присутствующих Мастер сказал:
- Это мне подходит. Ну что ж, друзья, прощайте!
Он встал на голову и умер.
Ученики растерялись. Они не знали, что им делать. Это произошло так неожиданно. Они думали: "Что делать с телом, которое стоит на голове? Раз уж этот старик такой чудак, мог бы сказать нам, что следует Делать".
Кто-то предложил:
- Его старшая сестра монахиня живет в женском монастыре неподалеку. Лучше позвать ее, а то мы можем сделать что-нибудь не так и будет нехорошо, если мы сделаем что-нибудь не то с нашим Мастером.
Двое учеников побежали. Сестра Бокудзю была старше, чем он. Она пришла в большом гневе и закричала от самого порога:
- Он всю жизнь был хулиганом и никогда не вел себя так, как должен вести себя нормальный человек. Но я никогда не думала, что он может умереть по-хулигански! Где он?
Толпа расступилась перед нею и она продолжала:
- Бокудзю, ты идиот! Ты стал просветленным, но не забыл свои проделки. Опускайся и ложись на кровать, как положено!
Бокудзю пришлось подчиниться: нельзя не послушаться старшую сестру!
Ученики не могли поверить! Они проверяли — он не дышал и сердце его нe билось!
Бокудзю опустился, лег на кровать и сказал своей сестре:
— Ну хорошо, можешь идти. Я умру, как положено.
Сестра ушла, и он умер, как положено.
Ученики снова проверили. Все было по-прежнему: ни дыхания, ни пульса.
Ученик спросил Нансена:
— Буддийские писания утверждают, что все на свете наделено природой Будды. Имею ли я природу Будды?
- Нет, ты не имеешь! — ответил Нансен. Монах спросил:
— Деревья, реки и горы имеют природу Будды?
— Да, имеют! — ответил тот.
- Если псе имеет природу Будды, то почему я не имею? — спросил монах.
— Кошки и собаки, горы и реки — все имеет природу Будды, а ты — нет!
— Но почему? — спросил ученик.
- Потому, что ты спрашиваешь! — ответил Нансен.
Ученик спросил Нансена:
— Что есть Путь?
— Путь — это повседневная жизнь, — ответил Нансен.
— А можно ли этому научиться? — спросил ученик.
— Если ты попробуешь учиться, — ответил Нансен. - то будешь далеко от Пути.
- Но если я не буду учиться, то как я смогу узнать, что это Путь? — спросил ученик.
- Путь не принадлежит воспринимаемому миру. Также он не принадлежит и миру невоспринимаемому. Познавание — иллюзия, непознавание — бессмыслица. Если ты хочешь достичь истинного Пути, отдайся свободе, которая есть у Неба.
Когда монахиня Чиено изучала дзэн у Мастера Букко, она долго не могла достичь плодов медитации.
Как-то лунной ночью она несла воду в старом ведре, стянутом бамбуковым обручем. Вдруг обруч лопнул, дно вылетело, и в этот миг Чиено стала свободной! В память об этом она написала стихи:
По-всякому пыталась уберечь
Я ветхое ведро:
Слабеет обруч, уж почти порвался.
Когда же, наконец, упало дно -
Не стало вдруг воды в ведре!
Не стало вдруг луны в воде!
Мастер дзэн Хакуин славился праведной жизнью. Неподалеку от него жила красивая девушка, родители которой держали продуктовую лавку. Вдруг родители обнаружили, что их дочь беременна.
Они очень рассердились. Дочь не желала называть виновника, но, устав от распросов, наконец, назвала имя Хакуина. Кипя от ярости, родители устремились к Мастеру " Неужели?" — вот все, что он произнес в ответ на их упреки.
Когда родился ребенок, его принесли к Хакуину и сказали: "Это твой ребенок, забирай его!" Мастер только произнес: "Неужели?"
К тому времени он уже лишился своей репутации, но это его не беспокоило. С большим старанием он принялся ухаживать за младенцем. Молоко и все, что было нужно малютке, он доставал у соседей.
Через год юная мать уже не могла больше терпеть и призналась родителям, что отцом ребенка был молодой человек, работавший на рыбном рынке.
Мать с отцом бросились к Хакуину умолять о прошении. Они долго извинялись и попросили вернуть ребенка.
