Чернее не станет волос побелевшая прядь. Нельзя-невозможно золото в тигле создать. Как исцелиться, старость осилить свою? Книги же только учат небытию.
Ван Вэй (VIII в.)
Хотя буддизм всегда считался самой миролюбивой из всех мировых религий, именно в нем сложились наиболее благоприятные предпосылки для развития классических воинских искусств Востока. Согласно учению Будды, жизнь есть страдание, и человек, подчиняясь закону причинно-следственной связи всего сущего {кармы), обречен влачить свое земное бытие смиренно и беспрекословно — ведь он всего лишь звено в извечной цепи перерождений. Однако у человека остается надежда на спасение, на выход из греховного жизненного круга (сансары) и погружение в блаженство нирваны. Многие буддийские секты путем к спасению провозглашали аскетизм И пассивное самосозерцание, иные считали достаточным истовую молитву, поклонение святыням, но были и такие, что моби-зовывали разум и волю человека для неустанного труда во имя высшей цели.
Приверженцы тантрического буддизма в Индии, Китае, Тибете, а позже в Корее и в Японии превратили йогу в единственный способ достижения «трансцендентной мудрости» и обретения «великой энергии». В их мистическом учении о Высшем разуме были заложены богатые возможности самосовершенствования. Тантризм создал теорию перехода от обычного «ограниченного» сознания смертного к «просветленному» сознанию йога, а далее к сознанию святого (бодхисаттвы) и Будды. Сомнительно, чтобы кто-нибудь из адептов тантризма действительно стал Буддой или хотя бы бодхисаттвой, но, вероятно, усердные занятия помогли многим обрести себя, до конца раскрыть свои индивидуальные способности. Прежде всего это утверждение относится к мастерам всех видов воинских искусств, которые посредством йоги достигали высшей степени совершенства в своем деле, подключая «энергетику» организма к чисто техническим познаниям.
Тантризм, или «тайное учение», именующийся также «учением о трех таинствах» — мысли, слова и дела,— ответвление от древа буддизма, который делится в целом на два направления — Путь большой колесницы (Махаяна) и Путь малой колесницы (Хи-наяна). При ближайшем рассмотрении становится очевидно, что все мистические флюиды, отголоски оккультизма и черной магии, пронизывающие кэмпо и другие воинские искусства в ареале распространения буддизма, берут начало в «тайном учении».
Хотя тантризм никогда не вступал в противоречие с ортодоксальным буддизмом, различия были весьма существенны, и на их почве возникло немало своеобразных сект. Говоря упрощенно, если верующий буддист любого толка почитает Будду и бодхисаттв, придерживается обычных обрядов и читает сутры Махаяны, то последователь «тайного учения» видит мир в образе магического круга (мандола), читает заклинания, доступные лишь посвященным, отправляет многочисленные загадочные церемонии в узком кругу единомышленников и поклоняется наиболее таинственным божествам буддийского пантеона.
Тантризм зародился в Индии к середине I тысячелетия нашей эры. Создателем его считается мудрец Асанга из секты йогачара, впервые объединивший мистическую практику ведийской йоги с положениями буддизма Махаяны. Учение было запечатлено в. текстах (тантрах), содержавших наряду с философскими и космогоническими построениями различные
Будда в позе «лотоса» с руками, сложенными в мудру
указания к тайным действам, цель которых — в слиянии личности со вселенским Единством и Великой Пустотой. К VII—VIII вв. тантризм размежевался на два направления: тантризм Левой и Правой руки. Первое, известное также под названием ваджраяна, укоренилось в Тибете и впоследствии дало богатый урожай парапсихологических и оккультных феноменов. Ваджраяна характеризуется крайним экстремизмом и сексуальными оргиями, связанными с культом женских божеств. В Китае и Японии получил распространение тантризм Правой руки, значительно более умеренный и проповедующий культ мужских божеств.
Кардинальным тезисом тантризма было признание трех таинств — мысли, слова и дела — нераздельными гранями всеобъемлющего единства Вселенной. Концепция трех таинств предполагала, что мысль, слово и дело суть различные проявления действительности Единого (самата). Следовательно, постижение Единого достигается равно медитацией, заклинаниями и конкретными физическими акциями. В свою очередь, Единое имеет свою манифестацию в телесном, физическом мире («Телесная мандола») и в трансцендентном, метафизическом мире — иначе говоря, в «Алмазном мире» («Алмазная мандола»}.
Путями к постижению Единого и к слиянию с Великой Пустотой, согласно доктрине тантризма, было чтение тантр и размышление на темы тантр, произнесение магических словесных формул (мантр) и воспроизведение магических жестов (мудр). Правильное сочетание путей гарантировало обретение сверхчеловеческого могущества.
Схема (янтра) мандолы — магической картины мира
Все предписания тантризма носили сакральный характер и были подчинены идее теснейшей взаимозависимости макрокосма и микрокосма, унаследованной, как и многие ритуалы, от йогической ведийской традиции. Оттуда же были заимствованы «приемы» черной и белой магии: гипноз, порча, насылание болезни и смерти, а также врачевание, укрепление духовных и физических сил, экзорсизм.
В «Сутре Великого будды Вайрочаны», каноническом памятнике тантризма, сказано:
Следует знать, что тело именно тогда и станет телом Алмазной мудрости, когда уподобится ваджре, оружию богов,— тогда лишь станет оно крепким, истинно непоколебимым.
Далее говорится о приобретении атрибутов могущества, сверхъестественных способностей сиддхи:
В этом теле кроется чудесная способность всепроникновения, радостных странствий в Великой Пустоте, кроются таинственные возможности, которые нужно выявить. Желая обрести сиддхи в этом рождении, действуй в соответствии со своей изначальной
природой, непрестанно занимайся самосозерцанием!
Важным аспектом в практике эзотерического буддизма было чтение молитвословий, извлечений из сутр (дхарани). Иногда дхарани, в которых молящийся как бы достигал единения с божеством, служили в качестве проклятий и должны были вызывать дождь, снег, насылать град, посылать здоровье или смерть. В начале и в конце, а иногда и в середине дхарани содержались магические созвучия — мантры, часто даже не имевшие никакого семантического значения. Особенно большая роль отводилась мантрам в тибетском буддизме, но влияние их заметно также в китайском и японском тантризме, от которого протягивается нить ко многим воинским искусствам. Отголоски учения о мантрах легко обнаружить в теории цюань-шу, кэн-до, аики-до и каратэ. Чтение мантр обычно сопровождалось медитацией на мандолу, условную структурную схему макро- и микрокосма (картину или схематическое изображение — янтру):
Установи в своем теле мандолу—основание:
От ног до пупа — круг в ад жр ы, От пупа до сердца — круг воды. Круг огня — над кругом воды, Круг ветра—над кругом огня...
