Пауло Коэльо.
Вероника решает умереть
ЧАСТЬ 9.
Когда в тот вечер все собрались за ужином, пациенты заметили, что
недостает четырех человек.
Не было Зедки - но все знали, что после длительного лечения ее
выписали. Мари, которая, по-видимому, ушла в кино, как часто бывало.
Эдуарда, который, вероятно, еще не оправился от электрошока. Вспомнив об
этой процедуре, все пациенты почувствовали страх и начали свой ужин в
молчании.
Но главное - не хватало девушки с зелеными глазами и каштановыми
волосами. Той самой, о которой всем было известно, что до конца недели она
не доживет.
О смерти в Виллете открыто не говорили. Но, когда кто-либо исчезал, это
все замечали, хотя старались вести себя так, будто ничего не произошло.
От стола к столу начал распространяться слух. Некоторые заплакали, ведь
она была полна жизни, а теперь, наверное, лежала в небольшом морге,
расположенном с тыльной стороны больницы. Голько самые смелые отваживались
проходить мимо, даже в светлые, дневные часы. Там стояли три мраморных
стола, и, как правило, один из них всегда был занят новым телом, которое
было покрыто простыней.
Все знали, что этим вечером там находится Вероника. Те из пациентов,
кто действительно были душевнобольными, вскоре забыли, что на той неделе в
санатории появилась еще одна больная, которая иногда всем мешала спать,
играя на пианино.
Некоторые, услышав эту новость, почувствовали какую-то грусть, особенно
медсестры, которые проводили рядом с Вероникой ночи на ургентном дежурстве.
Но сотрудников готовили к тому, чтобы они не устанавливали слишком близких
отношений с больными, ведь одних выписывали, другие умирали, а у большинства
состояние становилось все хуже. Их печаль длилась немного дольше, но затем и
она прошла.
И все же большинство пациентов, узнав эту новость, изобразили испуг,
грусть, но в действительности вздохнули с облегчением. Потому что в который
раз ангел смерти прошел по Виллете, а их пощадил.
Когда Братство собралось после ужина, один из членов группы принес
сообщение:
Мари не пошла в кино, она ушла, чтобы больше не возвращаться, и
передала ему конверт.
Казалось, никто не придал этому особого значения:
она всегда была не такой, слишком безрассудной, неспособной
адаптироваться к идеальной ситуации, в которой все они жили в Виллете.
- Мари так и не поняла, как мы здесь счастливы, - сказал один из членов
Братства. - Мы друзья, у нас общие интересы, свободный режим, мы выходим в
город, когда захотим, приглашаем лекторов на интересующие нас темы,
обсуждаем их идеи. Наша жизнь достигла совершенного равновесия, а скольким
людям там, за этими стенами, безумно хотелось бы этого.
- Не говоря уже о том, что в Виллете мы защищены от безработицы, от
последствий войны в Боснии, от экономических трудностей, от насилия, -
добавил другой. - Мы обрели гармонию.
- Мари оставила мне записку, - сказал принесший известие, показав
запечатанный конверт. - Она попросила меня зачитать ее вслух, как если бы
хотела сказать "до свидания" всем нам.
Самый старший из присутствовавших открыл конверт и сделал, как просила
Мари. Видно было, что, дочитав до середины, он хотел остановиться, но было
уже слишком поздно, и пришлось дочитывать до конца.
"Однажды, будучи еще молодым адвокатом, я читала одного английского
поэта, и мне очень запомнилась его фраза: "будь как переливающийся через
край фонтан, а не как резервуар, содержащий все одну и ту же воду". Я всегда
считала, что он ошибается: переливаться через край опасно, ведь так можно
затопить места, где живут любимые люди, и они бы захлебнулись нашей любовью
и нашим энтузиазмом. Поэтому всю свою жизнь я старалась вести себя подобно
резервуару, никогда не нарушая границ, установленных моими внутренними
стенками.
Но случилось так, что по причине, которой мне никогда не понять, у меня
возник панический синдром. Я превратилась именно в то, чего я всеми силами
старалась избежать: в фонтан, который перелился через край и затопил все
кругом. В результате всего этого я оказалась в Виллете.
Вылечившись, я вернулась в резервуар и познакомилась с вами. Спасибо
вам за дружбу, за участие, за столько радостных мгновений. Мы жили вместе,
словно рыбы в аквариуме, счастливые оттого, что кто-то в определенный час
подбрасывал нам корм и мы могли, при желании, увидеть мир с той стороны
через стеклянные стенки.
