ЛОМБСАНГ РАМПА

ТРЕТИЙ ГЛАЗ

ПОСЛЕДНЕЕ ПОСВЯЩЕНИЕ

Глава 17

После того, как я принял участие в полудюжине бальзамирований в различных монастырях, однажды я был вызван к настоятелю Шакпори. — Друг мой, согласно прямому распоряжению Наимудрейшего, ты посвящаешься в аббаты. Но ты можешь, если сам пожелаешь, продолжать носить только титул ламы, как и лама Мингьяр Дондуп. Это я должен был передать тебе от Неоценимого.

Таким образом, я принимал титул, с которым умер примерно шесть веков назад. “Колесо Жизни” завершало свой полный оборот.

Некоторое время спустя меня в моей комнате посетил некий старый монах, который объявил, что, согласно распоряжению, мне надлежит пройти испытание “малой смертью”.

— Сын мой, — сказал он, — если бы ты уже не пересекал порог смерти и не возвращался вновь на землю, ты бы не узнал, что смерти нет. Астральные познания твои глубоки. Но предстоящая церемония поведет тебя еще дальше, ты выйдешь за пределы царства жизни и смерти и перенесешься в далекое прошлое нашей страны.

Подготовка оказалась долгой и болезненной. В течение трех месяцев мне предписывалось следовать строгому режиму. В мой ежедневный рацион добавилась лошадиная доза трав. Я должен был сосредоточить свое сознание на том, что “чисто и священно”. На этот счет в монастыре существовал вполне определенный взгляд. Даже тсампа и чай выдавались в очень скудном количестве. От меня требовалась неукоснительная воздержанность, строгая дисциплина и нескончаемые часы медитаций.

Дальше дорогу показывали лишь трое аббатов, остальные спутники остались позади, в сплошной темноте, подобной сну. Я остался наедине с тремя мудрецами. Годы высушили их, они искренне ожидали того часа, когда их позовут в Небесные Поля. Трое старцев, трое великих метафизиков мира, собирались провести меня через последнее посвящение. Каждый из них нес в правой руке масляную лампу, а в левой — дымящуюся палочку ладана. Стало очень холодно, и это был какой-то странный, неземной холод. Стояла глубокая тишина, и лишь редкие звуки откуда-то издали долетали до нас, делая тишину еще более чуткой. Войлочные сапоги ступали бесшумно, нас можно было принять за тени. Я слышал только легкий шорох вельветовых платьев старцев. Вдруг, к великому ужасу, я почувствовал, что, подобно мурашкам, меня пронизывают электрические разряды. Руки мои засветились, как будто бы обозначилась новая аура. То же самое происходило с аббатами. Сухой воздух и трение платьев создавали заряд статического электричества. Один из моих спутников протянул мне золотой прутик и сказал:

— Возьми это в левую руку и прикасайся к стенам, когда идешь. Болезненные ощущения исчезнут.

Я повиновался. Последовавший электрический разряд ударил меня так, что я чуть не выскочил из войлочных сапог. Но потом все пошло хорошо.

Одна за другой зажигались невидимыми руками масляные лампы. В их мерцающем свете из темноты выступили гигантские статуи, покрытые золотом, некоторые из них были наполовину засыпаны драгоценными камнями. Из темноты выступила статуя Будды. Она была настолько велика, что свет не доходил даже до пояса. Едва просматривались другие фигуры: статуи демонов, сцены страстей и испытаний, которые предстоит преодолеть Человеку, прежде чем он познает свое Я.

Мы приблизились к одной стене, на которой было нарисовано “Колесо Жизни”. Оно было метров пять в диаметре. В мерцающем свете казалось, что оно вращается само по себе. У меня закружилась голова. Шедший

впереди аббат исчез; то, что я принял за тень, оказалось расплывчатыми контурами двери.

В центре ниши находился черный дом, но настолько яркий, что мне показалось, будто он выстроен из эбонита. Стены дома покрывали странные символы и диаграммы, подобные тем, которые я видел на скалах у подземного озера. Мы вошли в дом через высокие широкие двери. Внутри я увидел три саркофага из черного камня, украшенные рисунками и загадочными надписями. Они были открыты. Когда я бросил беглый взгляд внутрь одного из них, у меня перехватило дыхание и я почувствовал сильную слабость.

— Смотри, сын мой, — сказал один из аббатов, — они жили словно боги в нашей стране, когда здесь еще не было гор. Они ходили по нашей земле, когда море омывало ее берега и другие звезды горели в небесах. Смотри и запоминай, ибо только посвященные видели это.