Согласно догматам тантризма, звучание мантр вызывает в теле вибрационные колебания, различные ритмы которых могут порождать те или иные состояния духа-разума, сознания. Мантры представляют собой также объекты медитации для духа-разума. Их истинный смысл познается в процессе медитации за счет «прорастания cewm-биджа», заключенных в созвучии. Тем самым устанавливается единство между мыслью и словом, которые сопровождаются сакральным жестом.
Широко известна тибетская мантра «Ом-мани-пад-ме-хум» («01 Сокровище в логосе!»), якобы способная проникать во все шесть сфер бытия и обеспечивать освобождение от бесконечного цикла рождений и смерти. Эта мантра развилась в целую магическую систему, как и многие менее популярные ее аналоги. Например, все звуки заклинания соотносятся с определенными цветами: ом — белый, ма — синий, ни — желтый, над — зеленый, ме — красный, хум — черный. Цвета перекликаются с соответствующими стихиями и силами в природе. Пальцы рук, сложенные в мудру при произнесении заклинания, также отождествляются с цветами и символическими звуками. ». Тантризм разработал учение об изначальных зву-I. ках-ростках, лежащих в основе творения и меняющих Ц игрой звучаний ритм Бытия. Биджа могут заменять Г всю мантру, слово и объект медитации. Все боже-¦ ственное, а следовательно, любой феномен природы имеет свою биджа, сила которой может передаваться праведнику при повторении звука и замыкании пальцев в мудру. В этом случае тело якобы получает весь заряд энергии и силы, сокрытой в биджа.
В картине мира, мандоле тантрических сект присутствуют пять таких изначальных звуков, корреспондирующих со сторонами света и центром: А, У, Э, О, И. Нередко грозные стражи ворот в буддийских храмах, запечатленные в характерных позах кэмпо, «произносят» (судя по форме губ) священные изначальные звуки. В них, по убеждению старых мастеров, кроется секрет концентрации энергии (ки-аи), мировой вибрации, ритма движений. Отсюда и легенды о мастерах, умевших парализовать противника боевым кличем.
Целью практики эзотерического буддизма является психическое единение с мирозданием и познание Пустоты, для чего необходимо дополнять медитацию и мантры безошибочными каноническими мудрами. Слова и мысли соприкасаются так же близко, как звук и жест. Жест дает визуальное представление об активности тела и о таинстве слова, будучи своего рода «печатью, скрепляющей единство». Именно такое значение имеет и китайский иероглиф, употребляющийся для передачи понятия мудра. Спокойствие, бесстрашие, внимательность—всего можно достигнуть в слиянии с Единым мировым началом через дхарани, мантру и мудру, дополненные медитацией, при которой сила и энергия с объекта медитации переносятся на субъект. В слиянии с Единым, как учили основоположники тантризма. Тело и Дух-разум приходят к полной гармонии, дающей носителю этой гармонии бесконечное могущество.
Действие магии жеста в тантризме иллюстрируют мудры Алмазной мандолы (духовного мира), в том числе дарующие концентрацию, преодоление страха, силу и ярость. Приведем здесь наиболее типичные мудры, часто встречающиеся в практике воинских искусств:
Мудра Сосредоточения. Это самая характерная для упражнений в йогической и дзэн-буддийской медитации мудра. В позе лотоса следует, опершись запястьями на бедра, положить правую кисть тыльной стороной на левую ладонь, соединив большие пальцы. Существует несколько разновидностей мудры, в которых указательные либо средние пальцы рук сгибаются, образуя «круги». Мудра символизирует вхождение в состояние просветленности, обусловливает спокойствие, невозмутимость и превосходство над окружающими. Легенда связывает происхождение мудры с духовной победой, одержанной Буддой над полчищами демонов. Сложенные в мудру пальцы содержат мистическую символику треугольника и круга. В частности, указательные пальцы, образующие два круга, подразумевают мир Будды и мир Одушевленных существ, интегрированных в мир Будды. Кроме того, круги отражают сочетание двух аспектов Единого — мира Телесного и мира Духовного (Алмазного). Медитация в этой мудре предшествует началу всех упражнений в воинских искусствах.
Мудры в буддийской иконографии
Мудра Силы, Крепости и Ярости. Сжатые в кулаки руки скрещены перед грудью пальцами наружу, причем большой палец убран внутрь кулака. Правая рука представляется как бы сжимающей вад-
жду—божественный жезл, чаще всего в форме трезубца, олицетворение всесильного Знания, которое одолевает земные влечения, а также истины праведного Закона, нерушимой и крепкой, как алмаз. Левая рука представляется сжимающей колокольчик, который возвещает слово Будды и сзывает праведных. Положение рук напоминает блоки кэмпо, и действительно в некоторых школах с ними ассоциируется. Медитацию в этой мудре практиковали перед решительным боем.
Мудра Невидимости и Неуязвимости д л я сил зла. Левая рука образует неплотно сжатый кулак с «отверстием» у большого пальца, правая ладонью вниз создает навес над левой. Эта мудра, имеющая прямое отношение к легендарным лазутчикам — нинд-зя, связана с именем бодхисатгвы Маричи, популярнейшего божества самурайского пантеона, покровительницы воинов. В Китае Маричи считалась богиней света, своей силой поддерживавшей Солнце и Луну и обеспечивавшей правильное взаимодействие Инь-Ян-Японцы и китайцы верили, что Маричи обитает на одной из звезд Большой Медведицы. Будучи помощницей бога солнца Сурьи, она постоянно вращается вокруг него, причем так быстро, что становится невидимой. Правильное воспроизведение мудры вместе с соответствующей мантрой как бы передавало исполнителю невидимость божества, а также все прочие его свойства, о которых сам Будда якобы сказал так:
«Бодхисаттва Маричи обладает сверхъестественным могуществом. Она постоянно проходит перед богами Солнца и Луны, но они не могут ее узреть, хотя сама она видит Солнце. Люди не в состоянии постичь и узнать ее, они не могут захватить ее и связать, они не могут причинить ей боль, повредить ей или обмануть ее... Если вы знаете имя Маричи и постоянно повторяете его про себя, люди не смогут постичь или узнать вас, не, смогут поймать вас, связать или причинить боль, не смогут вас обмануть...»
