Луис Ривера
"Матадор"
ГЛАВА 15
Хозяин сдержал свое слово. Спустя пять дней после их разговора Рафи стоял около составленных кругом повозок, готовясь выйти на арену против настоящего быка. Конечно, этот бычок не шел ни в какое сравнение с настоящими торо браво — как четырнадцатилетний нескладный угловатый подросток не может сравниться по силе со взрослым мужчиной. К тому же этот бычок не был из той породы быков, которую выращивают специально для боя. Его взяли из обычного стада, в котором он бегал, как привязанный, за своей матерью — простой дойной коровой. Ему хотелось не боя, а игры. Его уделом было резвиться на сочном пастбище, но вместо этого он оказался на песке арены, не понимая толком, чего от него ждут люди.
Но тем не менее это был бык. Реальный, из плоти и крови. И даже с небольшими рогами. Впервые после того памятного боя на площади родного города Рафи предстояло дразнить красным полотном мулеты не пустоту и не человека. Впервые думать предстояло не только о чистоте и красоте движений, но и об опасности. Пусть не смертельной, но все же... К тому же было совершенно неясно, как поведет себя этот молодой бычок, увидев перед собой мулету. Настоящий торо всегда хочет боя и охотно атакует.
Но вот этот бычок, в крови которого нет памяти о предках, сражавшихся и умиравших на арене, может попросту отказаться от схватки. Способен ли Рафи заставить его броситься в бой? И сможет ли он заставить его атаковать правильно, так, как нужно матадору?..
Все это заставляло Рафи волноваться. Он крепко стискивал палку, на которую было натянуто красное полотно мулеты, переминался с ноги на ногу и время от времени утирал со лба пот, хотя на улице было вовсе не жарко.
(неПУТЬёвый сайт Вишнякова Андрея- электронная библиотека)
— Удачи тебе, — раздался прямо над ухом голос Вероники.
Рафи был настолько погружен в свои мысли, что даже не заметил, как она подошла. Он был уже на арене и проделывал в своем воображении все то, что вскоре ему предстояло делать по-настоящему. Пока бык был вполне покладистым...
— Будь осторожен, хорошо? — сказала Вероника
Рафи рассеянно кивнул.
— Я постараюсь помочь тебе... Мы вместе с отцом поможем. Слушай нас. Я буду говорить тебе, что делает бык.
— Я и сам это пойму.
— Ты можешь ошибиться. С отцом ты ошибался, но он давал тебе время исправить ошибку. Бык не даст.
— Посмотрим, — ответил Рафи.
— И все-таки будь осторожен.
— Хорошо.
В толпе послышался смех. Рафи понял, что на середину площади вышел хозяин цирка. Каждый выход этого человека сопровождался смехом и шуточками зрителей. Рафи не знал, что делает шут, дабы развеселить публику...
— Почтенная публика, сегодня мы хотим представить вам нечто особенное, — хозяин выдержал драматичную паузу. — Сейчас вы увидите необычный бой. На арену выйдет слепой, как крот, матадор по имени Рафи. Он сразится с двухлетним бычком по кличке Verde*.
* Зеленый (исп.).
Толпа заворчала.
— Почтенная публика, — с легкой укоризной произнес хозяин. — Конечно, бычок совсем молод. Но ведь и матадор не видит даже собственного носа!
Шутку оценили. Рафи стиснул зубы. Все-таки из него делали шута. Дешевого балаганного шуга-Черт с ними, черт с хозяином, пускай они все провалятся! Он им покажет, кто здесь на самом деле смешон. Рафи пожалел, что против него не выпустят настоящего взрослою торо. Вот тогда никто не позволил бы себе насмехаться над его слепотой. Никто...
Снова раздался смех и мягкий дробный стук копыт. Бычок появился на арене. У Рафи взмокли ладони. Он вытер их о штаны. «Пора», — подумал он и шагнул вперед.