Но вчера, благодаря пианино и одной девушке, которой сегодня, должно
быть, уже нет в живых, я открыла нечто очень важное: жизнь здесь, внутри, в
точности такая же, как и за этими стенами. И здесь, и там люди собираются
группами, возводят свои стены и не позволяют ничему постороннему нарушать их
заурядное существование. Они совершают поступки потому, что привыкли их
совершать, изучают бесполезные предметы, развлекаются лишь потому, что их
вынуждают развлекаться, а остальной мир пусть себе сходит с ума, пусть гниет
сам по себе. В лучшем случае они - как мы сами это столько раз делали вместе
- посмотрят по телевизору новости только для того, чтобы лишний раз
убедиться, как они счастливы в этом мире, полном проблем и несправедливости.
Другими словами, Братство живет, в сущности, так же, как почти все люди
за этими стенами, - никто не хочет знать, что происходит за стеклянными
стенками аквариума. Долгое время это утешало и приносило пользу. Но мы
меняемся, и сейчас я отправляюсь на поиски приключений, хотя мне уже 65 лет,
и я знаю, сколько препятствий создаст для меня мой возраст. Я еду в Боснию:
есть люди, которые меня там ждут, хотя пока еще ничего обо мне не знают, а я
не знаю их.
Но я знаю, что я нужна и что риск одного приключения дороже тысячи дней
благополучия и комфорта".
Когда он закончил читать письмо, члены Братства молча разошлись по
своим комнатам и палатам, говоря себе, что Мари окончательно свихнулась.
Эдуард и Вероника выбрали самый дорогой ресторан Любляны, заказали
лучшие блюда, выпили три бутылки вина урожая 88-го года, одного из лучших в
этом веке. Во время ужина они ни разу не заговорили ни о Виллете, ни о
прошлом, ни о будущем.
Мне понравилась история со змеей, - говорил он,
в который раз наполняя бокал. - Но твоя бабушка была совсем старенькая
и не смогла ее правильно интепретировать.
- Я попрошу уважения к моей бабушке! - уже сильно опьянев, воскликнула
Вероника - так громко, что все в ресторане обернулись.
- Так выпьем же за бабушку этой девушки! - сказал Эдуард, поднявшись. -
Выпьем за бабушку этой сумасшедшей, которая сидит передо мной и, надо
думать, попросту сбежала из Виллете!
Посетители снова склонились над своими тарелками, делая вид, что ничего
такого не происходит.
- Выпьем за мою бабушку! - повторила Вероника. К столу подошел владелец
ресторана.
- Пожалуйста, ведите себя прилично.
Они было притихли, но вскоре вновь заговорили во весь голос, стали
нести околесицу, ведя себя неподобающим образом.
Хозяин ресторана снова подошел к столу и сказал, что они могут не
оплачивать счет, но должны немедленно выйти.
- На этих безумно дорогих винах мы замечательно сэкономим! -
провозгласил Эдуард. - Пора смываться, пока этот тип не передумал!
Но "этот тип" и не собирался передумывать. Он уже отодвигал стул
Вероники - казалось бы, вполне учтиво, на самом же деле для того, чтобы
помочь ей подняться как можно скорее.
Когда они оказались посреди маленькой площади в центре города. Вероника
увидела окно своей комнаты в монастыре, и на какой-то миг сознание
прояснилось. Она снова вспомнила, что скоро должна умереть.
- Возьмем еще выпить! - попросила она Эдуарда.
В ближайшем баре Эдуард купил две бутылки вина, парочка уселась
рядышком, и попойка продолжалась.
- Так что неправильного в толковании моей бабушки? - спросила Вероника.
Эдуард был уже слишком пьян, и ему потребовались немалые усилия, чтобы
вспомнить, о чем он говорил в ресторане. Но ему это удалось.
- Твоя бабушка говорила, что женщина топчет эту кобру потому, что
управлять Добром и Злом должна любовь. Это красивое и романтичное
толкование, но на самом деле все не так: ведь я уже видел этот образ, это
одно из райских видений, которые я написал в своем воображении. Я уже
спрашивал себя, почему Пресвятую Деву всегда изображают именно так.
- Почему?
- Потому что Дева - женская энергия - это Великая Повелительница Змеи,
которая означает мудрость. Если обратить внимание на кольцо доктора Игоря,
можно заметить, что это символ врачей: две змеи, обвившиеся вокруг жезла.
Любовь стоит выше мудрости, как Дева выше змеи. Для нее все - Вдохновение.
Она не судит о Добре и Зле.
- Знаешь что? - сказала Вероника. - Дева никогда не придавала значения
тому, что думают другие. Представь себе, что было бы, если бы пришлось
рассказывать всем историю со Святым Духом! Она ничего не рассказывала, а
только сказала: "Так было в самом деле". Ты знаешь, что бы сказали другие?