Мудра Бесстрашия. Правая рука с обраще»-ной наружу ладонью поднята перед грудью отстраняющим жестом; левая — ладонью вверх на уровне живота. Легенда связывает эту мудру с поучительной
историей из жизни Будды Шакьямуни. Однажды злокозненный Девадатга, желая погубить Будду, выпустил на него обезумевшего слона. Когда слон был совсем рядом. Будда поднял правую руку, обратив ее ладонью к нападающему животному. Из его пальцев изошло пять разноцветных лучей — и слон моментально успокоился, покорно последовав за укротителем. Джатака иллюстрирует идею победы над злом при помощи внутренней силы. Согласно тантрам. Будда удостоил все одушевленные существа дара бесстрашия, которое должно было стать залогом раскрепощения духа-разума и избавления от мирских треволнений и невзгод. Медитация в этой мудре предусматривала достижение абсолютного господства над своими эмоциями и, таким образом, господства над миром. В каноническом комментарии к мудре говорится: «Страх присущ не только человеку, но и всему в природе. Птицы, животные и люди. Солнце, Луна и бесчисленные миры постоянно страшатся нападения или столкновения... Лишь в крепкой вере и следовании Закону праведник может достигнуть такого состояния, при котором будут превзойдены радость, удовольствия, клевета и боль. Такое состояние называется «мир Будды, свободного от страха».
Буддийские мудры, вошедшие в блоки кэмпо
Во всех мудрах важна связь между условным жестом и сложным процессом внутреннего самосовершенствования, лежащим в подтексте жеста. Каждая мудра становилась формальным закреплением («печатью») цикла познания природы вещей. Непосвященному простое воспроизведение жеста мудры ни в малейшей степени не могло прибавить смелости или силы, так же как чтение дха-рани или повторение мантр. Вот почему путь к овладению «тайными учениями» лежал через долгие годы подвижничества, труднейших физических и духовных усилий.
Паломничество в Индию: мастер цюань-шу создает универсальную схему учения кэмпо
Тантрический буддизм, развивший «учение о трех таинствах», наложил заметный отпечаток на воинские искусства в Китае и Японии, породив уникальную прикладную разновидность йоги. Поколения монахов-воинов приобщались к эзотерическому учению, чтобы обрести «алмазную крепость» тела и духа. Но искусство борьбы питалось и от иных источников.
В отличие от классического буддизма, развивавшегося во всех странах Востока как религия сострадания и всеспасения, и от эзотерических тантрийских школ секта Чань (яп. Дзэн), призывавшая к укреплению тела и духа, отвечала самым сокровенным чаяниям средневекового воина. Отдавая предпочтение интуиции перед интеллектом и волевым качествам человека — перед способностью к строгому рациональному мышлению, Чань-буддизм требовал твердости духа, решительности, беззаветной целеустремленности. Именно поэтому и легендарный основатель Чань-буд-дизма Бодхидхарма начал в VI в. проповедь Чань в монашеской общине монастыря Шаолинь не с одиозного философского «созерцания стены», а с преподавания кэмпо.
Чань-будцисты, как и даосы, считают первоосновой мира Великую Пустоту, Небытие, Иллюзию. Видимый мир всегда в движении, невидимый, истинный—в покое. Все в мире состоит из дхарм, нематериальных, невидимых элементов, вступающих в мгновенные комбинации,— неиссякаемых и непознаваемых. Поток дхарм формирует личность человека и реализует закон кармы, согласно которому бесконечная череда перерождений живого существа обусловлена его деяниями в предшествующих рождениях. Соответственно и будущие перерождения зависят от нынешней жизни. Конечная цель земного существования для буддиста-выход из круга сансары (земного бытия, юдоли страданий) и достижение нирваны (обители покоя) путем самосовершенствования и укрощения страстей. Путь самосовершенствования не единичен, хотя в любом случае исходными предпосылками его служат нравственное очищение и искоренение пагубных соблазнов в душе, постижение нереальности мира. Это может быть путь монаха, путь отшельника, путь мудреца, путь поэта, путь воина.
В то же время, осознавая иллюзорный мир как «тело Будды», человек должен постигнуть истинно-сущее не за пределами земного бытия, а в самой окружающей действительности, выявить «сущность Будды» в цветке, в травинке, в луне и звездах, в призыве оленя и в рыке тигра, а главное — в себе самом. Именно самопознание стало стержнем монашеской практики в буддизме, наполнив высшим духовным смыслом изящные искусства (живопись, скульптуру, аранжировку цветов, садово-парковый дизайн) и классические воинские искусства во всем их многообразии.
Идея «пустоты просветленного сердца (духа)» служит стержнем как даосского, так и буддийского учения о познании. Лао-цзы в своем трактате о Дао и его проявлении Дэ называет возвращение в Пустоту вдеалом человеческого познания. «Пустота, покой-прс-снота, безмолвие бездны, нуль деяния — все это мир неба, земли и апогей Дао-Дэ*,— пишет он. Ему вторит и Чжуан-цзы, утверждая, что «покой есть просветленность, просветленность есть пустота, пустота есть недеяние».
Многовековая традиция определяет сердце человека, его дух-разум (синь) как чистое зеркало, изначально способное к восприятию знаний, как незамутненную гладь вод, отражающую все сущее:
Тело—подставка светлого зеркала. Светлое зеркало изначально чисто...
Эти слова принадлежат чаньскому патриарху Хуэй-нэну (VI в.).
Чань — тренировка тела и духа во имя постижения высших истин.
Основанное на классической «Алмазной сутре» учение Чань нашло отражение в эмблеме, которая и в наши дни украшает стены многих спортивных залов Китая и Японии. Это изображение круга с двумя пересекающимися изогнутыми линиями — аллегория бытия Вселенной и человека, а отчеркнутые дугообразными кривыми доли олицетворяют взаимопереходящие начала Инь — Ян, вихреобразные метаморфозы пяти стихий. В магическом круге заключено кредо философии Чань, провозгласившей осознанную экзистенцию единственным путем к достижению блаженства в нынешнем и грядущем рождениях.
Лишенный поддержки и покровительства божественного провидения человек в изменчивом мире должен был полагаться лишь на собственные силы, знания и опыт. Однако свои силы и знания, мужество, любовь к жизни он мог черпать из родников великой природы, постигнув в прозрении истинный смысл реальности. Прозрение, плод упорных духовных и физических упражнений, открывало перед человеком единство Инь и Ян в их вечном противоборстве. Мужское начало, разум и сила, сливалось с женским — состраданием и сочувствием. Гармония внешнего и внутреннего, уверенность в своих мыслях, чувствах, поступках становились залогом состояния перманентного довольства и счастья для последователей Бодхидхармы. Совершенствование тела и предельное развитие физических способностей при занятиях кэмпо должно было способствовать духовному очищению, ясности мысли, воспитанию гуманности, бесстрашия и решительности.
Однажды знаменитый японский военачальник и поэт Датэ Масамунэ (XVI — XVII вв.) задумал найти нового настоятеля для фамильного дзэнского храма. Кандидатура была ему вскоре представлена: Масамунэ пригласил к себе в замок монаха по имени Рин-ан. Когда монах явился, никто не вышел ему навстречу. В полном одиночестве он шел по залам и коридорам, наконец толкнул последнюю закрытую дверь и увидел хозяина. Князь Масамунэ стоял на пороге, занеся над монахом меч. «Что скажешь в этот миг между жизнью и смертью?» — грозно вопросил князь. Не теряя времени, монах ньфнул под руку Масамунэ, обхватил его за талию и так тряхнул, что тот опустил меч от неожиданности и боли. «Опасные шутки ты шутишь»,— заметил Масамунэ, слегка оправившись после шока. «Ох, уж эта ваша гордыня!» — ответствовал монах, отпуская мертвую хватку.
