НАСЛЕДИЕ ВЕЛИКИХ МАСТЕРОВ

СТРАТЕГИЯ ПОБЕДЫ

Тот, кто хорошо ведет воину, осуществляет путь и соблюдает закон. Поэтому он и может управлять победой ч поражением

Сунь-цзы (VI — V вв. до н. э.)

При всем богатстве технического арсенала приемов борьбы без оружия, а также с различными видами оружия, при всей солидности религиозно-философской базы и изощренности методик обучения, кэмпо никогда не могло бы стать универсальной системой военно-прикладных знаний, если бы не опиралось помимо прочего на военную теорию, на фундаментальные труды древних стратегов. Хотя на первый взгляд сформулированные ими принципы военных действий не всегда применимы к боевому единоборству, наставления великих полководцев по стратегии и тактике служили признанным руководством для всех школ кэмпо.

Эпоха утверждения философии даосизма, связанная с именем Лао-цзы, была также эпохой становления военной науки в Китае. В сложившемся на протяжении последующих веков «каноне военной науки», так называемом «Семикнижии» («У-цзин»), важнейшее место принадлежит трактату выдающегося полководца конца VI — начала V в. до н. э. Сунь-цзы. Его книга «Сунь-цзы» с равным успехом использовалась и князьями, и военачальниками, и бродячими рыцарями, и теми мастерами воинских искусств, которые предпочитали совершенствовать свои познания вдали от «торга тщеславных забот», в глуши гор и лесов. Вплоть до конца XIX в. трактат Сунь-цзы оставался главным пособием по стратегии и тактике не только в Срединной империи, но и за ее пределами — в Корее, в Японии, во Вьетнаме и в ряде других стран.

Заповеди Сунь-цзы легли в основу теории всех школ кэмпо — даосских и буддийских, «внутренних» и «внешних» стилей. Ученикам вменялось в обязанность заучивать «Сунь-цзы» наизусть. Совершенствуя те или иные комбинации приемов, показывая финты, способы ухода, нападения и защиты, составляя учебные пособия, наставники комментировали свои действия цитатами из «Сунь-цзы». Без преувеличения «Сунь-цзы» можно назвать квинтэссенцией мудрости кэмпо.

Всего «Сунь-цзы» приводит четыре основных элемента стратегии: подготовка и познание собственных сил, правильная оценка противника, расчет времени и изучение местности, условий боя. Совокупность этих элементов с учетом возможных неожиданностей («превращений и изменений») обеспечивает победу.

По Сунь-цзы, наилучший вид победы — это победа, одержанная с минимальной затратой сил, наиболее эффективным способом и в кратчайшее время, то есть победа путем «Недеяния». «Оружие — это орудие бедствия, борьба противна добродетели... поэтому в бой вступают только тогда, когда это неизбежно»,— пишет и другой стратег древности Вэй Ляоцзы (VI в. до н. э.). Вступив же в бой, желательно прежде всего «разбить замыслы противника» и тем самым сразу же определить исход.

Если Лао-цзы, Ле-цзы и другие теоретики философского даосизма всячески подчеркивали импульсивность и спонтанность действий «совершенномудрого», познавшего Дао, то Сунь-цзы особое внимание уделяет предварительному расчету, трезвой оценке соотношения сил. «Кто — еще до сражения — побеждает предварительным расчетом, у того шансов много;

кто — еще до сражения — не побеждает расчетом, у того шансов мало».

Расчет же должен быть построен на знании, на изучении возможностей противника в сравнении с собственными возможностями: «Если знаешь его и знаешь себя, сражайся хоть сто раз, опасности не будет; если знаешь себя, а его не знаешь, один раз победишь, другой раз потерпишь поражение; если не знаешь ни себя, ни его, каждый раз, когда будешь сражаться, будешь терпеть поражение».

Применительно к кэмпо это значит, что необходимо учиться правильно и быстро оценивать даже незнакомого противника по физическим данным, манере держаться, осанке, выражению лица и глаз—то есть мгновенно составлять представление о его «энергетическом потенциале».

Опять-таки в отличие от многих теоретиков даосизма Сунь-цзы не гарантирует совершенному воителю победы, ибо в реальной жизни всегда можно встретиться с равным или сильнейшим, можно попасть в неблагоприятные обстоятельства, поддаться на хитрость и стать жертвой собственного благородства— словом, многое решает случай:

«Непобедимость заключена в себе самом, возможность победы заключена в противнике.

Поэтому тот, кто хорошо сражается, может сделать себя непобедимым, но не может заставить противника обязательно дать себя победить.

Поэтому и сказано: «Победу знать можно, сделать же ее нельзя».

Непобедимость есть оборона: возможность победить есть наступление.

Когда обороняются, значит, в чем-то есть недостаток; когда нападают, значит, все есть в избытке.

Тот, кто хорошо обороняется, прячется в глубины преисподней; тот, кто хорошо нападает, действует с высоты небес».

Заметим, что Сунь-цз.ы отнюдь не склонен абсолютизировать доктрину «Недеяния», ставшую стержнем философского даосизма, трактуя Недеяние по-своему. В его учении первостепенное значение придается инициативе, стремительной и хорошо подготовленной атаке. Впоследствии этот принцип нашел особенно широкое применение в шкалах кэмпо.

Одним из краеугольных камней военной науки служит принцип единства обороны и наступления, который можно назвать основным законом борьбы. Главное — ни в каком положении не упускать из рук инициативы, стараясь обратить даже, казалось бы, неизбежное поражение в победу. Как сказано в диалогах» Ли Вэйгуна («Ли Вэйгун вэньдуй», VII в.), «наступление есть механизм обороны, оборона есть. тактика наступления. Они одинаково приводят к победе».

В плане соотношения обороны и нападения очень характерен образ Чаншаньской змеи, приведенный у Сунь-цзы и ставший символом непобедимости: «Когда ее ударяют по голове, она бьет хвостом, когда ее. ударяют по хвосту, она бьет головой, когда ее ударяют посередине, она бьет и головой и хвостом».

В предварительных планах важную роль играет расчет времени, знание местности и умение с выгодой для себя использовать все природные условия, особенности рельефа, возможности маскировки и т. п.:

«Если знаешь его и знаешь себя, победа недалека;

если знаешь при этом еще Небо и знаешь Землю, победа обеспечена полностью».

Главные тактические принципы Сунь-цзы сводятся к маскировке своих намерений, молниеносной быстроте действий, сочетанию уставных действий и умелого маневрирования.

Готовясь к схватке, учит Сунь-цзы, не следует полагаться только на собственную силу или на слабость противника. Отвлечение, дезориентация, военная хитрость могут принести победу слабому в борьбе против сильного: «Война это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь...; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны, разъедини; нападай на него, когда он не готов, выступай, когда он не ожидает».

Описанные Сунь-цзы тринадцать приемов военной хитрости распадаются, согласно комментаторской традиции, на пять категорий: приемы тактической маскировки, предосторожности, использования недостатков и просчетов, противника, воздействия на противника «изнутри» и, наконец, воздействия на психику противника, его волю и разум.

Разумеется, использование каждого приема диктуется конкретной ситуацией и программированию не поддается, поскольку борьба, как гласит древнее китайское изречение, есть «тысяча изменений и десять тысяч превращений». Эту мысль многократно подчеркивают комментаторы «канона военной науки».

«Все решается в зависимости от противника»,— пишет Мэй Яочэнь.

 В основе тактики Сунь-цзы — сочетание «правильного боя» и маневра — то, что в школах кэмпо выражается в тысячах хитроумных комбинаций приемов: «Вообще в бою схватываются с противником правильным боем, побеждают же маневром. Поэтому, кто хорошо пускает в ход маневр, безграничен, подобно Небу и Земле, неисчерпаем, подобно Хуанхэ и Янцзыцзяну...

Действий в сражении всего только два — правильный бой и маневр, но изменений в правильном бою и маневре всех и исчислить невозможно. Правильный бой и маневр взаимно порождают друг друга, и это подобно круговращению, у которого нет конца».

И наконец, определяющие факторы тактического превосходства: умение навязать противнику свой план ведения боя, перехват инициативы, мощный натиск с прорывом обороны противника в слабом месте, стремительный завершающий удар.

Виды оружия у-шу

Здесь Сунь-цзы в полной мере использует положение о взаимодействии Инь и Ян, о пустоте и наполнен-ности, о следовании ритму перемен и мировому Дао.

Всеми средствами овладеть инициативой и заставить противника действовать в ущерб себе —- такова первая предпосылка победы: «Тот, кто хорошо сражается, управляет противником и не дает ему управлять собой...

Поэтому, когда тот, кто умеет заставить противника двигаться, показывает ему форму, противник обязательно идет за ним; когда противнику что-либо дают, он обязательно берет; выгодой заставляют его двигаться, а встречают его неожиданностью».

Рассчитанный и в то же время спонтанный удар с полной концентрацией сил в уязвимое место противника — вторая предпосылка победы: «Когда побеждающий сражается, это подобно скопившейся воде, с высоты тысячи саженей низвергающейся в долину...

Напасть и при этом наверняка взять — это значит напасть на место, где он не обороняется; оборонять и при этом наверняка удержать — это значит оборонять место, на которое он не может напасть. Поэтому у того, кто умеет нападать, противник не знает, где ему обороняться; у того, кто умеет обороняться, противник не знает, где ему нападать...

Когда идут вперед и противник не в силах воспрепятствовать — это значит, что ударяют в его пустоту;

когда отступают и противник не в силах преследовать — это значит, что быстрота такова, что он не может настигнуть».

Как бы удачно ни было выбрано место удара, в решающую атаку следует вложить весь технический опыт, весь энергетический потенциал, чтобы поразить противника мгновенно и окончательно. Сочетание силы, быстроты, расчета и импульсивности действия порождает «мощь»: «То, что позволяет быстроте бурного потока нести на себе камни, есть ее мощь. То, что позволяет быстроте хищной птицы поразить свою жертву, есть рассчитанность удара. Поэтому у того, кто хорошо сражается, мощь — стремительна, рассчитанность — коротка.