* * *
...В фургон его принесли. Дойти сам после такого удара он бы не смог. Тело болело так, словно его пропустили через мельничные жернова. Досталось не только от рогов бычка, но, кажется, и от его копыт. Прежде чем его оттащили за хвост, он успел несколько раз ударить головой лежащего ничком на земле Рафи, а потом, запнувшись об него, чуть не упал сам... Копыто угодило прямо в юношу.
Его осторожно положили на какие-то тюки.
— Ничего, руки-ноги целы, — сказал кто-то.
— Крепко ему досталось, — ответил другой голос. — Бычок-то оказался не промах.
Рафи сплюнул сквозь зубы. Во рту стоял солоноватый привкус крови. Все лицо распухло, по щеке текло что-то липкое. Тоже кровь, догадался Рафи. Чертов бык...
Он так и не понял, что случилось, почему он оказался на песке. Вроде все шло хорошо... Бык не испугался толпы, не стал убегать и жаться к телегам. Он почти сразу понял, чего от него ждут, и бросился на мулету.
Они сумели вместе сделать несколько вероник. И даже заслужили аплодисменты. Но когда Рафи решил закончить эту серию полувероникой... Вот тогда-то он и допустил ошибку. Подвело то самое шестое чувство, он решил, что бык находится чуть дальше, и не успел... Совсем немного. Слух резанул крик Вероники. Что она крикнула? Вроде, «берегись»...
— Как ты? Дышать можешь? — спросили его. Рафи что-то прохрипел и закашлялся.
— Кажется, ребра сломаны, — сказал тот же голос.
— Ничего, главное, голова цела. И не проткнул он его... Отлежится недельку, все в порядке будет.
Рафи слышал все это, как сквозь толстый слой ваты. Каждый звук отдавался в голове тупой болью. Ему хотелось, чтобы его оставили в покое. Кто-то попытался уложить его поудобнее, но добился лишь того, что все тело Рафи пронзила новая вспышка боли. Юноша не выдержал и застонал.
— Оставьте его, — послышался резкий голос Вероники. — Уходите, я сама за ним присмотрю. Давайте, давайте, нечего таращиться... Идите, собирайтесь, вечером мы должны сняться отсюда.
— Лежи спокойно и ничего не говори, — сказал Вероника Рафи, когда они остались одни в фургоне.
Она влажной тряпкой осторожно вытерла ему лицо, смыв уже запекшуюся кровь, потом снова смочила ее в холодной воде и положила на лоб. Рафи стало немного легче.
— Что произошло? — прошептал он, с трудом разлепив распухшие губы. — Как он меня достал?
— Молчи. Потом обо всем поговорим... Сейчас тебе лучше не болтать, если ребра сломаны. Только больнее себе сделаешь.
— Меня оставят здесь?
— Не говори ерунду, никто тебя не оставит.
— Но твой отец...
— Ты можешь помолчать? Я же сказала тебе, никто тебя здесь не собирается оставлять. Полежишь спокойно несколько дней да потом снова примешься за дело. Если захочешь, конечно... Хотя ведь захочешь... Мне почему-то кажется, что этот бык тебя ничему не научил.
— Научил, — тихо сказал Рафи.
— Чему же, интересно знать? — хмыкнула Вероника, меняя тряпку.
— Слушать... И не рисовать на песке.
— Что? Какой песок? При чем здесь рисовать? УЖ не бред ли у тебя? — взволнованно спросила она, положив прохладную ладонь на лоб юноши.
— Потом, — слабо улыбнулся Рафи. — Потом объясню... Позже... Сейчас тяжело...
И тут он начал проваливаться куда-то, и с каждой секундой падения боль отступала, отступала, потом стала совсем далекой, едва ощутимой, и он потерял сознание.