Дзэнские монахи не только служили духовниками прославленных полководцев, но и были иногда наставниками в кэмпо и даже сами во времена междоусобных смут активно участвовали в военных действиях, подавая пример неустрашимости и презрения к смерти.
Как гласит легенда, в 1582 г. войска объединителя Японии Ода Нобунага осадили монастырь Эрин-дзи в провинции Каи, где укрылись мятежные сторонники князя Такэда Сингэн. Настоятель монастыря Кайсэн отказался выдать беглецов. Когда последние защитники монастыря собрались в надвратной башне и осаждающие подожгли первый этаж, настоятель обратился к братии с вопросом: «Итак, мы окружены пламенем. Как собираетесь вы в этот решительный миг вращать Колесо Закона Будды?»
Монахи спокойно отвечали, как они представляют себе переход в Небытие. Прежде чем все участники беседы познали «огненное прозрение», Кайсэн сложил стихи:
Нет нужды удаляться в уединение гор и вод, чтобы предаться покойному самосозерцанию. Если дух-разум умиротворен, даже пламя покажется прохладным и освежающим.
Конечная цель практики Чань, как и других мистических учений Востока и Запада, определяется постижением самого себя и слиянием с абсолютом. Однако, если в ортодоксальном буддизме праведник, постиг-
Шаолиньский монах с алебардой
ший высшую истину, разрывает цепь земных перерождений и входит в нирвану, в обитель невыразимого блаженства, то Чань призывает к другому. Достигнув посредством медитации или под действием внешнего стимула внезапного интуитивного прозрения, человек не выпадает из реальной жизни, а лишь приобретает иное видение реальности. Осознав свое место в мире, постигнув единство всего сущего, относительности добра и зла, человек обретает душевное равновесие и покой, поколебать который не в силах никакие бури и грозы. Считая, что законы жизни постигнуты, просветленный адепт Чань отказывается от мысли об изменении этих законов: его заботит лишь правильное следование естественному ходу вещей. Когда ученик спросил чаньского наставника, в чем смысл великого Дао, тот ответил:
— В простом, здравом смысле. Когда голоден, ем, когда устал, сплю.
— Но разве все делают не то же самое? — спросил ученик.
— Нет,— отвечал наставник,— большинство не присутствуют в том, что они делают.
Итак, Чань призывает ощущать, переживать каждое мгновение земного бытия, воспринимать все окружающее как проявление «сущности Будды».
Предпосылкой к верному пониманию и ощущению мира служит очищение духа-разума (сунь) от поверхностного жизненного опыта, плодов работы интеллекта и построений формальной логики. На передний план здесь выступает интуитивное познание. Благодаря Недеянию (увэй, яп. му-и — принцип, присутствующий также в философии индуизма и даосизма) человек избегает ненужных действий, которые могут замутить чистоту духа-разума, и таким образом приходит к состоянию антираэума (у-синь). В таком состоянии дух-разум, освобожденный от парализующих его привычных клише и предрассудков мышления, становится предельно восприимчив. Человек соответственно способен дать адекватную мгновенную реакцию на любую неожиданность — например, на внезапное нападение. Именно эта особенность психотренинга Чань и по-сей день привлекает к нему. мастеров воинских искусств.
Психотехника Чань содержит множество замысловатых методик перестройки интеллектуальной, духовной, а также телесной структуры человеческого организма: темы для размышления над внешне алогичными ситуациями, диалоги с наставником, стимулирующие действия наподобие шокотерапии, наконец, практика кэмпо. Все они направлены на пробуждение высшего разума, иррационального прозрения. Символическим прообразом, такого прозрения служит эпизод из жития Будды Шакьямуни. Когда Будда однажды молча показал ученикам цветок, никто не понял его; лишь старец Маха-Кашьяпа ответил улыбкой: он понял, что Будда своим жестом хотел обозначить передачу учения «от сердца к сердцу». Истина, согласно теории Чань, всегда вне слов, ее невозможно передать в книге. «Знающий не говорит, говорящий не знает»,— сказано у Лао-цзы.
Потому и наставник не читает проповедей ученикам, а лишь стремится направить их собственный разум на путь очищения и Прозрения.
Впрочем, в чаньских и дзэнских монастырях, конечно, изучались классические сутры буддийского канона, тщательно записанные поучения патриархов, а также трактаты по воинским искусствам. Книжное знание не отрицалось в целом — отрицалась лишь его решающая роль в достижении Прозрения. Путь к Прозрению в философии Чань лежит через Созерцание и Действие. Созерцание природы, людей и себя самого. Действие... Оно может быть любого характера: поэзия, живопись, скульптура, каллиграфия, садоводство, воинские искусства. Важно лишь, чтобы осознание своего Пути было достигнуто интуитивным прозрением и сохраняло силу на весь срок человеческой жизни.
Чань-буддизм выработал принципы естественной саморегуляции, позволяющей человеку спонтанно выбрать оптимальный вариант действия—будь то в смертельном поединке или в банальной жизненной коллизии. Чаньский психофизический тренинг направлен на стопроцентную мобилизацию возможнос-
Шаолиньский монах с трезубцем тей человеческого мозга, на резкое обострение всех пяти чувств, на улучшение таких психических процессов, как память, образные представления, мышление. Как и в даосизме, опыт которого во многом обогатил культуру Чань, целью всей чаньской практики является пробуждение естественного начала в человеке, снятие многочисленных психических стопоров, привнесенных цивилизацией. Отсюда, кстати, и многочисленные анекдоты о буйстве и хулиганском поведении «просветленных».
Патриархи Чань упорно отрицали трудности на пути к прозрению, утверждая, что оно доступно всякому, кто искренне верит в свою «природу Будды», доверяет естеству и следует его велениям. «Человек, который зрит свою истинную природу, свободен всегда и везде, в любой ситуации,— говорит знаменитый Хуэй-нэн.— Он действует в соответствии с ситуацией и отвечает в соответствии с вопросом».
Хотя одни чаньские авторитеты не признавали необходимости медитации или иных видов специального тренинга для достижения Прозрения, а другие настаивали на подобном тренинге, практиковали его, вероятно, все без исключения, правда, в различных формах.
Психофизический тренинг был единственным ре-альншм путем к осуществлению конкретных задач человеческой деятельности, на которую проецировалась чаньская философия жизни и которая, безусловно, требовала силы воли, твердости характера, способности принимать правильные решения. Поэтому одного лишь метафизического «прорыва» в область бессознательного ради достижения блаженной эйфории для адепта Чань было явно недостаточно. Если любой человек в образной системе Чань выступает художником собственной жизни, то такой художник должен иметь хорошую профессиональную подготовку, иначе картина его останется жалким дилетантством.