Мощь — это как бы натягивание лука, рассчитанность удара — это как бы пуск стрелы».

 Важнейшая предпосылка победы, по Сунь-цзы,— непредсказуемость вариантов ведения боя, отсутствие повторений, соблюдение строжайшей секретности при подготовке боя, тайны методов обучения:

«Все люди знают ту форму, посредством которой я победил, но не знают той формы, посредством которой я организовал победу. Поэтому победа в бою не повторяется в том же виде, она соответствует неисчерпаемости самой формы...

Кто умеет в зависимости от противника владеть изменениями и превращениями и одерживать победу, тот называется божеством».

Отсюда, естественно, возникает требование засекречивания всех специфических методов психофизического тренинга в кэмпо, свято соблюдавшееся до недавнего времени и отчасти нарушенное лишь после второй мировой войны. Однако и в наши дни, видя

Виды оружия у-шу

подвиги мастеров кэмпо на киноэкране, зрители напрасно воображают, что по кадрам замедленной съемки легко восстановить всю схему движений. Без многолетнего личного опыта занятий по данной школе никто и никогда не сумеет использовать, казалось бы, «открытые» секреты воинских искусств.

Как же учились сражаться мастера кэмпо^ В «каноне военной науки» война рассматривается как разновидность борьбы в широком смысле слова, поэтому все правила ведения войны приложимы к рукопашному бою. Коль скоро существовала «военная наука», рукопашный бой неизбежно должен был стать ее частью—частью системы.

В раздел кэмпо «Тактика ведения боя» входят проблемы оценки сил противника и собственных возможностей, взгляда, подхода, связывания в бой, прощупывания противника, перехвата инициативы, навязывания своего стиля и ритма боя, выматывания противника, самоконтроля, мобилизации внутренних ресурсов для решающего контрудара, добивания противника в случае победы и отхода — в случае поражения.

В схватке основной принцип тактики кэмпо-— избегать прямого столкновения, использовать силу и инерцию движения противника, обращая их против него самого за счет своевременного ухода, обхода, «обви-вания», «обтекания». Особенно ярко этот принцип иллюстрируется приемами «внутренних» стилей, например Син-и («Направленная воля»). Здесь пять основных комбинаций, названных в соответствии с пятью стихиями (вода, металл, земля, дерево, огонь), направлены на мягкое отклонение прямой атаки противника с последующим проходом вперед и нанесением «подкрученного» удара в уязвимое место по восходящей или по нисходящей. Сила удара удваивается встречным движением противников.

Тактика ухода и «пропускания» противника в нужном направлении используется практически во всех школах кэмпо китайского, корейского, японского или вьетнамского образца. «Недеяние,— утверждает Ле-

 цзы,— не имеет знаний, не имеет способностей, но нет того, чего бы оно не знало, нет того, чего бы оно не могло».

Основная цель бойца в кэмпо — вывести из строя противника наиболее эффективным способом и с наименьшей затратой усилий. Для этого следует правильно оценить соотношение сил и выбрать оптимальные варианты времени, дистанции, боевой стойки применительно к физическим данным противника, а также к реальным условиям схватки.

Необходимо также правильно сочетать различные методы борьбы: удары руками и ногами, подножки и подсечки, болевые захваты кисти рук,, захваты рук и корпуса с последующим броском. Применение конкретного приема зависит от того, ведется ли бой на ограниченном или неограниченном пространстве, стоя или в партере и т. д.

Поскольку оборона и наступление рассматриваются как одно целое, любое действие должно в конечном счете вести к победе, залогом которой является сочетание «правильного боя и маневра», быстроты, концентрации и мощи.

Захват или перехват инициативы в бою достигается рядом решительных действий с использованием всего технического мастерства и с учетом всех предварительных оценок. 

Мастер цюань-шу с копьем

Инициатива выражается в серии мощных и стремительных атак, которые должны в конце концов сломить оборону противника, заставить его «раскрыться» и пропустить «фатальный» удар. Для этого нужно все время поддерживать такую дистанцию, которая позволяет нанести удар в полную силу или поставить нужный блок. Важно также своевременно менять тактику, атакуя неожиданно, переходя с верхнего уровня тела на нижний, навязывая противнику свою манеру ведения боя, меняя угол атаки, выводя противника из равновесия уклонами и нырками, постоянно контратакуя и выжидая «своего» момента для удара.

Поскольку в кэмпо никогда до появления спортивного дзю-до не было лимитированных весовых категорий, адаптация к физическим данным противника, как и адаптация к действиям противника с оружием, являлась одним из решающих факторов победы. Здесь необходимо было учитывать рост, вес, физическую силу противника—те данные, которые при прочих равных показателях могли увеличить шансы противника, а собственные шансы уменьшить. Главным оружием слабейшего должно было стать умение обратить силу противника против него самого, ибо, как сказано у Ле-цзы, «сильный одолевает слабого, а от руки равного себе гибнет. Слабый одолевает тех, кто сильнее его, и сила его неизмерима».

В случае столкновения с противником, который превосходит тебя и ростом, и весом, и силой (например, в схватке женщины с мужчиной) старые мастера рекомендуют такие способы ведения боя:

— оставаться на дальней дистанции, выматывая противника маневрами и финтами, не позволяя ему приблизиться на расстояние полноценного удара;

— ни в коем случае не атаковать в лоб—только с флангов;

— пытаться вывести противника из равновесия подсечками, подножками, подкатами;

— любой ценой стараться выйти противнику за спину, применяя сложные тактические комбинации, чтобы нанести решающий удар сзади;

— не давать противнику загнать себя в угол или прижать к стене;

— не пытаться проводить.сложные захваты и броски, бороться с противником в партере, проводить удушающие приемы;

— использовать в боевой обстановке любые подручные предметы, особенности рельефа, мебель и т. п., чтобы нейтрализовать силу противника;

— выявив «коронную» технику противника путем осторожной разведки, противопоставить его Ян свою Инь, то есть видимую податливость. Когда же мощный удар противника поразит пустоту, мгновенно нанести ответный удар в уязвимую точку.

Боец любой школы кэмпо действует по более или менее изощренной обусловленной схеме. Если же встречаются бойцы равных возможностей, поражение или победа зависят от способности к «свободной импровизации» и отступлению от шаблона. Отсюда и распространившееся в современном мире стремление к синтезу школ, к созданию «свободных стилей». Но импровизации сами по себе, при отсутствии четкой школы, ничего не дадут в схватке с хорошо подготовленным противником, поэтому фундамент кэмпо складывается из техники и тактики «чистых» школ, из разработки «звериных» стилей, испытанных веками комбинаций приемов. Только в «чистых» школах кэмпо сохраняет свою значимость как универсальная система, как Учение.

Итак, важнейшим компонентом тактики служит выведение противника из равновесия благодаря использованию инерции движения. Будучи выведен из устойчивого равновесия и утратив в этот момент концентрацию на Средоточии, противник становится уязвим для удара, подсечки или броска с захватом. Кроме того, сам он уже не в состоянии нанести достаточно сильный удар. Таким образом, при столкновении с несколькими противниками иногда можно вывести одного или двух из равновесия, чтобы мгновенно и с полной отдачей переключиться на третьего. В дзю-до, например, а также в старых школах дзю-дзюцу, во многих разновидностях цюань-шу для нарушения баланса противника используются захваты за одежду с последующей раскачкой или резким рывком. В некоторых школах преобладают болевые захваты рук. Плюс, разумеется, всевозможные подсечки и прд-

Поединок на мечах (по гравюре Хокусая)

ножки. Однако главное—это чувство дистанции и «подстройка» к противнику.

Особый раздел обучения в школе кэмпо составляет тактика ведения боя против одного, двух, трех, четырех и далее до восьми (восемь отождествляется с неограниченным множеством) противников.

Самую большую сложность представляют сгруппированные в определенной последовательности «на все случаи жизни» комбинации приемов нападения и защиты — свои в каждой школе. Именно эти комбинации, включающие от двух до восьми движений, и содержат пресловутые «секреты» различных школ стилей кэмпо. В них находят отражение кардинальные идеи теоретиков школ о взаимодействии сил Инь и Ян, о пустоте и наполненности, о пассивности и активности, о мягкости и жесткости, об использовании в своих интересах силы противника.

Комбинации приемов сопровождаются маневром, простым или сложным. Маневр необходим для прорыва обороны противника, а также для эффективной защиты, поэтому особое внимание уделяется технике передвижения, сочетанию различных видов шагов, прыжков и подкатов применительно к рельефу местности и физическим особенностям партнеров.

Существуют, разумеется, специальные правила для ведения боя в окружении, на открытой площадке и в тесном помещении, на лестнице, в коридоре, в дверном проеме, а также сидя на стуле, лежа на полу, со связанными руками. Существуют правила преследования и поражения бегущего противника, правила отступления и поочередного отражения преследователей, но освещение всех этих прикладных аспектов выходит за рамки нашего исследования.

Нельзя также недооценивать роли отвлекающих маневров и финтов в схватке. Почти все комбинации приемов кэмпо построены с учетом по крайней мере одного отвлекающего маневра. Например, при атаке рукой на верхнем уровне проводится ложная атака ногой в колено или в живот, при атаке на нижнем уровне наносится отвлекающий удар в область головы. Для отвлечения противника в боевой обстановке рекомендуется также использовать подручные средства: пыль, песок, камни.

При самостоятельной отработке упражнений и при работе с партнером очень медленно и постепенно наращивается темп, сложность и интенсивность движения до тех пор, пока не будет достигнута способность работать «на сверхскоростях».

Отработка приемов с партнером имеет целью обоюдное совершенствование, усвоение принципа взаимодействия Инь—Ян, а не утверждение преимущества одной стороны любой ценой. В учебной схватке важен сам процесс, а не конечный результат.