216
* * *
Прошло не несколько дней, а почти две недели, прежде чем Рафи смог ходить без помощи посторонних. Все это время Вероника почти не отходила от него, меняла повязки, кормила, умывала... Она даже добилась того, что поменялась местами с Луисом, чтобы и ночью быть рядом с раненым. Правда, «добилась» — это громко сказано. Девушка просто заявилась в фургон со своими вещами и без обиняков сказала Луису, чтобы тот перебирался в ее повозку. Тот даже не попытался возражать. Молча собрался и ушел. Тогда Рафи удивился тому, как взрослые мужчины слушаются эту девушку. Единственным объяснением было то, что она является дочерью хозяина. Вряд ли кто-то захочет портить с ней отношения и тем самым рисковать своим местом в труппе...
Когда Рафи немного окреп, она стала выводить его каждый день на улицу, и они вместе проходили несколько десятков шагов. Впрочем, поначалу проходила лишь Вероника, Рафи же почти висел на ее плече. Но постепенно синяки прошли, голова перестала кружиться при малейшем усилии, и их прогулки стали походить действительно на прогулки, а не на вынос раненого с поля битвы.
Несколько раз Рафи заходил навестить хозяин. Но и здесь Вероника заставила усомниться Рафи в том, кто на самом деле главный в этом цирке.
217
Девушка внимательно следила за Рафи и, как только видела, что тот начинал уставать, бесцеремонно выставляла отца на улицу. И тот беспрекословно повиновался, словно цирк принадлежал не ему, а его дочке.
Когда шут пришел в первый раз, Рафи был уверен, что сейчас его выгрузят, донесут до какой-нибудь дешевой гостиницы и оставят. Он, превозмогая боль, приподнялся на локте и спросил:
— Ты решил меня выгнать?
Хозяин опустился на сундучок, служивший одновременно стулом, и долго молчал, робко, как показалось Рафи, поглядывая на дочь, невозмутимо занимавшуюся своими делами.
— Нет, Рафи, — откашлявшись, начал он. — Выгонять я тебя не буду. Во всяком случае, пока...
Вероника чем-то громыхнула в полутьме фургона.
— В общем, ты не так уж плохо выступил... Но был слишком уверен в себе.
— Я это понял. Рисунок на песке.
— Да, именно так. Ты придумал себе этого быка и перестал слушать и чувствовать его. Ты слушал и чувствовал себя. За что и поплатился.
— Да. Но я смогу...
— Сможешь, — перебил его шут. — По крайней мере, попытаешься... Я тебе дам эту возможность. Собственно, я для того и пришел, чтобы тебе это сказать. Отдыхай спокойно, Рафи. Но пока
218
лежишь, подумай все-таки о том, чтобы выступать со мной.
— Нет. Я хочу сражаться с быком
— Конечно-конечно... Но все же подумай.
И хозяин ушел. Рафи смог вздохнуть спокойно. Он еще сможет попытаться. Зачем ему так нужно было это, Рафи и сам не знал.
Время пролетело быстро. Молодой крепкий организм и правильный уход сделали свое дело. Ребра еще болели, но уже не так сильно, и Рафи, не теряя больше времени, начал понемногу упражняться с мулетой.
Пока он лежал без дела, у него было много времени подумать. Поиски Марии зашли в тупик. В этом Рафи признался себе честно. То ли что-то напутал тот хозяин таверны по имени Пабло, то ли Мария имела в виду нечто другое, то ли сам Рафи неправильно истолковал ее слова. Как бы то ни было, надежда ее найти стала уж вовсе призрачной. Да и, сказать по совести, она стала казаться чем-то бесконечно далеким, словно приснилось это во сне. Вообще, вся прошлая жизнь теперь казалась Рафи сном. Встреча с Мигелем, поляна в роще, бой с быком, пять лет затворничества, Мария... Все это было подернуто какой-то дымкой. То, что окружало его сейчас, — запах деревянных бортов фургона, пыльных костюмов, лошадей, дыма с улицы, приглушенные голоса репетирующих артистов, шаги и дыхание Вероники — все это было настоящим Это и была его жизнь. А те смутные образы прошлого... Будто прочитанный рассказ о чужой жизни. Местами интересный, местами волнующий, местами печальный, но всего лишь рассказ, выдумка, плод чужого воображения.