Задачи психотренинга Чань сводятся к осознанию Великой Пустоты, достижению состояния отрешенности (не-я), к слиянию с мирозданием, к постижению нераздельности, недуальности бытия и относительности субъективных оценок, к взаимопроникновению субъекта (человека) и объекта, на который направлено его размышление или действие.
В кэмпо понятие нерасчлененности субъекта и объекта играет важнейшую роль. Своего противника боец воспринимает как часть и дополнение самого себя, как начало Инь, не существующее без Ян. При помощи специальной психотехники он подстраивается к действиям противника-партнера, используя каждый его промах, замечая все уязвимые места, подобно воде, заполняющей каждую выемку в камне.
То же сознание нерасчлененности, достигнутое, путем самовнушения, позволяет мастерам воинских искусств совершать сверхчеловеческие на первый -взгляд деяния. «Дух рассекает камни»,— гласит девиз, извлеченный из старинной китайской легенды. В незапамятные времена жил некий лучник. Днем и ночью он упражнялся в стрельбе из лука и снискал славу великого стрелка. Однажды темной осенней ночью мастер, как всегда, тренировался в своем искусстве посреди безмолвия горного леса. Внезапно на утесе шевельнулась тень, и в лунном свете мелькнул силуэт замерше-
Шасщиньский монах тренирует пальцы рукго перед прыжком тигра. Мастер мгновенно наложил стрелу и спустил тетиву, метясь в голову тигра. Лес по-прежнему молчал. Мастер вернулся домой, а на следующий день отправился за шкурой, но тигра не нашел. Присмотревшись, он увидел свою стрелу, глубоко вонзившуюся в каменную толщу утеса. Тигра не было, стрелку лишь показалось, что во тьме прячется хищник, но его дух, все его жизненные силы, вся энергия сосредоточились на острие стрелы, которая пронзила камень, словно глаз зверя.
Искусство концентрации, мобилизации воли и жизненной энергии, разработанное теоретиками еда-осской йоги» и патриархами Чань, стало незаменимым подспорьем для мастеров кэмпо.
Состояние концентрации всех жизненных сил на единой цели достигается в кэмпо, во-первых, при помощи медитации пассивной и активной, во-вторых, за счет отработки культуры движения и закрепления четких двигательных рефлексов путем многолетней тренировки, в-третьих, за счет умения контролировать и направлять поток жизненной энергии ци.
Например, существующие ныне в кэмпо тесты на раскалывание твердых предметов (досок, брусьев, кирпичей, черепицы, булыжников) невозможны без должной концентрации и вхождения в своеобразный сомнамбулический транс (если, конечно, речь идет не о тонких учебных дощечках). Сила удара в кэмпо имеет прямое биомеханическое объяснение — но оно действует лишь до известного предела. Обычный кирпич, даже два можно расколоть ударом кулака и без особой премудрости, но три-четыре кирпича уже нельзя. Вот как описывает современный мастер каратэ весь процесс: «Я расслабляюсь, и центр готовности перемещается ниже — в торс и ноги. Я чувствую землю, дышу глубоко, мысленно направляю дыхание по торсу, ногам и рукам, представляю линию вектора силы, который проходит по ногам, потом вниз по рукам, по ладони, через бруски кирпичей. Я не фокусирую внимание на объекте... Через две-три минуты предметы меняют свою реальность, дыхание становится глубоким и резким, зрение меняется, и галька на дорожке разрастается до огромных размеров, я вижу не маленькие камешки, а целые глыбы. Собственное тело кажется твердым, но в то же время легким и свободным. Наконец я подхожу к кирпичам, и если я вообще обращаю на них внимание, то они мне кажутся легкими, воздушными и податливыми. Делаю глубокий вдох, задерживаю его немного, потом выдыхаю резко и ровно и, фиксируя внимание на векторе силы, позволяю руке следовать по нему. Моя ладонь свободно проходит сквозь то, что раньше было кирпичами. Я не чувствую ни прикосновения, ни отдачи, ни боли».
Основные фазы концентрации, в данном случае чаньской, но можно называть ее в целом йогической, свидятся к следующему: расслабление, перемещение центра тяжести на Средоточие (дань-тянь), глубокое дыхание, создание психической установки на данное действие и предварительное его проигрывание на образно-чувственном уровне, подключение всех психофизиологических механизмов к подготовке действия. В состоянии временного и, что очень важно, управлябмого сомнамбулического транса происходит изменение визуального восприятия предметов, изменение в ощущении пространства, времени, веса и массы, появляется аналгезия — полная нечувствительность к боли. В момент решающего удара происходит выплеск энергии — иногда с выкриком.
Поскольку практика психической саморегуляции с целью самосовершенствования занимала центральное место в Чань и Дзэн, воинские искусства рассматривались прежде всего как средство подобной саморегуляции, а не как способ наиболее эффективного проявления агрессивности. Хорошо известно, что нервная система, особенно в стрессовых ситуациях, оказывает большое влияние на деятельность всех систем организма — эндокринной, вегетососудистой, мышечной. Управляемая, «отрегулированная» нервная система, таким образом, может в экстремальных условиях мобилизовать все внутренние ресурсы организма для единого действия, вызывать резкое повышение «энергетической мощности» организма.
Состояние концентрации не должно покидать бойца в течение всей схватки, хотя напряжение в момент
Тренировка монахов обители Шаолинь
ударов и блоков непременно чередуется с расслаблением. Психическая установка на решительную схватку, на победу настолько важна, что порой исход поединка может решить лишь обмен взглядами. Тот, у кого в глазах мелькнет робость и нерешительность, заранее обречен на поражение. При этом для бойца важно постоянно сознавать свою «нерасчлененность» с противником, с его телом и духом, необходимость органического вживания в процесс поединка как в естественный природный процесс.
В случае если оба противника действуют основываясь на одних и тех же психических установках, побеждает технически более подготовленный. При равных возможностях побеждает тот, у кого лучше развито комбинаторное мышление и способности к экспромту, так как принести победу может только нестандартный прием, найденный в интуитивном озарении— плод психотехники Чань-^-
Как-то чаньский монах спросил учителя: «Говорят, когда лев бросается на врага, будь то заяц или слон, он употребляет всю свою силу. Что это за сила?» Учитель отвечал: «Дух искренности».
Истинность и искренность как полная самоотдача и предельная концентрация — одна из основных заповедей кэмпо.
Глобальные соответствия с различными аспектами и ответвлениями буддизма можно обнаружить в наследии кампо на любом уровне. Если даже предположить, что часть из них случайна, а еще одна часть произвольно экстраполирована, то и оставшейся части будет достаточно для того, чтобы осознать всю сложность и неоднозначность комплексной системы воинских искусств.