В большинстве школ кэмпо, особенно «внутреннего» направления, занятия с партнером «разыгрываются» в реальном или воображаемом кругу, так что оба бойца двигаются как бы вокруг оси. Здесь очень важно взаимное ощущение ритма, чувство дистанции и гармония движений, поскольку любое нарушение может привести к серьезной травме.

Обусловленный спарринг проводится в определенной последовательности, которая зависит от нормативов той или иной школы. Количество движений варьируется от трех до нескольких десятков. Чаще всего подобный спарринг представляет собой парное исполнение комплекса формальных упражнений, его расшифровку. .

Иногда в основную тренировку включается также работа на снарядах как часть скоростно-силовой подготовки, однако чаще со снарядами каждый работает индивидуально в специально отведенном для этого помещении или в особой части зала. К числу важнейших снарядов относятся подвесные мешки с песком, ведра с песком, гравием или железными шариками, бочонки с водой, глиняные кувшины, каменные и металлические гантели для рук и ног, всевозможные «в6-роты» для развития хвата кистей, веревки и цепи в качестве эспандеров, мячи, доски, кирпичи, жгуты из соломы для отработки ударов, блоков и хвата пальцев.

К снарядам относятся также тренажеры-манекены. Традиционный манекен представляет собой деревянный столб, укрепленный на вертикальном стержне и вращающийся вокруг оси. К столбу прикреплены торчащие в разных направлениях горизонтальные или скошенные поперечные брусья на разных уровнях, мешочки с песком. Если столб закреплен неподвижно, отработка ударов и блоков на брусьях и мешках ведется с односторонним контактом; если столб вращается, каждый удар приводит всю конструкцию в движение, и манекен отвечает ударом другого бруска, который нужно своевременно парировать. Более сложная модель предусматривает поперечные брусья на пружинах. Кроме того, и весь манекен "может качаться в вертикальной плоскости на шарнире, так что реакция деревянного «противника» становится практически непредсказуемой. В самом сложном варианте «конечности» манекена могут быть вооружены, а число манекенов может быть доведено до двух-четырех. В средневековых монастырских школах существовали целые галереи, оборудованные подобными манекенами.

В большинстве северокитайских школ техника и пластика отрабатываются по специальной методике и на специальных приспособлениях. Например, в стиле «Пьяницы» применяется такая конструкция. В середине круга или квадрата (схема триграмм или мандалы), образованного тренировочными пеньками для ходьбы, устанавливается столб с поперечными планками на разных уровнях, снизу доверху. На планки ставятся пиалы с водой. Задача ученика: в безостановочном движении по сложной траектории снимать одну за другой пиалы, меняя их местами, переставляя их сверху вниз, справа налево, по вертикали, по горизонтали, по синусоиде. При этом пиалы прокручиваются вокруг кисти руки, а руки вокруг корпуса таким образом, чтобы не пролилось ни капли воды. Результатом многомесячных тренировок будет безупречная координация движений, виртуозное владение телом и предметом.

Техника удара руками и ногами может отрабатываться как на обычном манекене, так и на системе подвесных мешков с песком, укрепленных на растяжках вокруг ученика по сферическому каркасу, а в более сложном варианте — на подвешенных досках или кирпичах. Задача ученика — проведя серию ударов руками и ногами в обусловленной «связке», поразить с первого раза все цели, закрепленные на разных уровнях. Такого же рода упражнения могут проводиться и с оружием.

Упражнения с классическими видами холодного оружия практикуются главным образом подготовленными мастерами. К классическим видам относятся большой меч, малый меч, длинный посох, дубинка, нунтяку (цеп) из двух или трех сочленений, кинжал, копье (аналогичные вицы осваиваются и в японских школах кэмпо), а также чисто китайские — трезубец, два меча с крючком, секира, булава, хлыст из гибких металлических сочленений, парные ножи-«бабочки» и т. п. Всего в средневековом Китае и сопредельных с ним странах насчитывалось 108 видов холодного оружия. Они подразделялись на «длинные» и «короткие» виды, а также на оружие ближнего боя и комбинированное, позволяющее поражать противника на расстоянии (ножи, серпы, метательные копья). Особый разряд составляет так называемое малое, или подручное, оружие: всевозможные кастеты, «кошки», заостренные стержни, метательные пластины и т. д.

На продвинутой стадии обучения в любой школе кэмпо изучается анатомия, применительно к традиционной системе «точек и меридианов». Наставник не только показывает ученикам расположение точек, но и объясняет их связь с внутренними органами, показывает наиболее эффективные способы точечного воздействия для поражения противника и для реанимации. Наиболее сложным считается умение «на глаз» определить местоположение данной точки и нанести безошибочный проникающий удар с нужной дозировкой — чтобы только парализовать или, наоборот, умертвить противника. В наши дни налажено серийное производство электромеханических манекенов с обозначением точек и меридианов. При фиксации «эффективного касания» зажигается лампочка. Подобные манекены действительно помогают отрабатывать технику точечных ударов, но определению «дозировки» энергетического импульса не способствуют.

Важнейшей частью обучения на продвинутой стадии является «адаптация к стихиям»: дереву, огню, земле, металлу и воде. Работа со стихиями проводится в определенной последовательности и служит как для общей закалки организма, так и для выработки способности сражаться в любых, даже самых неблагоприятных, условиях.

На всех этапах обучения ученики должны проходить многочисленные тесты: на силу, скорость, ловкость, техническое мастерство, разбивание твердых предметов... Система тестов варьируется в зависимости от школы, но основным элементом всегда остается спарринг—боевая или учебная схватка. Учителя особенно поощряют схватки с заведомо сильнейшим противником, которые требуют напряжения всех сил и мобилизации воли. Хотя в старых школах не существовало единого Мастер цюань-шу с мечом Критерия оценки мастеров по разрядам, тесты давали основания для классификации учеников внутри школы.

Всем ходом тренировок ученик подводился к испытаниям в экстремальных условиях, в «пограничной ситуации». Здесь учителя следовали завету Сунь-цзы помещать бойца для выявления его истинных способностей «в место смерти», то есть в такое положение, из которого возможно только два выхода: победа или смерть. Поэтому в школах кэмпо практиковались фехтование на настоящих мечах и копьях без протекторов, прыжки через пропасть, восхождение на отвесные скалы без страховки. Очень поучительна притча Ле-цзы, описывающая тест на «истинное мастерство»:

«Ле, Защита разбойников, стрелял на глазах у Темнеющего ока: натянул тетиву, поставил на предплечье кубок с водой и принялся целиться. Пустил одну стрелу, за ней другую и третью, пока первая была еще в полете. И все время оставался неподвижным, подобно статуе.

— Это мастерство при стрельбе, но не мастерство без стрельбы,— сказал. Темнеющее око,— А смог бы ты стрелять, если бы взошел со мной на высокую гору и встал на камень, висящий над пропастью глубиной в сотню жэней7

И тут Темнеющее око взошел на высокую гору, встал на камень, висящий над пропастью глубиной в сотню жэней, отступил назад до тех пор, пока его ступни до половины не оказались в воздухе, и знаком подозвал к себе Защиту разбойников. Но тот лег лицом на землю;

обливаясь потом с головы до пят.

— У настоящего человека,—сказал Темнеющее око,— душевное состояние не меняется, глядит ли 'он вверх в синее небо, проникает ли вниз к Желтым источникам, странствует ли ко всем восьми полюсам. Тебе же ныне хочется зажмуриться от страха. Опасность в тебе самом».

Подобные испытания (проводящиеся и поныне в школах кэмпо) должны были служить проверкой не только технического мастерства испытуемого, но и воли, мужества, характера человека, его способности преодолеть неуверенность и чувство страха. Тут-то я должны были проявиться плоды воспитания, навыки«школы жизни». И в даосизме, и в буддизме, и в конфуцианстве отчетливо выявляется мысль о том, что умеющему «управлять собой» по силам .любое дело. Умение же «управлять собой» приходит только в результате упорных тренировок по разработанной предшественниками системе. Ключ к овладению любым мастерством, в том числе, конечно, и воинским искусством,— в душе каждого человека.

ТАИНСТВО ПРЕВРАЩЕНИЙ

В Пути природы все движется, ничто не застаивается, поэтому и возникает вся тьма вещей. В Пути мудрых все движется, ничто не застаивается, поэтому все среди морей им покоряются.

Чжуан-цзы (IV — III вв. до н. э.)

Вся восточная наука о человеке, в том числе и йога с ее военно-прикладными ответвлениями, складывалась в процессе «адаптации к стихиям» и наблюдения над растительным и животным миром. В попытке осмыслить закономерности вселенских метаморфоз, исходя из принципов естественности и целостности мироздания, древние даосы, а вслед за ними и последователи других учений стремились следовать Пути различных живых существ, собратьев человека по среде обитания.

Мастера кэмпо вели наблюдение за зверями и птицами с позиций, очень близких к позициям современной бионики. Их интересовали не только внешние свойства животного и его повадки, проявляющиеся в схватке с противником. Объектом тщательного изучения становились также походка животного, его навыки ориентации в пространстве, способ дыхания, его манера выслеживать жертву (если животное хищное), догонять ее и поражать, даже его поведение на отдыхе, во время игры. Объектом наблюдения могли служить не только звери, но и птицы, пресмыкающиеся, насекомые.

«Бионика» древних: создание школы «Белый журавль» (по корейской гравюре)

В древнем мире охота и война всегда сопутствовали друг другу, поэтому бойцовские качества зверей, особенно тотемных, часто идеализировались охотниками. Взять хотя бы германцев или славян, избиравших покровителями в ратном деле волков, медведей, вепрей, или индейцев Америки, почитавших орла, грифа, койота, пуму, или воинственные негритянские племена, обожествлявшие льва, слона и носорога. Но никогда ни германцам, ни индейцам, ни зулусам и в голову не приходило копировать повадки хищников, иначе чем в ритуальном танце. По-другому обстояло дело в Китае, Корее, Вьетнаме, Индонезии, Японии.