Хакуин, возвращая его, лишь сказал: "Неужели?"
Одного художника император попросил написать Гималаи на стенах его дворца. Художник был Мастером дзэн; он сказал, что ему нужно для этого три года жить в Гималаях. Император спросил:
- Это займет у тебя три года? Художник ответил:
— Я прошу минимум времени, потому что, пока я не стану частью Гималаев, я не смогу написать их. Мне нужно пойти туда и раствориться в них.
По прошествии трех лет он вернулся и расписал стену в три дня. Император пришел посмотреть. Это было чудо! Он никогда не видел такие прекрасные горы. Даже настоящие Гималаи были немного бледнее в сравнении с ними. Он долго стоял и любовался, а потом заметил:
-Здесь я вижу тропинку, куда она ведет?
Художник ответил:
- Мы можем пойти посмотреть. Они пошли и больше не вернулись.
На востоке искателям Истины принято ходить по всей стране и бросать вызов известным мастерам. Это не враждебный вызов, а дружеский. Например, когда Шанкара начал беседовать с Мандалом Мишрой, он прикоснулся к его ногам и попросил его благословения на то, чтобы победила Истина. Когда Шанкара нанес поражение Мандалу Мишре, тот немедленно встал, прикоснулся к его ногам и попросил посвятить его.
В индийской философии есть знаменитое изречение: "Истина должна победить; не имеет значения, кто проиграл".
Эта традиция перешла в Китай, Японию и другие страны. И теперь, когда мы видим двух японских борцов, перед началом поединка они кланяются друг другу с огромным уважением. Нет места враждебности. Если проявится личная неприязнь, то поражение предопределено.
В традиции восточных единоборств выигрывает не личность, а искусство. Как в философии побеждает истина, так здесь побеждает искусство. Если нет эго, то вы не можете проиграть. Если вас там нет, если вы полностью отсутствуете, тогда никакой меч не поразит вас. Даже на одно мгновение боец не должен подумать о себе, о своей личной победе, поскольку это мгновение обернется поражением. То же самое относится и ко всем аспектам человеческой деятельности. Такова наука побеждать!
***
Немецкий профессор Герригель учился в Японии стрельбе из лука. Он был лучшим лучником в своей стране. Но в Японии стрельба из лука это не просто спорт, это — искусство, это — медитация.
Иностранец был растерян, поскольку в его представлении. если вы всегда попадаете быку в глаз, вы -великий лучник. А он всегда попадал в цель. Но его Мастер говорил:
- Нет, главное неверно! Нас не интересует бычий глаз; для нас не главное — попадать в цель; лучник должен сосредоточиться на себе. Ты не должен ничего делать, ты должен позволить стреле двигаться самой. Ты должен создать условия, а затем ждать и позволить этому случиться.
Для европейского ума это было совершенно непостижимо. Как это может случиться, если вы не натягиваете лук, если вы ничего не делаете? Как же это может случиться само собой? И даже если это может случиться, то как стрела попадет в цель?
Мастер много раз повторял:
- Забудь о цели. Даже если ты промахнешься, неважно. Сначала ты должен привести в порядок себя.
Герригель сказал:
— Что я могу еще сделать ? Я был лучшим лучником в своей стране, три года я потерял здесь, обучаясь. Я не могу понять, что вы от меня требуете. Завтра я уезжаю.
Мастер ответил:
— Жаль, но прежде, чем уехать, завтра зайди ко мне. Выпьем чаю и попрощаемся.
На следующий день он пришел попрощаться. Мастер занимался с учеником. Отрешенный, Герригель сел на скамейку и стал наблюдать. Впервые это было не его заботой. Он сидел расслаблено, не думая больше: как позволить этому случиться?
Утреннее солнце приятно ласкало, он сидел в саду у Мастера, наблюдая, как ученики должны позволить стреле двигаться к цели: они не принуждают ее, а просто позволяют ей лететь.
Мастер взял лук. В Герригеле не было напряжения, поскольку это не интересовало его, ведь он уезжал, поэтому он смог увидеть более ясно, что Мастер стоял совершенно расслабленным. Когда стрела покидала лук, он видел его руки — в них не было напряжения. Чистое изящество. Он посмотрел на лицо Мастера и залюбовался. Совершенно неожиданно он понял, что значит "позволить этому случиться".