Нелегко из львят воспитать молодых львов, Приучить не бояться копыт, когтей и клыков. Не жалеет львица ударов тяжелых лап, Чтоб щенок огрызался, хоть мал он еще и слаб.
(Умэнь, XI в.)
Методика обучения во всех школах кампо, к какому бы направлению они ни относились, существенно отличалась от той, что испокон веков укоренилась на Западе. В странах Европы любой дворянин, располагавший достаточными средствами, мог нанять себе учителя фехтования на несколько месяцев и посещать занятия в свободное от охоты и пиров время. Отношение к подобным учителям, которые входили в категорию обслуживающего персонала, было соответствующим. Наиболее предприимчивые могли открыть платную школу в городе, но и здесь их статус немногим отличался от статуса трактирщика или владельца колбасной лавки. За установленную плату ученикам преподносился определенный набор приемов по принципу «деньги — товар», и на этом все контакты учиге-
Наставник и ученики
ля с его питомцами прерывались. Никакие моральные обязательства более не связывали молодого человека со школой, которую он посещал, а поскольку занятия были в основном индивидуальные, то не могло быть и речи о возникновении какого-то «университетского братства». Совсем иные связи устанавливались между учителем и учениками на Востоке — будь то в Китае, Японии, Корее или Вьетнаме.
Прежде всего, школа кэмпо не умирала вместе с учителем. Подобно даосской секте, раз возникнув, она продолжала жить во времени практически бесконечно: двести, триста, пятьсот, тысячу лет без всяких существенных изменений.
Устойчивость традиции держалась на постоянстве и преемственности методов тренировки, на верности заветам «Отца-основателя».
Применительно к дому учителя, где, как правило, жили большинство учеников, использовалось понятие «врата» (мэнь, яп. мон). Поступить в школу означало «войти во врата». Состоять в школе означало «пребывать за вратами», пройти обучение в школе означало «выйти из врат». Хотя в подобных терминах явно содержится намек, на реалии, ибо дома в Китае и Японии действительно были окружены высокой оградой с воротами, а занятия проводились во дворе, прежде всего следует учитывать влияние религиозно-философской символики. Ведь во всем восточноазиат-ском культурном регионе традиция передачи знаний всегда была связана с идеей постижения Пути и следования по предначертанному Пути. Соответственно врата в дом учителя были вратами к высшему знанию, обретению абсолютной истины, «второму рождению». Учитель априори считался носителем истины, который переливает свои познания в ученика, наделенного от природы лишь физической, но не духовной сущностью. Таким образом, ученик «до вхождения во врата» мог рассматриваться посвященными членами школы как бледная тень собственного ego, совершенно не развитого, пребывающего в эмбриональном состоянии. Само собой разумеется, он не заслуживал уважения «настоящих людей», поскольку даже физическая его сущность оставалась неразработанной, скованной, косной.
В течение всего времени «приемных испытаний» абитуриент подвергался разнообразным издевательствам со стороны полноправных учеников шкоды. Его обливали помоями, пинали, били, пугали криком, будили ночью, выгоняли на мороз. По реакции абитуриента Учитель и его окружение делали выводы о качествах характера молодого человека—о его силе воли, стойкости, душевной чистоте, внутренней культуре, скромности и упорстве. Испытания могли длиться недели, месяцы, а в некоторых случаях даже годы. Идея «второго рождения» была заложена и в даосской, и в конфуцианской, и в буддийской системах воспитания личности. Ко всем трем приложимо изречение Ле-цзы: «Начинаю с воспитания привычек и взращиваю характер, а в конечном счете получаю -судьбу».
Личность, постигая Дао, должна была переродиться для единения с абсолютом, с традицией, со знанием. Принимая нового ученика в общину, Отец-наставник совершал ритуальный обряд приема в члены семьи и, более того, рода, длящегося во времени. Ученик получал «тайное знание», идущее из глубин веков и приумноженное мастерами школы во многих поколениях. Занимаясь усердно и соблюдая все требования устава, он через несколько лет проходил посвящение первой, второй, третьей ступени и так далее — в зависимости от своих успехов.
Заняли кзмио в лагере повстанцев
Церемония приема в школу »сэ«яо обычно обставлялась весьма торжественно. Обнаженного по пояс новичка приводили в освещенный свечами главный зал. Он становился на колени перед покрытым красным полотнищем алтарем, на котором были установлены изваяния богов-покровителей и деревянные таблички с именами патриархов школы. Вскоре появлялся Учитель и занимал место по правую сторону от алтаря. По левую сторону располагались старшие ученики. Неофит произносил слова клятвы верности, затем расписывался кровью в «журнале», после чего преподносил Учителю символический «подарок» — чаще всего деньги. В заключение Учитель собственноручно преподносил новичку чашку чая, которую следовало пригубить, посвятив ее душе Основателя школы, при этом произнося священную формулу:
«Почитаю великих мастеров почивших, мастеров живущих и моего Учителя». Затем вновь принятый ученик наливал еще одну чашку и преподносил ее Учителю со словами: «Склоняюсь под ветром». Тот принимал чашку со словами: «С каждым шагом — новых успехов!» С этого момента неофит считался членом большой семьи, во главе которой стоял Учитель.
Испытания, которым подвергался абитуриент при поступлении в школу, и суровое, порой жестокое обращение Учителя и старших товарищей в первые годы обучения преследовали одну главную цель: преобразить личность ученика и подготовить его к вос-* приятию Знания по той методике, которую предложит школа. Все ранее приобретенные знания, навыки и привычки, мешавшие занятиям, должны были быть изжиты. Прежде чем наполниться Знанием, тело и душа ученика должны превратиться в единый безупречный сосуд. В то же время, предъявляя к ученикам жесткие требования. Учитель заботился о них, выказывая порой истинно отеческое внимание к делам своих питомцев. Будучи тренером рукопашного боя, Учитель одновременно являлся и духовником, д моральным наставником, и неизменным примером для подражания во всех жизненных вопросах.
Основатель школы именовался ши-цзу («наставник-предок»), сам Учитель — шифу («отец-наставник»), его ближайшие ученики шисюн («старшие братья»). Лучший из старших учеников, будущий преемник главы школы, носил звание цзун-шифу («наследник») или да-шифу («главный мастер»). К нему переходили перед смертью Учителя все сокровенные тайны школы: секретные приемы, методика психотренинга, сложнейшие элементы акупрсссуры, изложенные в устном или письменном виде.
Кроме того, внутри школы существовали звания «старшего наставника», «младшего наставника», «старшего ученика» и «младшего ученика». Все ученики, независимо от их возраста и положения, считались «братьями».