При изучении животного и создании того или иного «звериного» стиля кэмпо главной целью мастера было не подражание порой весьма примитивным движениям цапли, лошади или тигра, а умение выявить особенности функционирования биоэнергии ци в данном животном как в совершенном творении природы. Века и тысячелетия эволюции снабдили каждый вид замечательной способностью приспосабливаться к окружающей среде. Звери, птицы и пресмыкающиеся, выжившие в результате естественного отбора, сами по себе уже иллюстрируют победный исход безмерно долгой и кровопролитной борьбы. Их адаптационные свойства, отшлифованные поколениями, в том числе умение защищаться и нападать, будучи правильно поняты и истолкованы, должны были улучшить способность человека к выживанию, передать ему часть всеобщего совершенства Вселенной, всеобщего Дао. Итак, главное — уловить, как действует поток ци в теле тигра, леопарда или змеи, как он заставляет зверя стелиться по земле или высоко подпрыгивать, бить лапами, рвать зубами, терзать когтями. Нужно заставить собственный дух преобразиться в дух цапли, обезьяны, вепря... А далее действовать, подчиняясь природным инстинктам и заученным с детства строжайшим нормам ведения боя.

Тигр ходит мягко, крадучись — отсюда в стиле «тигра» скользящие переходы, очень низкие стойки, перекаты через плечо. Настигнув жертву, тигр бьет ее Лапой, сбивая с ног, а затем запускает в тело когти — отсюда и страшные удары «тигровой лапы» в уязвимые места, прочерчивание «когтями» по болевым зонам, наконец, проникающие удары с «разрыванием» жертвы.

Цапля бьет ногами и отмахивается крыльями — отсюда в стиле «цапли» обилие высоких стоек, перескоков, ударов ногами, хлестких маховых ударов рукой и тычков щепотью-«клювом».

В каждом «зверином» стиле мельчайшие нюансы поведения животного проанализированы на «энергетическом» уровне и увязаны с общими положениями стратегии и тактики кэмпо. Боевые навыки отдельного животного, а иногда и двух (например, птицы и змеи), как бы накладываются на классическую схему движений и маневра, соотнесенную с триграммами и гексаг-раммами «Книги перемен», с зодиакальной, космоло-

«Змея»4 Пять «звериных» стилей Шаолиня

гичсской символикой, пятью стихиями и учением об энергетических точках и меридианах. Таким образом, каждый «звериный» стиль есть часть единого целого, гигантского комплекса кэмпо. Не случайно в легендарной академии воинских искусств, обители Шао-линь, монахи изучали пять обязательных стилей цю-ань-шу— «Дракона», «Тигра», «Леопарда», «Змеи» и «Журавля».

 Животные играют огромную роль в становлении различных школ кэмпо, большинство из которых имеют своих «тотемных» покровителей. Так же велико значение животных и в мифологии, ритуале, искусстве народов Востока. Помимо «случайных» зверей, птиц и насекомых (леопарда, цапли, сокола, кузнечика-богомола и т. д.) можно выделить в обширном «бестиарии» кэмпо и таких животных, которые, согласно индуистской, даосской или буддийской традиции, наделяются священными свойствами или обладают особым могуществом.

К первой группе относятся животные, соответствующие знакам Зодиака и фигурирующие в восточном календаре: крыса (в другом варианте—мышь), бык, тигр, заяц (в другом варианте — кот), дракон, змея, лошадь (конь), овен, обезьяна, курица (петух), собака, вепрь (свинья). Как известно, эти животные, согласно восточному гороскопу, определяют свойства характера и темперамент людей, родившихся в тот или иной год. Их повадки, особенно их поведение в бою, и послужили руководством для мастеров различных школ и стилей кэмпо.

Некоторые из животных, явившихся, согласно легенде, к ложу умирающего Будды, встречаются и в отдельных житийных повествованиях (джатаках) — например заяц, обезьяна, слон.

Следует упомянуть также животных, представляющих воплощение буддийских божеств или их постоянных спутников. Это бык, тигр, конь, крокодил, черепаха, змея и орел.

Птица выступает в мифологии многих древних народов извечным противником змеи. В сказаниях Шумера, Индии, Греции борьба орлов со змеями отражает противостояние Неба и Земли, горнего и дольнего миров. Стоит ли удивляться, что наблюдение за схваткой птицы и змеи положило начало развитию всех «внутренних» стилей кэмпо'!

Культ змеи имеет богатую традицию во всех странах Востока. Вспомним хотя бы мифических змей Индии. На тысячеголовом змее Шеше Вишну плавает по водам мирового океана; змеем Васуки боги, как шнуром, пахтали океан, чтобы получить напиток бессмсртия; змей Ананта слывет воплощением бесконечности Вселенной; воплощением богини-змеи Манасы считается кобра; змея Кундалини воплощает скрытые в человеке энергетические ресурсы.

Буддизм впитал из индуизма культ змей-нагов. В буддийской иконографии можно найти немало сюжетов, связанных со змеями: Будда, укрощающий нагов;

наги, купающие в теплой и холодной воде новорожденного Будду-Гаутаму; властитель нагов Мучалинда, защищающий Будду, и т. д.

В древнем Китае богиня-прародительница Нюйва изображалась в виде змеи.

Культ слона, могучего животного, неоценимого помощника человека, грозного в гневе, испокон веков бытовал в Индии, а с распространением буддизма перекочевал и в другие страны — даже в те, где слоны не водятся. Не случайно слон служит символом мощи буддизма и его победы над другими вероучениями.

У даосов священными животными считались зеленый дракон и белый тигр, но магические свойства приписывались и многим другим. Подавляющее большинство школ и стилей китайского кэмпо родились из наблюдения за повадками животных и их поведением в бою — как отражение извечного процесса борьбы за жизнь. Иногда определенный «звериный» стиль составляет сам по себе целую школу, иногда, наоборот, в рамках одной школы применяются несколько «звериных» стилей—например двенадцать стилей даосской школы Син-и (Направленная воля). Наиболее популярны в современном китайском кэмпо стили «Медведя», «Тигра», «Змеи», «Ястреба», «Петуха», «Ласточки», «Крокодила», «Коня», «Вепря», «Дракона». Внутри каждого стиля также нередко существуют различия. Так, внутри «змеиного» стиля насчитывается не менее пяти вариантов, по соответствующим видам змей — от удава до кобры.

С животными связаны и традиционные названия приемов, и комплексы формальных упражнений. Без «бионики» древности немыслимо было бы современное кэмпо.

Хотя ученик должен был прилежно осваивать всю программу своей школы и последовательно овладевать всеми необходимыми «звериными» стилями,; считалось, что у каждого может быть и свой излюбленный стиль. Существовали различные способы соотнесения «стиль — человек». Один из самых любопытных — определение предрасположенности к одному из пяти стилей шаолиньского кэмпо по расстоянию между пальцами — своего рода гадание по руке.

Наставники также старались определить подходящий для данного ученика стиль исходя, из психосоматических особенностей конкретного индивидуума: его телосложения, темперамента, энергетики организма.

Наглядным примером могут служить «пять звериных стилей» монастыря Шаолинь: «Дракон», «Тигр», «Леопард», «Змея» и «Журавль».

В стиле «Дракона», направленном на пробуждение и развитие жизненной энергии, и прежде всего на раскрепощение духа, сила как таковая не играет большой роли. Ци должна быть сконцентрирована в Средоточии (дань тянь), тело легко и подвижно. Плечи хорошо сбалансированы, и «пять органов» (сердце и четыре конечности) поддерживают четкую координацию. В процессе исполнения формальных упражнений ци волнами разливается по телу. Движения напоминают попеременно то взмахи крыльев, то удары лап дракона, атакующего с воздуха или обороняющегося на земле.

Стиль «Тигра», предназначенный главным образом для укрепления костей,— наиболее «жесткий» из пяти. Яростные, мощные, резкие движения вызывают в воображении образ свирепого тигра. Ци активно циркулирует по всему телу в бурной смене ударов и ухо-дов, приседаний и подъемов, прыжков и рывков.

Стиль «Леопарда» воплощает упругую силу, которая накапливается и выплескивается в стремительных бросках. Считается, что поясница и конечности у леопарда относительно сильнее, чем у тигра, а мгновенная реакция и проворство делают его самым опасным из четвероногих хищников. '

Стиль «Журавля» направлен, на развитие выносливости, растяжки, равновесия. Основу его составляет работа ног.

Для стиля «Змеи», непосредственно культивирующего жизненную энергию ци, характерны непрерывные перетекающие движения преимущественно в низких стойках, ритмичное и спокойное дыхание. Перемещения плавные и упругие, хотя и не столь закругленные и утрированно мягкие, как в школах «внутреннего» направления. Как известно, змея в спокойном состоянии может обвисать, подобно безжизненной веревке. Ее можно обмотать вокруг руки, завязать в узел, поддеть палкой. В то же время, стоит ее рассердить, как она мгновенно «оживает», превращается в стальную пружину — бьет хвостом, прыгает на врага, чтобы поразить его ядом, обвивается и душит. Не имея лап, она тем не менее передвигается с удивительной быстротой. Китайцы считают, что это удается змее благодаря способности молниеносно переливать ци из одной части тела в другую.

Прекрасную иллюстрацию действия стиля «Змеи» дает опыт школы Цай, одной из так называемых пяти великих школ Южного Китая, в которых, как и во всех прочих ответвлениях шаолиньского кампо, были приняты к обучению все пять «звериных» стилей.