Герригель встал, взял из рук Мастера лук и стрелу. Мастер будто ожидал этого и даже не спросил, что тот делает. Он поднял лук и, ничуть не заботясь о цели, очень расслаблено и изящно пустил стрелу... Это случилось! Он попал в цель!
Мастер сказал:
— Великолепно, у тебя получилось. Ты не делал этого, ты позволил этому случиться.
Герригель записал в своем дневнике:" Разница была огромна. Если бы я уехал на день раньше, я бы не узнал красоты этого! Мастер три года неустанно говорил мне об этом. Я уставал, но он не уставал никогда — каждый день одно и тоже. Но в этом была моя ошибка. Я был напряжен и все мои усилия были направлены на то, чтобы поразить цель, а он заботился только о том, чтобы я был изящным и естественным. Я был его целью".
Мастер был счастлив:
— Наконец, через три года тебе удалось сделать это. Герригель ответил:
— Я ничего не старался делать. Я просто смотрел на Вас. Вы учили меня каждый день. Я думал умом: "Как?" Но это не вопрос ума.
Сегодня во мне не было беспокойства, ум безмолствовал. И я впервые увидел Вас — это прекрасно!
Кто-то спросил у Мастера Риндзая:
- Как прийти к познанию Изначального? Риндзай совершал утреннюю прогулку с посохом в
руке. Он поднял посох перед глазами вопрошающего и сказал:
- Наблюдайте! Это посох. Если вы можете его наблюдать, нет никакой нужды никуда идти.
Человек, должно быть, был слегка озадачен. Он посмотрел на посох и спросил:
- Как можно достичь просветления простым наблюдением посоха?
Риндзай сказал:
- Вопрос не в том, что ты наблюдаешь, а в том, что ты наблюдаешь!
В Японии в воинах воспитывают бдительность, осознанность. Это является основой обучения, все остальное — второстепенно. Искусство фехтования, искусство стрельбы из лука — лишь способы развить бдительность.
О великом Мастере Риндзае рассказывают, что он не всегда добивался успеха в стрельбе из лука. Его стрелы часто пролетали мимо цели. А он был известен, как один из величайших лучников. Когда спрашивали:
— Почему он считается великим лучником?
Его ученики отвечали:
- Это не конечная цель, это начало. Мы не имеем отношения к стреле, достигающей цели, мы имеем отношение к стреле, начинающей свой путь.
Среди учеников Риндзая был известный лучник. Ежедневно он учился стрелять из лука и все его стрелы попадали точно в цель. Риндзай говорил ему:
- Нет, это неудача. Технически стрела вылетает правильно, но ты не весь здесь. Ты теряешь бдительность в своем сне.
Однажды Риндзаю доложили, что к ним пришел неизвестный Мастер, который демонстрирует величайшее искусство стрельбы из лука. Риндзай пошел посмотреть. И действительно, человек поражал своим мастерством.
Когда он прицелился и натянул тетиву, на его локоть поставили чашку с водой и он начал стрелять. Когда первая стрела поразила цель, вторая уже была в тетиве, и за ней сразу последовала третья. Сам он при этом даже не шелохнулся.
Мастер, посмотрев на это, сказал: - Техника твоей стрельбы хороша, но это всего лишь техника. Ты выглядишь как статуя только снаружи. Пойдем сейчас на высокую гору, встанем на скалу, выступающую над пропастью, и тогда ты будешь стрелять.
Они взобрались на гору. Стоя на скале, выступающей над пропастью тысячу метров глубиной, Учитель отступил назад, пока одна треть его ступней не повисла над пропастью. Потом он предложил встать лучнику рядом и стрелять. Тот подошел, взглянул вниз, ноги его задрожали, лицо побледнело.
Мастер, продолжая стоять над пропастью, сказал:
— Совершенный человек поднимается над голубым небом, ныряет в желтый источник или странствует во всех восьми пределах мира, и в его душе нет признаков изменения. Но ты был обманут признаками дрожи, твои глаза ошеломлены. И ты надеешься поразить Цель?