Я повиновался; я был и очарован, и трепетал от страха. Три обнаженных тела, покрытых золотом, лежали передо мной. Двое мужчин и одна женщина. Каждая черточка их была четко и точно передана в золоте. Тела были огромны! Женщина была более трех метров, а более рослый из мужчин — не менее пяти метров. У них были большие головы, слегка сходящиеся на макушке в конус, угловатые челюсти, небольшой рот и тонкие губы, длинный и тонкий нос, глубоко посаженные глаза. Их нельзя было принять за мертвых, — казалось, что они спали. Мы прошли мимо на цыпочках, разговаривая тихо, как бы боясь их разбудить. Мне удалось осмотреть более подробно крышку одного саркофага — на ней была выгравирована небесная карта. Мои сведения об астрологии позволяли мне судить о расположении звезд, но то, что я увидел, никак не укладывалось в рамки моих знаний.

Старший аббат повернулся ко мне и произнес: — Ты входишь в круг посвященных. Ты увидишь прошлое и узнаешь будущее. Испытание будет тяжелым. Многие не выживали, и многих ждали неудачи... Готов ли ты и согласен ли подвергнуться испытанию?

Я ответил, что готов, и они подвели меня к каменной плите между саркофагами. В соответствии с указаниями я сел на нее в позе лотоса и воздел руки к небу ладонями вверх.

На каждый саркофаг и на плиту положили по зажженной палочке ладана. Один за другим монахи брали в руки масляные лампы и исчезали. Они закрывали за собой тяжелую дверь; я остался наедине с телами тех, кто жил в прошедшие века. Шло время. Я размышлял. Лампа, которую я принес с собой, зашипела и погасла. В течение еще нескольких минут я видел красный кончик фитиля и ощущал запах паленой материи. Но и это вскоре пропало, ничего не осталось, кроме темноты.

Я вытянулся на каменной плите и начал делать респираторные упражнения, как меня учили на протяжении многих лет. Тишина и мрак угнетали. Это была настоящая могильная тишина.

Неожиданно тело натянулось, мышцы напряглись. Онемевшие члены стали леденеть. Было такое ощущение, что я умираю, умираю в этой древней могиле, на глубине более ста метров от поверхности земли и солнечного света. Ужасный удар потряс тело изнутри, я стал задыхаться. До слуха донесся страшный шум и треск, как будто закатывали в рулон пересохшую кожу.

Понемногу могила стала заливаться странным голубым светом, словно луна поднялась над гребнями гор. Равновесие, подъем, падение, — мне показалось, что я лечу на змее. Сознание подсказывало другое: я планирую над собственным физическим телом. И хотя никакого ветра не было, меня поднимало как клуб дыма. Вокруг головы у себя я заметил светящуюся радиацию, похожую на золотой нимб. Из глубины моего тела тянулась нить голубого серебра, она вибрировала, словно живая, и играла живым блеском.

Я смотрел на свое неподвижное тело, труп между трупами. Постепенно я стал замечать небольшое отличие между ним и трупами гигантов. Картина была впечатляющей. Я подумал о смехотворном самомнении современного человечества. Каким образом объяснят материалисты существование таких гигантских трупов? Размышляя об этом, я вдруг убедился, что был здесь вовсе не один. Донеслись обрывки разговора, обрывки слов. Рассеянные образы пересекли поле моего ментального видения. Мне почудилось, что вдалеке глухо ударил колокол. Звук быстро донесся до меня и взорвался над головой, цветные капли света и искры причудливых цветов понеслись перед глазами. Мое астральное тело парило и трепетало, словно лист в сильную бурю. Острые языки огня рвали мое сознание. Я почувствовал себя одиноким, покинутым, я был как обломок кораблекрушения в буйствующей Вселенной. Затем черный туман опустился на меня и принес успокоение. Оно было не от мира сего.

глубокие ущелья. Там продолжала существовать и развиваться флора и фауна прошедших эпох.

Об этом можно говорить много, но часть моего “астрального посвящения” настолько свята для меня и настолько не предназначена ни для кого больше, что я не могу решиться на ее публикацию.

Спустя какое-то время видимые мной образы затуманились и пропали. Постепенно я стал терять как физическое, так н астральное сознание. Спустя еще какое-то время неприятное ощущение коснулось меня, и стало так холодно, что я поневоле вспомнил, что лежу на каменной плите могилы. Мой мозг лихорадочно заработал. — Да, он пришел в себя. Он вернулся в этот мир! Прошли еще минуты. И вот слабый свет коснулся моих глаз. Масляные ламшА. Три старых аббата.

— Ты с триумфом прошел испытание, сын мой. В течение трех суток ты лежал на этой плите. Ты все видел. Ты мертв. Ты выжил.

Когда я поднялся, то почувствовал, как онемели все мои члены. От слабости и бездействия я качался. Мы вышли из этой могилы, которую я не забуду никогда, и ледяной воздух подземного прохода вновь окружил нас. От голода я чуть не терял сознание, огромный груз увиденного заполнял мои мысли. Затем я пил и ел —пил и ел досыта. Когда пришла ночь, я подумал, что предсказания, видимо, сбываются. Да, вскоре мне предстоит покинуть Тибет и отправиться в чужие края. Я теперь знаю об этих странах, хотя они мне и показались сначала невообразимо непонятными, да н сейчас продолжают казаться странными.