Если уж говорить всю правду, то мелькнула у Рафи мысль, что ведь можно вернуться домой. Мария к этому времени могла закончить свое путешествие. Что, если она ждет его там, на берегу реки? Ждет, как ждал когда-то он... Но отчего-то идея вернуться не привлекла Рафи. Слишком слабой была надежда и слишком сильным было желание одолеть быка, доказав себе и всем, что он чего-то стоит, даже не имея возможности видеть. Поэтому он остался. И запретил себе даже думать о возвращении. Он всегда успеет побывать дома. В конце концов, это можно сделать и сразу после победы над быком. Месяцем раньше, месяцем позже... Какая теперь разница. Мария сама виновата — не нужно было играть с ним в какие-то непонятные игры.
Да и что такое любовь к женщине по сравнению с любовью к мечте? Стоит ли отказываться от второй, чтобы получить сомнительное счастье познать до конца первую? Рафи решил, что не стоит. Все успеется, не надо спешить. К тому же ведь были слова «следуй за артистами»? Были. Напутали, не напутали, этого он точно не знает. Сделал так, как услышал. В чем его можно упрекнуть?
Так, успокаивая сам себя, Рафи принял решение не вмешиваться в ход событий. Его ждал бык. И все остальное не имело значения.
* * *
Обычно быка, который должен принять участие в корриде, держат подальше от людей. Если торо хоть раз увидел человека с капоте, он уже считается негодным для боя. Он становится слишком опасным. Он уже знает, что будет делать человек и как с ним можно справиться. Поэтому настоящий боевой бык вступает в схватку с человеком только один раз за всю жизнь. Независимо от исхода поединка... Убьют его, или он всадит рог в матадора, не важно. Больше он никогда не выйдет на арену.
Но так дело обстоит с торо браво. Бычок, которою хозяин купил для Рафи, должен был стать таким же артистом труппы, как дрессированные собаки. Поэтому Рафи, как только появилась возможность, стал проводить все свободное время с ним. Если уж предстоит постоянно встречаться с одним и тем же быком, который все про тебя знает, лучше сделать его более или менее ручным. Хотя бы для того, чтобы уравнять шансы. Так ему сказал Луис, и Рафи с ним согласился.
Каждое утро он брал Verde и уходил с ним подальше от людских глаз, чтобы сделать из бычка настоящего артиста. Поначалу ему помогали в этом непростом деле Луис или Вероника, Все-таки слепому сложно быть дрессировщиком, если имеешь дело вовсе не с кошками. Но даже несмотря на эту помощь, Рафи постоянно ходил весь в синяках и кровоподтеках. Бычок никак не хотел следовать за мулетой, а все норовил боднуть матадора еще не отросшими толком рожками. Ему было невдомек, что все это всего лишь игра.
Но постепенно, благодаря настойчивости Рафи и лакомствам, которыми его потчевала Вероника после каждого удачного броска на мулету, он начал понимать, чего от него хотят. Это был не боевой бык, поэтому ему гораздо больше нравились сочные яблоки, нежели сомнительная победа над человеком. Спустя месяц он уже почти без запинки исполнял тот танец, которого от него хотел Рафи. Со стороны это было похоже на настоящий поединок, но на самом деле каждое движение этого танца было заранее продумано, отрепетировано и отточено.
На все это время хозяин оставил Рафи в покое, не заставляя его выступать и не поручая никакой работы. Он тоже понял, что выгоднее выпускать слепого против дрессированного быка каждый день, чем устраивать настоящую схватку раз в два месяца, когда матадор залечит раны. Поэтому он не подгонял Рафи, справедливо рассудив, что время, потраченное на подготовку, окупится сторицей.
Так в итоге и получилось.