К одному очень старому Учителю пришел принц и сказал:
- Меня послан отец. Он стар и не проживет долго. Он послал к Вам со срочной просьбой — подготовить меня, пока он жив. Ему хотелось бы увидеть меня с вашими рекомендациями. Я прекрасно владею многими боевыми искусствами: был на войне, имею награды. Еще я закончил университет с отличием. Когда я вернулся к отцу и сказал: "Я готов", он ответил: "Нет, ты еще не готов, потому что упущена основная вещь. Ты должен пойти к одному Учителю, чтобы научиться у него медитации. Это даст возможность объединить всю твою предыдущую подготовку. Пока ты не преуспеешь в этом, я не могу доверить тебе государство". И он назвал Ваше имя.
Помолчав некоторое время, принц добавил:
— Я готов выполнять все Ваши указания, но, торопитесь!
Учитель сказал:
- Мое первое требование в том, чтобы меня не связывали временем. Все зависит от Вас. Я буду стараться как можно лучше, ведь у меня тоже не так много времени. Я уже стар и не собирался брать учеников, но Вас послал император, он мой старый друг, мы с ним учились медитации у одного Мастера. Я не могу отказать ему. Ваше обучение начнется прямо сейчас.
Принц спросил:
— Что мне нужно делать?
Старый Учитель сказал:
- Вы будете делать самые обычные вещи: убирать, готовить, носить воду, рубить дрова. Но помните, я могу в любой момент ударить Вас сзади, так что оставайтесь бдительным.
Принц не ожидал такого поворота, он пожал плечами и сказал:
— Что же это за обучение? Но раз отец послал меня к Вам, значит, все правильно.
И его непрерывно били. Старик был по-настоящему великим, опытным человеком. Он подходил бесшумно, его шагов не было слышно. Неожиданно он выпрыгивал из ниоткуда и больно бил.
Через 15 дней, все тело принца болело от побоев, но он был счастлив, потому что научился слышать шаги своего Учителя. Его сознательность возросла. Он рубил дрова, но его мысли были сконцентрированы на старике: "Откуда он появится и как себя защищать?"
Старик старался ударить его, а принц лишь перехватывал его бамбуковую палку. В таких условиях его осознанность должна была возрастать. Через три месяца старик уже не мог ни разу за целый день нанести удар. Принц был очень счастлив. Он думал: "Настал великий день!" Он радовался своему телу, тому, как оно крепло под ударами. Теперь он понимал, что обрел некую силу, которой у него не было никогда раньше. Иногда, чувствуя, что старик подкрадывается, он кричал из своей комнаты: "И не пытайтесь. Я бдителен!"
Но на этом воспитание бдительности не закончилось. Однажды старик позвал его к себе и сказал:
- Теперь начинается вторая ступень. До этого я бил тебя бамбуковой палкой. Начиная с завтрашнего дня я буду бить тебя настоящим мечом!
Он вынул свой меч и сказал:
— Вот мой меч, посмотри на него. Следи за ним!Теперь он будет следовать за тобой постоянно.
Это уже были не шутки, а вопрос жизни и смерти.
Осознанность принца перед лицом настоящей опасности возросла как столб света. Итак, старик начал пытаться ударить его, но не смог этого сделать на протяжении трех месяцев. Иногда, сидя в медитации, с закрытыми глазами, он чувствовал, как учитель подходил сзади, чтобы нанести удар, и, когда тот замахивался, он отпрыгивал в сторону, спасая себя.
Наступил день, когда Учитель снова позвал его и сказал:
— Я счастлив. Вторая часть обучения закончена. Принц ответил:
— Я тоже счастлив и бесконечно благодарен Вам. Я и не подозревал, что во мне есть такие способности. Даже малейший ветерок не может пронестись мимо меня, чтобы я не заметил его. Ни одна мысль не промелькнет в моем сознании бесконтрольно, и я счастлив, что еще есть чему учиться. Сначала я сомневался и пришел сюда только потому, что меня послал отец. Но теперь я сам хочу учиться и больше не думаю ни о своем отце, ни о царстве, ни о чем другом. Все, о чем я думаю, так это как подвести мое сознание к его высочайшей вершине, и все это из-за той радости, которую я познал и о которой даже не подозревал и не мог мечтать. Так что давайте начнем третий этап.
Учитель сказал:
- Третий этап такой: я буду бить тебя настоящим мечом ночью, когда ты спишь. Принц сказал:
— Хорошо.