- Конечно, знаю. Что Она сошла с ума! Оба рассмеялись. Вероника подняла
бокал.
- Поздравляю. Вместо того чтобы говорить, лучше бы ты писал свои
райские видения.
- Я начну с тебя, - ответил Эдуард.
Рядом с маленькой площадью есть маленькая гора. На вершине маленькой
горы стоит маленький замок. Ругаясь и смеясь, поскальзываясь на льду и
притворно жалуясь друг другу на усталость. Вероника и Эдуард взобрались по
склону.
Рядом с замком стоит гигантский кран желтого цвета. У человека, впервые
приехавшего в Любляну, создается впечатление, что замок восстанавливают и
вскоре полностью отреставрируют. Люблянцам, однако, известно, что кран там
стоит много лет, хотя никто толком не знает для чего. Вероника рассказала
Эдуарду, что, когда в детском саду детей просят нарисовать люблянский замок,
они всегда рисуют его вместе с краном.
- А впрочем, кран сохранился лучше, чем замок. Эдуард рассмеялся.
- Ты должна была уже умереть, - заметил он, все еще не протрезвев, но с
явным страхом в голосе. - Твое сердце не должно было выдержать такого
подъема.
Вероника поцеловала его, и поцелуй был долгим и сладким.
- Посмотри внимательно на мое лицо, - сказала она. - Сохрани его в
глазах своей души, чтобы однажды ты смог его воспроизвести. Если хочешь,
начни с него, но займись снова живописью. Это моя последняя просьба. Ты
веришь в Бога?
- Верю.
- Тогда ты поклянешься Богом, в которого ты веришь, что нарисуешь меня.
- Клянусь.
- И что после того, как нарисуешь меня, будешь продолжать рисовать.
- Не знаю, могу ли я в этом поклясться.
- Можешь. И я скажу тебе больше: спасибо тебе за то, что ты дал моей
жизни смысл. Я появилась на этот свет, чтобы пройти через все то, через что
прошла, попытаться покончить с собой, разрушить свое сердце, встретить тебя,
подняться к этому замку и позволить тебе запечатлеть мое лицо в твоей душе.
Вот единственная причина, по которой я появилась на свет. Заставить тебя
вернуться на тот путь, с которого ты сошел. Не дай мне почувствовать, что
моя жизнь была бесполезна.
- Может быть, это слишком рано или слишком поздно, но, так же как и ты,
я хочу сказать: я люблю тебя. Ты можешь в это не верить, может быть, это
просто глупость, моя фантазия.
Вероника обняла Эдуарда и попросила Бога, в которого она не верила,
чтобы он принял ее прямо в это мгновение.
Она закрыла глаза и почувствовала, что и он делает то же самое. И
пришел сон, глубокий, без сновидений. Смерть была ласкова, она пахла вином и
гладила ее волосы.
Эдуард почувствовал, что кто-то слегка толкает его в плечо. Он открыл
глаза. Светало.
Вы можете пойти погреться
в префектуру, - сказал полицейский. - Еще немного - и вы оба тут просто
окоченеете.
За какую-то долю секунды он вспомнил все, что происходило прошедшей
ночью. В его объятиях была съежившаяся женщина.
- Она... она умерла.
Но женщина шевельнулась и открыла глаза.
- Что с тобой? - спросила Вероника.
- Ничего, - ответил Эдуард, поднимая ее. - Точнее сказать, случилось
чудо: еще один день жизни.
Едва доктор Игорь щелкнул выключателем - светало по-прежнему поздно,
зима все тянулась, - в дверь кабинета постучали. Вошел санитар.
Итак, началось, - сказал себе доктор Игорь.
День обещал быть достаточно трудным - во всяком случае не менее, чем
предстоящий разговор с Вероникой. К этому разговору доктор готовился всю
неделю, так что сегодняшней ночью едва смог уснуть.
- У меня тревожные известия, - сказал санитар. - Пропали два пациента:
сын посла и девушка, которую беспокоило сердце.
- Боже, какие вы бестолковые. Охрана этой больницы всегда оставляла
желать лучшего.
- Но ведь раньше никто не пытался бежать, - ответил испуганный санитар.
- Мы не знали, что это возможно.
- Убирайтесь! Мне нужно подготовить отчет для владельцев, сообщить в
полицию, принять необходимые меры. И скажите, чтобы меня больше не
беспокоили, ведь на эти дела по вашей милости уйдет не один час!