Тотемный покровитель стиля «Змеи» (по рисунку Хокусая)

Школа Цай, основанная, по преданию, одним из пяти шаолиньских монахов, «воителей-тигров», возникла в начале XVIII в. как боевое сообщество по подготовке активистов «Триады» и «Братства Хун» в борьбе против маньчжурских завоевателей. Среди прочих «змеиных» школ (шэ-пай), подразделяющихся по конкретным видам змей, в школе Цай змея олицетворяла подвид удава. В большинстве ударов и блоков, в движениях рук и ног, в стойках и переходах, даже в сложных многоступенчатых комбинациях можно усмотреть прямые или косвенные аналогии с повадками внешне невозмутимого, коварного и беспощадного питона.Как известно, питон — змея неядовитая. Его оружие — не напитанные ядом зубы, а голова, которой он сбивает с ног жертву, хвост, которым он наносит мощные хлесткие удары, и все туловище, которое душит оглушенную жертву в смертельных объятиях. Если в школе «кобры» пальцы руки в положении рука-копье уподобляются жалу, вся кисть — голове с раздутым капюшоном, а переходы напоминают «танец кобры» перед атакой, то в школе «удава» параллели несколько иные. Основное оружие — это кулак, разящий противника наподобие головы питона. Поскольку питону свойственна большая физическая сила, много внимания уделяется чисто силовой подготовке по системе Шаолиня и каждый удар рассчитан на «сокрушение». Иногда бьющей «головой питона» может стать и собственная голова.

В зависимости от ситуации подвижному хвосту питона могут подражать либо руки в ударах тыльной стороной кисти и предплечьем, либо ноги в разнообразных, фронтальных и задних, круговых ударах. Часто по принципу «хвоста» работают обе руки. Например, в уходе с линии атаки разворотом бедра обе руки встречают противника в плавном и стремительном отводящем или перехватывающем блоке. Идет «синусо-идное» движение обеих рук, ставящих блок при плавной перекачке тела из передней опорной стойки в заднюю.

Очень характерны для школы так называемые шаровые удары и блоки обеими руками, которые соединены в «кольцо». Техника удара или блока имитирует пружинное распрямление змеиных колец в броске.

На «хвост питона» ориентированы почти все приемы, относящиеся к технике ног. В большинстве своем они общеизвестны, но выполняются с некоторыми особенностями, характерными для «змеиного» стиля. Основа любого удара в школе Цай—мах бедрами, обеспечивающий дополнительную силу и скорость движения. Каждый удар можно условно разделить на три фазы: начальная, подготовительная для разгона бедра, затем промежуточная, сводящаяся к стремительному движению бедра в направлении удара, и, наконец, заключительная, на которой вся энергия разгона бедра концентрируется в ударе ноги или руки. При ударе ногой вперед с выносом бедра кажется, что все тело подается к противнику, но на самом деле плечи остаются на месте. При отработке удара мысленно следует представить, что голова соединена нитью с потолком и удерживается в стабильном положении. В данном случае — это голова удава, приподнятая над кольцами, в то время как хвост бьет сам по себе.

В учебных упражнениях часто имитируется «змеиное раскачивание» при переходе из передней опорной стойки в заднюю или в «обратную переднюю» с неподвижно закрепленными стопами обеих ног. Здесь кулак, бьющий от бедра с подкручиванием, играет роль головы змеи, а ноги и корпус уподобляются телу змеи.

Базовая стойка школы Цай (стиль «Змеи»)

Обычное перемещение по площадке в школе Цай также напоминает движение змеи по синусоиде. Скользящий «конькобежный» шаг с подтягиванием стоящей сзади ноги и перестановкой ее по дуге вперед (или в обратном порядке) с вывернутым вовнутрь и прикрывающим пах коленом позволяет двигаться быстро и уверенно. Другой «змеиный» способ движения несколько напоминает «подтягивание ноги» (цуги-аси) в дзю-до или японском каратэ, когда правая или левая нога постоянно оказываются впереди, а другая нога как бы волочится за ней, словно расслабленный хвост змеи, готовый к молниеносному удару. При этом все переходы имеют целью обойти противника с тыла, чаще всего противчасовой стрелки. Еще одна разновидность «бьющего хвоста» достигается перемещением, известным как заступ, когда при движении вбок одна нога недалеко заступает за другую, которая совершает рывок (или удар) и далее, описав дугу, опускается почти под прямым углом. Получается своеобразный перескок «лесенкой». И наконец, наиболее сложной формой движения, имитирующей раскручивание змеиных колец, является так называемый лепесток, состоящий из нескольких вальсирующих «па». Именно в этом маневре, имеющем вариации, заключены секреты тактики школы, позволяющие «обвиться» вокруг противника и неожиданно выйти к нему за спину. Рука также, извиваясь, работает «на захват».

Базовая стойка школы Цай (стиль «Змеи»)

Стойки школы Цай в целом не слишком отличаются от стандартных, если не считать сравнительно низкого проседания и заворота вовнутрь стопы и колена. Всего используется шесть стоек, но в бою предпочтение отдается двум: стойке «лука и стрелы» (обратной передней), позволяющей сохранять дистанцию, и «с подвешенной ногой», наиболее характерной стойкой стиля «Змеи», при которой одна нога «обвита» вокруг другой. Обе стойки предоставляют оптимальную возможность для круговых ударов ногой с разворота («хвостом»), которые сведены в строгую систему.

Питон душит свою жертву. Именно такая сверхзадача ставится и в школе Цай с той разницей, что вместо реального удушения кольцами надлежит пропустить противника, наносящего удар, обойти его в комбинации круговых движений и добить. Существует шесть различных форм уходов слинии атаки, в зависимости от рода движений подразделяющихся на четыре группы. Каждая форма применяется исходя из конкретной ситуации: веса и роста атакующего, его манеры ведения боя, скорости и «опасности».

Типичным примером «змеиных уловок» служат многочисленные подкаты (их насчитывается девять). Обычно с откачкой в низкую стойку назад производится резкий и стремительный бросок вперед, под ноги противника. Одновременно следует подсечка поочередно правой и левой ногой по принципу запущенного волчка, когда туловище с опорой на руки вращается вокруг своей оси. При мастерском выполнении от такого подката спасения нет, так как «радиус поражения» охватывает более трех метров. Уйти можно только высоким встречным прыжком или «добровольным» падением. Завершающим элементом некоторых подкатов служит добивающий удар ногой («хвостом») из положения на коленях.

Таким же образом воплощались принципы «бионики» кэмпо и в других «звериных» стилях.

 Одним из основных методов обучения во всех воинских искусствах Востока на протяжении веков оставалось разучивание формальных упражнений, сгруппированных в строгой последовательности, по нарастанию сложности элементов. Эти комплексы и по сей день служат универсальным кодом базовой техники всех бесчисленных школ кэмпо.

Мировое Дао, считали древние, бесформенно, однако оно порождает различные формы: «Дао — это то, что сделало ли (формальные основы.— А. Д.) всех вещей таковыми, каковы они есть, что не может не видоизменяться,—сказано в трактате Хань Фэй-цзы (III в. до н. э.).— У него нет постоянного образа действия, и поэтому оно живет одним дыханием со смертью и жизнью, наполняется тьмой мудрости, сопутствует и гибели, и расцвету тьмы дел».

Дао, породившее конкретные формы, реализовавшееся в них, запечатлено в наборах движений таолу, или тао (яп. ката). Понятие «формы» содержит в себе код, доступный посвященному и похожий со стороны на странную азбуку глухонемых. Код техники каждой школы или стиля кэмпо воспроизводит основные приемы нападения и защиты в строго обусловленных вариантах и в определенном ритме.

Некоторые тао можно довольно точно атрибутировать, связав их с именем конкретного исторического персонажа — народного героя, полководца, мастера у-шу. Другие возводят свою родословную к именам мифических святых даосского и буддийского пантеона. Третьи представляют собой убедительную имитацию поведения разъяренного зверя. Большинство тао, сохранившихся до наших дней, известны лишь по условному названию и по типу движений. Имена их создателей, как и время зарождения, история не сберегла.

Один из ведущих мастеров современного каратэ Нагаминэ Сёсин, глава школы Мацубаяси-рю, дает такое определение: *Ката можно охарактеризовать как систематически организованные серии приемов защиты и нападения, выполняемые в известной последовательности против одного или нескольких противников по заданной симметричной линейной схеме. Они включают проникающие и рубящие удары руками, блоки, удары ногами. Тщательное изучение ката выявляет в них парное применение техники защиты и нападения, причем те и другие приемы образуют единое целое».

Все тао, или ката, основаны на незыблемых принципах кэмпо: чередование мягкости и жесткости, расслабления и напряжения, концентрации, быстроты и замедленности. Залогом успешного выполнения тао служат четкий ритм, чувство дистанции, чувство времени, правильное дыхание и правильное распределение энергии ци(ки). Обязательным требованием является возвращение в исходную точку, из которой начиналось движение. Все приемы, которых может быть от пяти-семи до многих десятков, должны выполняться в точном соответствии с каноном, с необходимой концентрацией и боевым кличем в ключевых моментах.

Тао сильно отличаются друг от друга даже в рамках одной школы не только по количеству движений, скорости и силе, но и по использованию определенных «профилирующих» приемов, высоких или низких стоек, падений, кувырков, катания по земле и «работе в партере», не говоря уже о различиях «звериных» стилей. Так, «катание» и «валяние» с последующим вып-рыгиванием и неожиданной атакой особенно популярны в школах Северного Китая, высокие стойки с мощной и неуловимой работой рук — в южных школах.

Эзотерическая традиция передачи знаний требует неукоснительно точного следования изначальному рисунку тао вплоть до мельчайших нюансов и оттенков. Впрочем, некоторые китайские школы допускают импровизацию и даже приветствуют ее, особенно при работе с оружием, поскольку предполагается, что сам Предмет диктует исполнителю форму обращения с ним. Однако школ, допускающих подобные вольности, сравнительно мало—большинство придерживаются четких правил.

Иногда тао сопутствовали письменным пособиям — трактатам и схемам, но чаше сами по себе играли роль «книги жестов». Свиток мог сгореть, потеряться, попасть в руки врага, но мудрость Школы, рассказанная на языке жестов, могла погибнуть только вместе с последним учеником, с последним носителем традиции.

Конечно, подобно тому как средневековые переписчики допускали неточности и авторские вставки при переписке старинных рукописей, мастера многих поколений порой слегка видоизменяли, шлифовали и совершенствовали то или иное тао. Нельзя поручиться, например, что вся хореография тао школы Тан-лан-цюань («Кузнечика-богомола») в точности соответствует хореографии XVII в., хотя все основные элементы, бесспорно, сохранились.