Учитель пытался ударить принца, но в тот момент, когда он входил в его комнату, тот просыпался. Он начал видеть себя спящим со стороны. Засыпая, он наблюдал за тем, как сон наваливается на него и овладевает телом. Поворачиваясь во сне, он видел со стороны, как его тело поворачивается с одного бока на другой.
Три месяца Учитель пытался нанести удар, но не смог. Осознанность ученика стала абсолютной. Однажды Учитель позвал принца, обнял его и передал свой меч, сказав:
— Вот тебе моя рекомендация. Твой отец поймет, потому что он знает, что это меч нашего Учителя. Теперь ты можешь владеть им, потому что ты достиг высшего состояния осознанности; потребность в мече осталась далеко позади.
Монахине Эсюн было уже за шестьдесят, когда она собралась оставить этот мир. Она попросила монахов сложить во дворе погребальный костер.
Твердо усевшись посреди деревянной пирамиды, она подожгла ее вокруг себя.
— О сестра, — воскликнул один из монахов, — тебе горячо?
— Это может тревожить лишь такого болвана, как ты, — ответила Эсюн.
Пламя поднялось и она отошла.
Мастер Фугай был прекрасным художником. Он считался мудрым и великодушным. Но он был также
суров по отношению к себе и к ученикам. Говорят, что Мастер Фугай встретил свой конец необычным образом.
Почувствовав, что пришел его последний день, он быстро выкопал яму, забрался в нее и приказал землекопу засыпать его землей.
Потрясенный человек убежал. Когда он вернулся обратно с людьми, то они обнаружили Мастера стоящим в яме с большим достоинством мертвым.
Кэйчу был знаменитым учителем дзэн и возглавлял главный храм в Киото. Однажды слуга принес ему визитную карточку и сказал, что этот человек желает видеть его. Кэйчу прочел на карточке: "Китагаки, губернатор Киото".
— Скажи ему, — обратился он к слуге, — что я не могу принять его.
Слуга отнес визитку обратно и, извинившись, передал слова Мастера.
- Это моя ошибка, — сказал губернатор и зачеркнул карандашом слова "губернатор Киото". — Попроси-ка своего учителя еще раз.
— А, так это Китагаки? — воскликнул Мастер, увидев карточку — Я хочу видеть этого человека.
Два монаха шли из одного монастыря в другой. На пути им предстояло перейти вброд бурную речку. Когда они подошли к броду, к ним обратилась девушка с просьбой помочь ей переправиться. Один из монахов молча поднял девушку на руки и перенес на ту сторону реки, второй отнесся к такому поступку неодобрительно. Перебравшись через реку, они зашагали своей дорогой.
Часа через два второй монах, обратившись к своему спутнику, сказал:
- Все-таки ты поступил неправильно. Писания запрещают нам прикасаться к женщинам, а тем более брать их на руки. Ты не должен был так поступать.
Второй монах ответил;
- Я перенес ее на другой берег за одну минуту и сразу же забыл об этом. Ты же все еще несешь ее в своих мыслях.
Дзэн-буддизм развивался параллельно с традиционным буддизмом. Между ними нет явных различий. В основе их лежит учение Будды о четырех святых истинах. Но отличие все же есть. Оно едва уловимо, как красота, которая пронизывает произведения искусства и очаровывает своим присутствием. Невозможно определить словами понятие "дзэн", также, как невозможно определить словами понятие "красота". Мастера дзэн стремились к тому, чтобы мысль ученика стала более тонкой и искрометной. Это достигается, когда ученик находится в состоянии постоянной медитации. Например, в чем различие между понятиями: быть одним, но не одиноким; совершать действия, но не быть деятельным; быть смиренным, но не смирным? Как совместить смирение и достоинство? В чем разница между понятиями: удовольствие и блаженство? Удовольствие — это половинчатое понятие, имеющее свою противоположность — страдание. Блаженство же самодостаточно.
Будда настаивал на том, чтобы его ученики не мыслили двойственными категориями. И если ученик был не в состоянии мыслить целостно, его отстраняли от дальнейшего обучения.
Притчи. Ведический поток |
|||||
|
Общество изучения Ки - Москва , основатель - Мастер Коити Тохэй (10-й дан Айкидо) Син Син Тойцу сайт http://ki-moscow.narod.ru объединения души и тела Ки-Айкидо, Ки-Класс - тренировки, обучение, занятия в Москве |
|||||
|
|
|||||