Санитар вышел, побледнев, понимая, что большая часть ответственности
все равно ляжет на его плечи, ведь именно так облеченные властью люди
поступают с теми, кто послабее. Вне всяких сомнений, до конца этого дня его
уволят.
Доктор Игорь вытащил блокнот, положил его на стол и собрался начать
свои записи, но вдруг передумал.
Он погасил свет, оставаясь сидеть за столом, едва освещенным первыми
лучами зимнего солнца, и улыбнулся. Это сработало.
Он помедлил, предвкушая, как через несколько минут начнет, наконец,
свой отчет о единственном известном средстве от Купороса - об осознании
жизни. И о том, какое средство он применил в своем первом успешном
эксперименте на пациентах - осознание смерти.
Возможно, существуют и другие способы лечения, но доктор Игорь решил
построить свою диссертацию на том единственном, который он имел возможность
всесторонне проверить благодаря одной девушке, которая невольно вошла в его
судьбу. Она поступила в клинику в тяжелейшем состоянии с серьезным
отравлением и начальной стадией комы. Почти неделю она находилась между
жизнью и смертью, и этого времени оказалось достаточно для того, чтобы к
нему пришла блестящая идея поставить эксперимент.
Все зависело только от одного - сумеет ли девушка выжить?
И ей это удалось. Без каких-либо серьезных последствий или необратимых
процессов. Если она будет заботиться о своем здоровье, то сможет прожить
столько же лет, сколько он, или дольше.
Но доктор Игорь был единственным, кто это знал, как знал и о том, что у
неудавшихся самоубийц есть тенденция рано или поздно повторять свой
поступок. Почему бы не использовать ее в качестве морской свинки и не
проверить, удастся ли ему вывести из ее организма Купорос - или Горечь?
И у доктора Игоря созрел план.
Он взял на себя смелость применить средство, известное как фенотал,
чтобы симулировать эффект сердечных приступов. На протяжении недели ей
делали инъекции этого препарата, и, должно быть, она действительно очень
испугалась - ведь у нее хватило времени, думая о смерти, пересмотреть
собственную жизнь. Таким образом, в подтверждение тезиса доктора Игоря
"Осознание смерти дает нам силы жить дальше" (так будет называться
заключительная глава его работы), девушка вывела из своего организма Купорос
и, скорее всего, не повторит попытки суицида.
Сегодня он собирался встретиться с ней и сказать, что благодаря
инъекциям ему удалось полностью предотвратить дальнейшие сердечные приступы.
Побег Вероники избавил его от неприятной обязанности снова лгать.
Доктор Игорь не предвидел лишь одного - "заразности" предписанного им
лечения от Горечи. Многих в Виллете испугало осознание медленной и
неизбежной смерти. Вынужденные думать об этом, они смогли переоценить и свою
собственную жизнь.
Явилась Мари с просьбой, чтобы ее выписали. Некоторые пациенты в свою
очередь обратились с просьбой о пересмотре их диагноза. Наибольшую тревогу
внушала ситуация с сыном посла, ведь он попросту исчез - ясное дело, пытаясь
помочь Веронике бежать.
Скорее всего, они и сейчас вместе, - подумал он. Так или иначе, сыну
посла адрес Виллете был известен - на тот случай, если вздумает вернуться.
Доктор Игорь был слишком воодушевлен результатами, чтобы обращать внимание
на детали.
На какой-то миг у него возникло еще одно сомнение: рано или поздно
Вероника поймет, что ни от какого сердечного приступа она не умрет.
Обратится к специалисту, и тот ей скажет, что с ее сердцем все в полном
порядке. И тогда она сочтет врача, который лечил ее в Виллете, совершенно
некомпетентным. Но ведь всем, кто отважился исследовать запретные темы,
требуется определенная смелость, и вначале всех их неизбежно ждет
непонимание.
Но если на протяжении долгих дней ей придется жить в страхе неминуемой
смерти?
Доктор Игорь долго взвешивал соображения "за" и "против" и в конце
концов решил: ничего страшного. Она будет считать каждый день чудом - а ведь
так и есть, если принять во внимание, каким огромным и насыщенным может
стать любое мгновение нашего хрупкого существования.
Он заметил, что свет в окне уже набрал силу, а это означало, что
пациенты сейчас, должно быть, завтракают. Вскоре в кабинет потянутся один за
другим посетители, вернутся повседневные проблемы, так что лучше сразу же
начать делать записи для диссертации.
Он начал скрупулезно описывать эксперимент с Вероникой. Отчет о
недостатках системы безопасности Виллете немного подождет.
День Святой Бернадетты, 1998 г.