Особенно много мелких различий появилось в XX в. в ката каратэ, пришедших в свое время из Южного Китая на Окинаву, а затем перенесенных на Японские острова и далее на Запад. Так, различаются в нюансах японские версии ката Бассай, Канку, Годзю-сихо и др. Серии ката Пин-ан по разному исполняются в разных школах, и, в свою очередь, все сильно отличаются от родственной серии Хэйан.

Многочисленные группировки и ответвления, отпочковавшиеся после второй мировой войны от классичсских школ каратэ, хотя и дружно признали немеркнущую ценность ката, но внесли много своих поправок. Все чаще на международных соревнованиях молодые участники позволяют себе вольности в исполнении традиционных ката каратэ, в несколько меньшей степени — при исполнении китайского цюань-шу и корейского тэквон-до. Впрочем, иногда причиной подобных новшеств служит не стремление улучшить старый вариант, а непонимание отдельных его элементов или желание упростить задачу.

Элемент тао школы Кузнечика-богомола

Комплексов тао, если считать все китайские, японские, корейские, вьетнамские, а также индийские, малайские, индонезийские, бирманские и лаосские разновидности без оружия и с оружием, наберется, вероятно, несколько тысяч. Из них наиболее известны в мире около полугора сотен. Выучить все это количество одному человеку, конечно, не под силу, да в этом и нет никакой необходимости — ведь «чистые» школы за редким исключением располагают очень ограниченным ассортиментом тао — не более трех-четырех. Лишь в Новейшее время обязательный комплекс минимум ката в спортивных школах каратэ стал измеряться двузначными цифрами.

Если вообще занятия кэмпо представляют собой способ самопознания, физического и духовного восхождения, то тао — наиболее эффективный и доступный способ активной медитации и самосовершенствования. Вкладывая все свое мастерство, всю душу в комбинацию из нескольких десятков движений, человек испытывает такое же ощущение, как певец, исполняющий любимую арию, пианист, играющий любимую пьесу, солист балета, исполняющий любимую партию. Это своего рода слияние с Абсолютом, мистическое таинство творчества, но доступно оно лишь тому, кто посвящает занятиям кашпо годы упорного труда.

Too — учебник нормативного кэмпо для всех школ в целом и для каждой в отдельности, но учебник, к которому следует обращаться всю жизнь, ибо, по утверждению старых мастеров, тао сначала шепчет, затем негромко говорит и лишь под конец разъясняет во весь голос сокровенное».

Будучи практическим пособием, тао также сочетают в себе свойства ритуального танца, шаманского камлания и магического действа. Без сомнения, начальные формы тао зарождались на самых ранних ступенях развития человеческого общества, когда война и охота непосредственно связывались с волей злых или добрых сил, а заклинания словом и жестом были единственным способом умилостивить духов.

В структуре наиболее древних тао прослеживается идея борьбы начал Инь и Ян в последовательности движений вперед-назад, вправо-влево, в смене высоких и низких стоек, прыжков и падений. Сходство с боевыми плясками бросается в глаза при коллективном исполнении тао — слаженном, ритмичном и сопровождаемом утробными выкриками в решающих фазах. Ритм может замедляться или убыстряться в зависимости от ситуации, а сами тао приобретают наибольшую энергетическую наполненность в момент наивысшего напряжения — перед схваткой.

Описано немало случаев, когда при коллективном исполнении тао под руководством наставника все участники во главе с шифу впадали в мистический транс, доходя до состояния эпилепсии или каталепсии. Здесь «действо» очень напоминает шаманское камлание с сеансом массового гипноза. Однако в обычном тренировочном варианте от исполнителя тао вовсе не требуется входить в экстаз. Наоборот, тао служит надежным средством физической и психической саморегуляции, мобилизации всех внешних и внутренних сил.

Поскольку в каждой школе изобретение основных тао приписывается Отцу-основателю или прославленным мастерам, сакральная роль этих комплексов и по сей день остается весьма велика. Ведь основатель школы и его прямые преемники испокон веков считались носителями единого Знания, вестниками богов. Сами тао, вновь и вновь оживающие в поколениях мастеров, также наделялись божественными свойствами, поскольку основной их функцией было совершенствование тела и духа, очищение сознания, то есть приобщение к Великой Пустоте, к космическому Абсолюту.

Поскольку вся система кэмпо — порождение религиозных и философских воззрений народов Востока, нет ничего удивительного в том, что религиозная символика была закодирована в тао. Прежде всего следует вспомнить о магии условного жеста, которой отводилась немалая роль во всех религиях мира. Хотя, разумеется, далеко не все движения в тао можно действительно отнести к мудром, сакральных жестов и поз наберется немало, особенно в шкалах, ведущих происхождение от буддийских сект. Существуют тао, в которых одна мудра, например мудра Бесстрашия, входит в основную исходную стойку и красной нитью проходит через все упражнения. В других комплексах периодически повторяют две или три мудры, символизирующие определенные качества характера и связанные с конкретным божеством буддийского пантеона. Так, при исполнении формальных упражнений с большим мечом свободную левую руку надлежит держать на отлете в мудре «удачи»—три пыльца вытянуты, большой и безымянный, соединившись, образуют кольцо.

Фактически же все канонизированные движения в школах кэмпо, освященные многовековой традицией, превращались в мудры, ибо никому из учеников даже в голову не могло прийти, что все приемы имеют сугубо земное, материалистическое объяснение, продиктованное законами биомеханики. Любой жест, показанный Учителем и воспринятый от поколений предков, считался сакральным. Этот жест скреплял единство человека с мирозданием, определял его место в прошлом, настоящем и будущем, в бесконечной цепи перерождений. И этот жест обладал магической силой.

Может быть, многочисленные совпадения между мудрами буддийской иконографии и приемами кэмпо могли бы показаться курьезом: ведь нельзя же в самом деле ставить на одну доску кротких проповедников и мастеров кулачного боя... Но вспомним, сколько мастеров кэмпо было воспитано за стенами монастырей. Даже создатели небольших независимых школ кэмпо часто сознательно стремились имитировать в исходных стойках привычные, знакомые по скульптуре и живописи, типичные жесты архатов и бодхисаттв, призванные вселять бесстрашие и уверенность в себе.

Разновидностью мудр можно считать и строго регламентированные движения в даосских школах «внутреннего» направления, ибо и в них конечной целью является единение с Космосом, включение в цепь вселенских метаморфоз, пробуждение и аккумуляция жизненной энергии. Так же и в различных «звериных» стилях движения животных в тао обретают сакральный характер: как и божественные мудры, они призваны даровать могущество, стремительность, бесстрашие и неуязвимость. Животное-покровитель данного стиля или школы выступает в качестве божества, как, например, легендарный царь обезьян Сунь Укун, покровитель школы «Обезьяны» в цюань-шу.

Конечно, не всегда магические свойства тао сразу же открывались ученикам. Даже на то чтобы понять утилитарное назначение тао как комбинации приемов для защиты от двух, четырех или восьми противников, порой следовало затратить долгие месяцы, работая в одиночку и с партнерами, воспроизводя закодированные в тао условные ситуации на натуре, нанося и отражая удары в полную силу. Но после того как этап начального освоения приемов был пройден, необходимость в расшифровке отпадала, и тао оставалось магическим кодом, предназначенным отныне для духовного совершенствования. В буддийских монастырях и даосских сектах старого Китая, в самурайских школах воинских искусств тао служили наилучшим способом активной медитации, неисчерпаемым источником самопознания, подобно асанам Хатха-йоги.

Осваивая тао, человек должен был почувствовать и познать собственное тело, научиться пропускать через себя поток энергии ци, ощутив себя единым с мирозданием, с Великой Пустотой. Степень этого слияния

Элементы тао зависела от глубины проникновения в сокровенный смысл движений, в их ритм.

Понятие ритма играет важную роль в кэмпо, поскольку лишь безошибочное следование ритму вселенских перемен, а значит, и ритму боя, может принести победу. Традиционные матчи кэмпо в Китае, Японии, Индонезии нередко проходили под аккомпанемент барабана, задающего ритм, или даже целого оркестра из барабанов и флейты. Под барабан могут исполняться и тао, имеющие много общего с танцем. Как известно, ритм освобождает сознание от бремени формальной логики, расковывает психику и приводит ее, как это порой бывает на концертах рок-музыки, к состоянию транса. Ту же цель, хотя и с определенными поправками, преследуют музыка и барабанный бой в кэмпо (как и синхронные выкрики). К тому же при исполнении формальных упражнений ритм движения, внутренне прочувствованный и заданный барабаном, способствует активной медитации, вживанию в роль, реальному воплощению мысленных образов, например, свирепого тигра, змеи, дракона, обезьяны — в зависимости от того, к какой школе и стилю относится -данный комплекс.

Многие тао прямо или косвенно связаны с календарными празднествами и обрядами, с именами даосских, буддийских и синтоистских божеств, святых подвижников и героев. В иных содержится символика рождения и смерти, брачного союза, перевоплощения. В поисках истинного смысла тао мастера порой проводили годы, открывая для себя в этих «посланиях через века» все новые и новые пласты мудрости поколений, извечные законы бытия. Так сотни и тысячи исполнителей, прикасаясь к фугам Баха, вновь и вновь, каждый по-своему, открывают для себя законы гармонии, подлинную сущность музыки.

Схемы движений в тао (ката), как правило, воспроизводят те или иные сакральные геометрические фигуры-символы: квадрат, круг, спираль, «монаду» Инь — Ян или их части, вариации. Количество движений также чаще всего соответствует «магическим» числам. Тао, выработанные в лоне даосских школ «внутреннего» направления Тайцзи-цюань. Ба гуачжан и Син-и, характеризующиеся плавностью «перетекающих» движений, прямо связаны с кругом 8 триграмм и 64 гексаграмм «Книги перемен». Каждое движение в них не только имеет цветистое образное название («схватить птицу за хвост», «обнять тигра и вернуться в горы» и т. п.), но и несет в себе философский смысл, воплощает магическую символику конкретной гексаграммы, а следовательно, проецируется и на другие планы бытия.