Этической основой всякого «школьного» образования в средневековом Китае на протяжении столетий служило учение Конфуция (Кун-цзы, VI—V вв. до н. э.). Конфуцианство привнесло в сознание народов Дальнего Востока незыблемые нравственные нормы, по силе воздействия на массовое сознание равные библейским десяти заповедям. Это прежде всего «пять постоянств», или «пять добродетелей»: человеколюбие, чувство долга, благопристойность, разумность и правдивость. К ним следует добавить так называемые пять связей:
1. Государя и подданного, господина и слуги. Эти отношения считались важнейшими в обществе и доминировали над всеми остальными. Безусловная верность и преданность господину была основой характера «благородного мужа» в конфуцианском понимании.
2. Родителей и детей. В этих отношениях акцентировались непререкаемые права родителей, в первую очередь отца, и священная обязанность детей проявлять сыновнюю почтительность.
3. Мужа и жены. Здесь права мужа были безграничны, а обязанности жены сводились к беспрекословной покорности, образцовому поведению и ведению хозяйства.
4. Старшего и младшего. Обязательным считалось уважение не только к старшему по возрасту, но и к старшему по положению, по чину, по званию, по мастерству.
5. Между друзьями. Отношения между друзьями должны были носить характер искренней и бескорыстной взаимопомощи.
К сожалению, наиболее гуманные конфуцианские заповеди, адресованные «благородным мужам», соблюдались так же нерегулярно, как и библейские, однако именно они служили базой нравственного воспитания личности, в том числе и мастеров воинских искусств.
В «Беседах и суждениях» («Лунь юй») Конфуция Дэ (проявление Дао, одаренность) благородного мужа сравнивается с ветром, а низкого человека — с травой:
«Когда ветер дует, трава пригибается».
Положительный герой конфуцианства так же «со-вершенномудр», как и его даосский аналог, но воплощает он не тип святого отшельника, подвижника, аскета, а тип благородного мужа (цзюньцзы), ученого, чиновника, государственного деятеля. Благородный муж объединяет в себе «пять добродетелей», он скромен, умерен во всем. Хотя Недеяние и не является его кредо, благородный муж стремится к достижению гармонии и душевного покоя.
Конфуцианство предъявляло суровые требования к личности в морально-этическом плане, настаивая на непрерывном духовном и нравственном совершенствовании: «Благородный муж движется вверх, низкий человек движется вниз». Человек в любом возрасте должен стремиться к самосовершенствованию, к наилучшему следованию Пути, к соблюдению «пяти
Миротворчество — кардинальная идея кэмяо (по гравюре Хокусая)
добродетелей», и в первую очередь гуманности. В процессе работы над собой «благородный муж», должен вырабатывать такие качества, как хладнокровие, мужество, выдержка, самообладание и решительность. Если у даосов сходные качества человеческой натуры трактовались как производные от психофизиологического тренинга, то у конфуцианцев наоборот — любой тренинг был предназначен лишь для приведения тела и духа в соответствие с характером «благородного мужа», со стоящими перед ним важными общественными задачами.
«Очищение ци» (ян ци) при помощи воли в конфуцианской традиции считалось не менее важным, чем в даосской, но задача ставилась иная: не достижение состояния «естественности», а возможность постоянной психической и нравственной саморегуляции. Таким образом, культурное начало явно преобладало над «природным», освещая всю жизнь человека блеском моральных ценностей и ритуалом.
Конфуцианские правила лояльности и беспрекословного послушания старшим предписывали ученикам свято следовать наставлениям Учителя, а преемникам—ревностно оберегать опыт предшествующих поколений. Эзотерическая традиция передачи знаний из уст в уста и «от сердца к сердцу» по сути дела исключала возможность превратного толкования Учения, тем более что воспользоваться письменными пособиями без помощи наставника было совершенно невозможно.
К тому же четкое следование установкам своей школы было залогом выживания в условиях жесткой конкуренции различных мастеров воинских искусств. При всем сходстве способов психофизического тренинга в различных школах кэмпо в арсенале приемов даже родственных школ наблюдались серьезные расхождения, касавшиеся прежде всего комбинаций действий в нападении и защите. Специфика «связок», составлявшая секреты школы, тщательно оберегалась на протяжении веков, а наиболее эффективные комбинации всегда оставались достоянием верховного наставника и его прямых преемников. Причастность к единому пласту Знания, скрепленная клятвой на крови, навсегда объединяла учеников и Учителя в сакральное сообщество посвященных, некую тайную ложу. Поскольку, согласно конфуцианскому канону, среди «пяти связей» отношения старшего и младшего, то есть учителя и ученика, занимают важнейшее место, долг «выпускника» школы кэмпо перед наставником и старшими товарищами являлся пожизненным и неоплатным.
Отбирая учеников, глава школы учитывал не только особенности телосложения, объем грудной клетки и силу мышц абитуриента, но и его общую предрасположенность к учению, свойства характера, психосоматические показатели. Переступив порог дома Учителя, где ему в дальнейшем чаще всего приходилось жить несколько лет, ученик должен был добровольно отрешиться от всех мирских забот и соблазнов; не только от женщин, вина и мяса, но и от таких скромных удовольствий, как утренний сон или игра в кости. Вся его жизнь отныне принадлежала Делу—делу постижения знания при помощи носителя этого знания.
«Мудрый человек избирает один путь и целеустремленно следует ему»,—сказано у Сюнь-цзы.
Учителю предстояло «написать свои иероглифы на белом листе бумаги». Для этого он в течение первых двух-трех лет занимался перестройкой всей психофизической организации неофита. Если ученик был еще юн — а при благоприятных обстоятельствах обучение кэмпо начиналось в домашних школах уже С четырех-пяти лет,— то задача Учителя несколько упрощалась. В этом случае не нужно было стирать старые иероглифы, чтобы написать новые: преодолевать инерцию вредных привычек, непомерно раздутых мускулов, непослушных связок и плохо разработанных суставов.
Хотя отработка техники в школе в основном велась на основе коллективных тренировок, ученик всегда ощущал на себе неусыпное око Учителя и его ассистентов — старших товарищей. Не только удары и блоки, не только закалка рук и ног, «набивка» тела, координация движений—вся жизнедеятельность ученика становилась объектом пристального внимания Учителя, хотя это внимание могло проявляться порой лишь в небрежном жесте или отрывистом замечании. Режим питания, сон, дыхательные упражнения, медитация, чтение — все было важно для Учителя в процессе кропотливой работы над телом и духом человека.
В трактате Сюнь-цзы «Наставления к учебе» сказано: «В учении нельзя останавливаться!.. Дерево может быть настолько прямым, что составит одну линию с отвесно висящей веревкой. Однако, если дерево согнуть и сделать из него колесо для телеги, оно примет форму правильного круга. И как бы потом ни сушили это колесо, оно не сможет восстановить своей первоначальной, прямой формы. Это происходит потому, что дерево согнули и сделали таким...