Первое же выступление Рафи с уже выдрессированным быком вызвало такой восторг у публики, какого хозяин не видел уже лет десять, выступая по разным городам. Естественно, зрителям все преподносилось как настоящий поединок. Ни у кого даже тени сомнения не возникло, что весь этот бой — не что иное, как тщательно отрепетированное действо. Слепой матадор работал так близко к быку (пускай совсем молодому и с не очень опасными рогами), что толпа то и дело восхищенно ахала и охала. А когда Рафи, поставив быка прямо перед собой, заставил его опустить голову и, красиво перегнувшись через рога, аккуратно ткнул деревянной шпагой в загривок, обозначая смертельный удар, публика просто взревела от восторга.
Вечером этого дня хозяин пришел в фургон к Рафи, чтобы поздравить его с успехом.
— Отличное выступление, Рафи, просто отличное. Я даже решил увеличить тебе жалованье. Если так и будет продолжаться, то в скором будущем мы отправимся в столицу. Тебя ждет слава, Рафи,.. Видишь, все получается так, как я говорил,
— Я хотел не такой славы, — ответил Рафи.
— Вот как? А какой же?
— Я хотел сражаться с быками по-настоящему. Слава клоуна и слава матадора — это разные вещи.
— Согласен, но ведь лучше такая слава, чем вообще никакой.
— Не думаю, — грустно сказал Рафи. — Иногда мне кажется, что было бы гораздо честнее по-прежнему сидеть на пороге своего дома...
— Честнее по отношению к кому? — быстро спросил хозяин.
— Какая разница? — удивился Рафи. — Разве правда не одинакова для всех?
— Есть тысячи истин, Рафи, и десятки тысяч правд... Стоит ли так стремиться к одной из них? Для других твой бой — это настоящий поединок, полный смертельного риска. Для тебя — это всего лишь игра Так?
— Ну да...
— Теперь посмотрим на это с другой стороны. Люди, которые пришли посмотреть на тебя сегодня, заплатили свои деньги за то, чтобы увидеть, как слепой матадор сражается с быком. Но для них твой риск — не больше, чем острая приправа к основному блюду. А основное блюдо — это как раз твоя игра с быком Так что они получили за свои деньги то, что хотели. Где ты видишь обман? Скорее, это они обманывают тебя, предлагая тебе поставить на кон свою жизнь за гроши... Теперь возьмем тебя... Ты убежден в том, что твоему бычку не придет вдруг в голову всадить рог в тебя, вместо того чтобы бегать за мулетой? Это животное, и до конца быть уверенным в нем нельзя. Так что, как ни крути, но жизнью ты все-таки рискуешь. И, возможно, даже больше, чем Луис. Тот, по крайней мере, видит, что делает бык. Он может убежать, если дело пойдет не так... Тебе приходится об этом только догадываться. Шансов быть поднятым на рога, пусть и не очень большие, у тебя гораздо больше. Ну, и где ты видишь здесь обман?
Рафи задумался. Да, слова хозяина заставили его посмотреть на свое выступление несколько иначе. И они были вполне убедительны, но... Что «но» — Рафи не знал. Просто было ощущение, что все эти слова не более чем какая-то ловушка, попытка хозяина заставить его, Рафи, делать то, что будет выгодно шуту. Он точно знал, что для него является истиной: слава клоуна ему не нужна. Вот и все. Его выступления — это лишь способ заработать на жизнь и шанс найти Марию... Но никак не путь к славе.
Хозяин словно прочитал его мысли.
— Не забывай о рисунках на песке. Может быть, то, что ты считаешь сегодня позором, завтра окажется для тебя первой ступенькой к настоящей славе. К чему спешить с оценками? Делай то, что должен делать сегодня. И не думай, к чему это может привести тебя завтра. Ты все равно никогда не угадаешь. А сомнения только заставят тебя опустить руки...
Луис Ривера "Матадор" |
|||||
"неПУТЬёвый сайт" Вишнякова Андрея http://ki-moscow.narod.ru/ неофициальный сайт Ки-Айкидобиблиотека саморазвития, психотерапия, база судов Москвы и области | |||||
|
| |||||