При этом тао никак нельзя считать омертвевшими каноническими построениями, данью формализму. Во-первых, сами ситуации применения приемов нападения и защиты в тао были смоделированы с реальных жизненных ситуаций. Во-вторых, большинство тао, будучи отражением тех или иных «звериных» стилей, очень живо и точно воспроизводят повадки дерущихся животных, извечный процесс борьбы в природе. А главное, оставаясь книгой жестов, тао всегда предстают как живая книга. 

Элементы тао с подручным видом оружия (по китайской гравюре)

Даже самые точные рисунки или фотографии не способны передать всю пластику движений тао, их ритм и энергетическую наполненность — это может сделать только человек. Если учесть то, что важнейшим принципом Чань (Дзэн) был провозглашен отказ от книжного знания и письменного слова, то вполне понятной становится та роль, которую играли тао в истории воинских искусств. Ведь именно Чань на протяжении пятнадцати веков составлял базу психофизического тренинга большинства школ кэмпо на Дальнем Востоке. Тао давали возможность фиксирования техники школы без помощи слов и передачи знаний «от сердца к сердцу», из поколения в поколение, а также от одного народа другому. Поэтому, например, крестьянам на Окинаве вовсе не обязательно было знать китайский язык, чтобы понимать объяснения китайских наставников.

Совершенная культура движения, прикладная и методическая ценность тао породили даже легенду об их сверхъестественном происхождении. Согласно этой легенде, древнейшие тао были наследием некой цивилизации доисторических времен, посланием богов, которые, перед тем как уйти бесследно, указали людям путь физического и духовного восхождения в разных видах йоги. Разумеется, это лишь легенда, но то, что создатели древних тао посвящали их богам,— бесспорный факт...

Как и все учение кэмпо, комплексы тао служат не только книгой жестов, формой активной медитации и сокровищницей мудрости школ воинских искусств, но и подспорьем в решении повседневных задач, встающих перед человеком. Навыки следования единственно правильным Путем, запечатленным в различных тао, могут помочь мгновенно найти верное решение в любой коллизии, в любой жизненной ситуации, где присутствует борьба начал Инь и Ян.

Однако в современном мире роль тао в практике кэмпо несколько уменьшилась. Это связано в первую очередь с тем, что кэмпо утратило характер герметического учения и перекочевало из тайных обществ, сект, монастырей и храмов на арены спортивных залов. Хотя без комплексов формальных упражнений обойтись в обучении кэмпо невозможно, глубинное содержание и духовная сущность тао сейчас зачастую выхолащиваются и подменяются голой театральностью. Если в старину на разучивание одного тао уходили годы, то сейчас в платной школе можно выучить дюжину за несколько месяцев. Количественный критерий подменил качественный, хотя авторитеты все еще призывают к умеренности и постепенности.

Знаменитый современный мастер каратэ Эгами Сигару советует учить каждую ката до тех пор, пока «тело само все не уразумеет». Ояма Масутацу, глава школы Кёкусин-кай, отмечал, что лучше учить одну ката, чем множество, причем стоит повторить ее три тысячи раз — и все вопросы будут сняты, правильное понимание придет само.

Старые японские мастера рекомендовали прежде всего осваивать не более четырех «родных» ката своей школы и практиковать их регулярно, ежедневно, обращая особое внимание на одну — так называемую дыхательную, или энергетическую. Еще несколько тао можно было, конечно, выучить для расширения кругозора, и только. Ныне же большинство школ каратэ требуют от мастеров знания множества ката различных стилей. Экзамен на пятый дан по стилю Сёто-кан предусматривает обязательное знание минимум 24 ката. Иные мастера разучивают и гораздо больше...

Между тем, поскольку так называемые чистые школы кэмпо всегда серьезно отличались друг от друга, все эти различия, естественно, нашли отражение и в тао. Таким образом, мастер, разучивающий тао «чужой» школы, должен приспосабливаться к особенностям другой техники, порой весьма замысловатой и непохожей на его собственный стиль. Это, с одной стороны, действительно очень обогащает эрудицию мастера, но с другой — как бы размывает чистоту его техники и ведет к поверхностной интерпретации заимствованных тао. Рядовым же ученикам часто непонятен даже самый примитивный смысл тао: то есть против кого и каким образом применяется данный набор приемов. »

В наши дни на чемпионатах по каратэ и у-шу проводятся специальные смотры формальных упражнений, что позволяет оценить и сравнить большое количество тао (ката). Характерно, что европейцы и американцы в целом не уступают своим восточным собратьям красоте и точности исполнения, так что иногда трудно судить, кто глубже прочувствовал свое тао.

В современном спортивном кэмпо различаются комплексы формальных упражнений на сложность техники, на скорость, на силу, на энергетическую наполнснность. Тао подразделяются также на простые (ученические) и сложные (мастерские). Разумеется, в старых школах такого четкого деления не было и не могло быть, поскольку формальные упражнения не предназначались для соревнований и не разучивались в таких количествах. Однако условное деление на быстрые и медленные, скоростные и силовые тао было во все времена. Кроме того, «дыхательные», или «энергетические», тао всегда составляли основу тренинга по любой системе, варьируясь лишь в зависимости от страны, направления, школы или «звериного» стиля.

Старые мастера учат: «Человек выполняет тао, тао делает человека». Для чего выполняются формальные упражнения? Считается, что они сами дают ответ на этот вопрос. Тао (ката) формируют состояние готовности тела и духа к борьбе, регулируют психическую деятельность, снимают стрессы, мобилизуют волю. Может быть, то же самое можно сказать о теннисе или о волейболе... Может быть. Но тао к тому же содержат огромный запас военно-прикладного знания. При их выполнении прорабатывается каждый мускул и каждый нерв, обновляется запас энергии в организме. Тао можно выполнять в считанные минуты, в любом возрасте, в любую погоду, в любом помещении, с партнером или в большом коллективе. И наконец, приятно сознавать, что тао — лишь перфокарта, концентрированный сгусток обширного, неисчерпаемого арсенала кэмпо.

 Идея вечного движения, вселенских метаморфоз, лежащая в основе философии кэмпо, обусловила не только рождение тао различных «звериных» стилей и обширные комплексы «перетекающих» движений в арсенале школ «внутреннего» направления. Обучение кэмпо было бы явно неполным, если бы оно не затрагивало кардинального вопроса бытия — адаптации к природе. Поскольку, согласно традиционным онто-логичским установкам, единственным способом существования природы и человека является диалектическое взаимодействие сил Инь и Ян через посредство пяти стихий, то перед мастером воинских искусств ставилась задача «овладения стихиями», использования их в учебной и боевой практике.

Взращивая своих питомцев, наставники кэмпо должны были в буквальном смысле видеть их насквозь в самых неожиданных ракурсах. Изучению человека во всем единстве космологических, физиологических, психических и нравственных категорий посвящали свои труды многие мыслители древнего Китая и Японии.

По внешнему виду зачастую можно было судить о психофизическом потенциале человека, его «энергетическом балансе», храбрости и изощренности в воинских искусствах, о его «отношениях со стихиями». Мастера кэмпо старались всемерно развивать навыки «человековедения» как для того, чтобы правильно определить возможности противника, так и для того, чтобы не ошибиться в выборе и воспитании учеников.

В так называемых чистых эзотерических школах «покорение стихий», а точнее, «адаптация к стихиям», j или «работа со стихиями», всегда занимала важное место в процессе подготовки мастеров, хотя функции пяти первоэлементов и их значение для человека трактовались по-разному, а набор соответствующих упражнений сильно варьировался. Вся система тренировок базируется на сакральных представлениях о пяти стихиях и об их роли в жизни на земле, в циклическом ходе бесконечных перемен, затграгивающих все сущее.

^«Человеку присущи качества земли и неба, в нем совокупляются светлое и темное, сливаются дух и душа смешиваются совершенные ци пяти стихий,— сказано в «Ли цзи» («Книге обрядов»), IV— I вв. до н. э,— Небо, владея светлым началом, поддерживает солнце и звезды: земля, владея темным началом, источает его из рек и гор. Когда пять стихий, распределенные по четырем временам года, обретают гармонию, то рождаются луны. Три пятидневки они округляются, три пятидневки убывают. Также и пять стихий, пребывая в движении, поочередно истощаются. Каждая из пяти стихий, четырех времен года, двенадцати лун сменяет другую и становится основой».

К «работе со стихиями» следовало приступать после прохождения нормативного курса школы, освоения культуры движения и основных приемов. Весь цикл, в соответствии с календарными и космологическими воззрениями старого Китая и Японии, занимал ровно шестьдесят дней — по двенадцать на каждую стихию. Цикл мог проводиться с необходимыми дополнениями и поправками в любое из четырех времен года или последовательно повторяться весной, летом, осенью и зимой. Очередность первоэлементов могла меняться по желанию наставника, который волен был расположить пять стихий либо в порядке замещения, либо в порядке взаимопреодоления, либо в том порядке, в каком он сам сочтет уместным для своего курса. Однако тренироваться следовало в полном одиночестве.

Мастер цюань-шу в боевой стойке

«Работа со стихиями» являлась непосредственным воплощением и практическим приложением даосских верований, отчасти перенятых буддизмом, и поэтому непременно должна была сопровождаться магическими действиями, культовым ритуалом. В Японии специфическую окраску некоторым школам придавали также пантеистические догматы синтоизма. Каждой стихии приносились символические жертвы, произносились соответствующие заклинания (мантры), в которых человек просил у дерева, огня, земли, воды или металла помощи в своем трудном деле. Затем начинались физические упражнения, которые сами по себе как бы входили в церемонию восславления стихии и заканчивались также благодарностью стихии.

Гимнастические упражнения обязательно сопровождались дыхательными и включали помимо множества специальных движений элементы самомассажа с воздействием на акупунктурные точки «при помощи» данной стихии. (Не будем забывать, что каждая стихия, по представлению даосов, соотносится с конкретным внутренним органом.)

«Работы со стихиями» обычно приурочивались к утренним или вечернимучасам. Утром делался упор на обработку внутренних Ян-органов и психофизических Ян-качеств, вечером же преобладало начало Инь.

Для работы с Деревом следовало выбрать в лесу «свое» дерево из тех нескольких пород деревьев, которые, по определенной классификации, могли соотноситься с гороскопом ученика.

Сами упражнения числом б, 12 или 36 были весьма разнообразны, например:

— обнять ствол дерева и сдавливать его, оставаясь подолгу в этой позе;

— упереться в ствол, отталкивая его от себя;

— захватить пальцами кору, пытаясь сорвать ее;

— повиснуть на ветке на руках и висеть долгое бремя;

— использовать ветки как гимнастическую перекладину, брусья или бревно;

— отрабатывать на дереве технику ударов руками и ногами: сначала на стволе, потом на сухих ветках и наконец на молодых, гибких ветках, пытаясь срубить ^их, и т. д.

Кроме того, к работе с деревом относились и различные упражнения на «пробивную силу» с досками, брусьями и различными сооружениями, напоминающими фигуры для игры в «городки».

Работа с Огнем сводилась к закалке и отработке прыжков при помощи правильного дыхания и резкости движений. Количество упражнений также обычно соотносилось с каким-то сакральным числом. Упражнения рекомендовались следующие:

— бить поочередно кулаками, пальцами и другими частями рук по тлеющим углям. Затем бить ногами;

— прижигать моксой определенные акупункгурные точки;

— прыгать через костер разными способами, в том числе над пламенем и сквозь пламя;

— тушить небольшое пламя быстрыми маховыми движениями рук.

Особый раздел составляла работа со свечами: сначала с одной, затем с двумя, с тремя, с пятью и наконец с семью. Свечи следовало «обрабатывать» на

Покорение стихии огня

небольшом расстоянии прямым ударом кулака либо основанием ладони, затрачивая на каждую свечу не более одного удара. При правильно поставленном резком ударе пламя свечи должно было издать характерный чмокающий звук («приветствие огня»). Свечи располагались по определенной схеме: сначала по прямой, затем по углам равнобедренного треугольника, по углам квадрата, по кругу и т. д. Тест со свечой как испытание на резкость вошел и в систему современного каратэ.

Для работы с Землей делался упор на ползание, катание и валяние по разным вицам грунта для укрепления внешнего покрова тела и внутренних органов. Тренировку желательно было проводить у «своего» Дерева. Среди прочих упражнений рекомендовалось также:

— лечь на спину головой к дереву, ногами к солнцу. Подтянуть согнутые в коленях ноги к животу и вращать ими изнутри наружу, взявшись за колени;

— лежа на спине, пытаться, чуть приподнявшись, ударить о землю лопатками;

— лежа на спине, ударить пальцами обеих рук о землю, захватить ими щепотки земли и затем втирать их массажными движениями в область шеи;

— ползать по-пластунски, выполняя повороты и развороты на животе, а также двигаясь назад;

— быстро кататься на земле, вытянув руки над головой;

— сидя на земле, обхватить колени и кататься, заваливаясь назад поочередно на левое и на правое плечо, а затем выполнять то же движение с переворотом;

— стоя на коленях, и опираясь на предплечья, поочередно имитировать основные блоки;

— стоя на коленях и упершись лбом в землю, напрягать корпус и шею в толчке вперед и т. д.

Кроме того, особый раздел составляют упражнения на «проникновение в землю»: погружение в землю руки ударом «рука-копье», вырывание горсти земли ударом «орлиные когти», изометрические упражнения стоя или лежа -в открытой яме и, наконец, будучи закопанным в землю по колено, по пояс, по грудь. Для тренировки выносливости практиковалось и закапывание по шею, и даже с головой — на непродолжительное время.

К работе с Землей относится разбивание сделанных I- из земли предметов: в частности кирпичей и черепицы.

Работа с Металлом в основном сводилась к упражнениям с комплектом медных обручей, с железными шарами, а также с холодным оружием, охватывая обширнейшие комплексы, которые целиком зависели от традиций школы и личных пристрастий наставника. Для каждого вида оружия существовала своя изощренная система упражнений. В одних школах предпочитали большой меч и кинжал, в других — парные ножи, в третьих — секиру или трезубец, в четвертых — алебарду или кбпье, в пятых — огромный железный молот. Работа с оружием приучала к риску, оттачивала четкость движения и воспитывала отвагу. «Покорение» стихии Металла играло важную роль в кэмпо, так как позволяло воочию убедиться в том, что «мягкое одолевает твердое» и с голыми руками можно победить вооруженного противника.

Виды оружия у-шу

Работа, с Водой ставила цель, во-первых, водным массажем добиться улучшения циркуляции крови и, во-вторых, научить человека действовать в иной среде. Упражнения были чрезвычайно разнообразны и включали:

— обливание под струёй (под водопадом или под краном) с массажем различных частей тела;

— плавание разными стилями с регулировкой дыхания;

— погружение под воду с задержкой дыхания;

— выполнение ударов и блоков стоя в воде;

— выполнение эквилибристических упражнений с сосудами, наполненными водой;

— разбивание досок, плавающих на поверхности воды;

— разбивание ледяных глыб и т. д.

В целом «работа со стихиями» должна была способствовать общей психофизической перестройке и повышению адаптационных способностей организма, помочь человеку в его стремлении слиться с природой, постигнуть и приложить к себе ее законы.

Продолжением «работы со стихиями» и дополнением к ней в эзотерических школах кэмпо была и остается так называемая работа с предметами или с формами-образами. Этот процесс имеет нечто общее с цирковым жонглированием, которое требует от исполнителя виртуозного владения своим телом, а также «вчувствования» в данный предмет.

Самыми распространенными тренировочными снарядами служат обычная веревка или цепь, шар или два шара, иногда вариативных размеров, и палка чуть выше человеческого роста.

Веревка и цепь используются для изометрических упражнений на растяжку, в движении со связанными руками или ногами, в раскручивании и захлестывании. Словом, учитываются все естественные качества веревки: мягкость, гибкость, прочность, способность свиваться и распрямляться и т. п.

Для шара характерны округлость, упругость, способность кататься, и эти его свойства применяются в упражнениях: шар прокатывается по рукам, ногам, по плечам, по всему телу, подхватывается носком, перекидывается на голову, подбрасывается, ловится, снова подбрасывается, сдавливается руками.

Палка твердая и прямая. Она прокручивается вокруг руки, вокруг щей, вокруг корпуса. Через нее перепрыгивают, перешагивают, перегибаются, используют ее в качестве опорного шеста при прыжке. Наконец, палкой наносят рубящие и колющие удары. При сохранении формы могут меняться вес и объем предметов; веревка заменяется короткой цепью, деревянный шар — свинцовым большего размера, палка — железным посохом.

Подобным образом в течение многих месяцев постоянно «обрабатываются» и другие предметы, сходные или отличные по форме, в том числе и различные виды оружия. Все предметы условно классифицируются на «мягкие и твердые», «легкие и тяжелые», «круглые или сферические и квадратные или кубические», «объемные и плоские» и т. д. В основе такого деления лежит, разумеется, принцип Инь-Ян. Определенные клише, сложившиеся в процессе долголетнего тренинга, позволяют использовать в качестве подручного оружия практически любой бытовой предмет — от палочек для еды до камешка с дороги, от шнурка до книги,— проецируя на них знакомую технику.

Кроме того, работа с формами предусматривает использование особенностей окружающего пространства, которое также условно делится на «большое — малое», «высокое—низкое», «ровное—неровное» и т. д. Адаптация к окружающей среде особенно полезна в плане тактики ведения боя. Например, стену или забор можно использовать для отталкивания в прыжке, для запрыгивания, для «зажимания» противника:

дерево или колонну как временное укрытие, как ось при ведении боя по кругу, как опасное препятствие, на которое можно направить врага при помощи финта или уклона. Мебель в комнате (стул, светильник, переносной столик для еды) можно также использовать как укрытие, как средство активной защиты, как оружие для нападения. Занавес можно использовать для маскировки, для ослепления противника, для отражения удара меча (в скрученном виде), для отвлекающего маневра и т. д.

Тренировка с формами-образами — веревка с грузиком на конце (по средневековой китайской гравюре)

Особую роль играет приспособление к местности, где учитываются, во-первых, свойства стихий (поле — Земля, лес — Дерево, болото — Вода), а во-вторых, собственно рельефа — наличие скал, холмов, оврагов, впадин, сугробов, барханов. Например, при ведении боя на косогоре атакующий снизу вынужден сражаться стоя на коленях, руками против ног противника, атакующий сверху — ногами против рук и головы противника. Бой в глубоком снегу практически исключает прыжки и быстрые переходы, затрудняет работу ног. Но все эти помехи преодолимы для мастера, посвятившего годы работы со стихиями, предметами и формами. «Человек, который обрел гармонию, во всем подобен другим вещам. Ничто не может его ни поранить, ни остановить. Он же может все — и проходить через металл и камень, и ступать по воде и пламени»,— сказано у Ле-цзы.

Поколения мастеров столетиями оттачивали и шлифовали изощренные методы обучения в школах кэмпо. Росла пирамида технических приемов, совершенствовались основы психотренинга, развивались классичес-. кие принципы стратегии и тактики. В каждой стране, в каждой местности, в каждом храме и монастыре возникали самобытные разновидности единой системы, многочисленные ответвления на едином древе кэмпо. Некоторые были уничтожены вместе с их хранителями в период средневековых смут, другие дожили до наших дней, став достоянием миллионов читателей и кинозрителей, а самые недоступные все еще ждут своего часа. Середина XX века стала тем рубежом, на котором большинство школ кэмпо, сбросив завесу таинственности, явились миру во всем блеске и великолепии древних традиций.

ОГЛАВЛЕНИЕ

К СПИСКУ ЛИТЕРАТУРЫ

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