Совершенный человек учится так: все, что воспринимает его слух, он откладывает в сердце, и это затем, распределившись по телу, выявляется в его манерах и поведении: он сдержан в разговоре, осторожен в поступках...»
По мере прохождения «обязательной программы» школы Учитель приучал своих учеников к известной самостоятельности в рамках системы, к разумной инициативе. Стойкость, невосприимчивость к боли, способность «держать удар» должны были сочетаться с хитростью, изворотливостью, умением найти выход из любой непредвиденной ситуации. Умение соотнести свой рост и вес с боевыми данными противника, сориентироваться в невыгодных условиях боя, навязать противнику свою манеру ведения схватки — все это проецировалось Учителем в процессе морального воспитания на реальные жизненные процессы, далекие от области кэмпо. Конечной целью подобного обучения становилось формирование полноценной личности, устойчивой в психическом и нравственном от-
Испытания в школе кэмпо: можно ли вытащить меч из земли ногой?
ношении, обладающей универсальной физической подготовкой.
Семейные узы, которыми школа связывала всех учеников и наставников, позволяли контролировать не только учебный процесс, но и все стороны жизнедеятельности ученика на протяжении многих лет. Обучение в монастырских и светских эзотерических школах занимало в среднем около пятнадцати лет, иногда гораздо больше. Первые пять лет обычно уходили на постановку культуры движения, отработку базовой техники, основных ударов и блоков, на закалку тела и духа путем усиленных тренировок, медитации и различных видов психотренинга. Вторая пятилетка посвящалась закреплению стандартных приемов и их
комбинаций, овладению стратегией и тактикой боя, работе с различными вицами оружия и против вооруженных противников.
Виды оружия у-шу
Третья пятилетка обычно посвящалась развитию энергетических ресурсов организма и их военно-прикладному аспекту, а также изучению тайных традиций школы—наиболее сложных технических приемов, экстрасенсорных навыков, искусства точечных ударов, реанимации и т. п.
Разумеется, обучение в школах кэмпо не было рассчитано на идеального ученика, помещенного в идеальные условия. Во все времена наставники должны были применяться к суровой действительности — исторической и географической. Монастырские школы в Китае эпохи Мин сильно отличались от школ, готовивших лазугчиков-нк«азя в средневековой Японии. Суровые маньчжурские зимы диктовали иной режим занятий, нежели в тропиках, на Окинаве или в Индонезии.
Человек как порождение Земли и Неба, как звено триады, соединившее в себе пять первоэлементов, рассматривался в системе подготовки кэмпо комплексно. Развитие психических и физических способностей ученика непременно соотносилось с особенностями внешней среды, с колебаниями биоригмов, с теми предполагаемыми изменениями, которые должны вызывать в микрокосме человеческого организма все колебания макрокосма, происходящие в природе метаморфозы. Вот почему в программу большинства школ входило как важнейший раздел так называемое покорение стихий: воды, огня, земли, дерева и металла. Осваивая специальные комплексы упражнений, ученик не только приучался видеть все жизненные процессы через призму пяти стихий, но и приобретал способность адекватно реагировать на усиление жара или холода, бороться в воде, лазить по деревьям, зарываться в землю. По принципу «пяти элементов» классифицировались виды оружия: оборонного, наступательного, колющего, режущего, хлещущего, обвивающего, оглушающего и т. д. Тот же принцип соблюдался и в распределении базовых приемов. Зная принцип и владея^рсеналом школы, всегда можно было противопоставить действию противника оптимальное противодействие, подобно тому как огонь одолевает дерево, а вода одолевает огонь...
Не следует думать, что обучение в школе кэмпо представляло собой уникальный, ни с чем не сравнимый процесс. Сходные методы обучения существовали в шкалах живописи и поэзии, танца и театрального искусства, тем более что все они отталкивались от единой религиозно-философской базы, исповедовали одну жизненную философию и ставили одну сверхзадачу: добиться гармонического взаимодействия человека с окружающим миром и максимальной реализации творческой потенции человека в каком-либо конкретном виде искусства (ремесла), в определенной профессии.
Ученик, воспитанный в традициях школы, неминуемо должен был всю жизнь стремиться к самосовершенствованию, ибо в кэмпо, как и во всяком искусстве, стоять на месте — значит идти назад. Однако продвижение вперед, как правило, было чрезвычайно медленным и постепенным. Если сейчас в школе каратэ на Западе можно за год получить черный пояс,
то есть звание мастера, то в старом Китае первый год ученик только приноравливался правильно стоять, ходить, дышать, есть и спать. Большинство наставников полагали, что ускорение так же опасно в занятиях кэмпо, как и длительные перерывы в тренировках. Удар, на освоение которого в современной школе отводится один час, оттачивался и шлифовался месяцами. Комплексы формальных упражнений — тао (яп. ката, что дословно означает «формы») отрабатывались всю жизнь. На занятия отводилось по восемь-десять часов в день! Ничего удивительного, что при подобной подготовке даже ученики с посредственными способностями приобретали силу удара, скорость реакции и доведенные до автоматизма технические навыки, совершенно недоступные «человеку с улицы». За последние два десятилетия в кино и литературе раскрыто столько секретов кэмпо, что, казалось бы, никаких тайн уже нет и в помине. Это, разумеется, не совсем так, далеко не все секреты техники старых школ выплыли на поверхность. Чтобы стать профессионалом кэмпо (пусть даже для съемок), нужно посвятить много лет изнурительным ежедневным тренировкам, без которых не даст результата никакое «знание секретов».
Тренировка с оружием в школе цюань-шу
Учебная схватка: «тигр» против «дракона»
Наблюдая в ходе занятий за физическим и нравственным ростом своих учеников, наставник исподволь отбирал наиболее способных и усердных, которые в дальнейшем могли быть допущены к высшим ступеням Знания. К ним относилось владение оружием (после общего курса борьбы без оружия), в том числе и тотемным оружием данной школы (копьем, серпом, кинжалом, дубинкой и т. п.), владение искусством чжэнь-цзю терапии и поражения уязвимых точек, а также точечного массажа, владение искусством составления лекарств и ядов, владение различными экстрасенсорными навыками вплоть до телепатии, телекинеза, гипноза, создания защитного «энергетического поля» и прочих чудес, описанных в преданиях и легендах.
Главная особенность восточных школ воинских искусств старого образца (а в наши дни появилось множество школ нового, западного образца) заключалась в том, что обучение годами велось с полным «погружением». Все функции организма были подчинены одной цели — достижению оптимального для данного индивидуума уровня психофизического совершенства и технического мастерства. Означает ли это, что школы воинских искусств готовили своего рода биороботов, лишенных человеческих страстей и эмоций? Разумеется, нет. Прежде всего само обучение было направлено не на выхолащивание лучших, гуманных качеств человека, а на их всемерную активизацию.. В идеале сила воли, мужество, решительность в сочетании со скромностью, почтительностью и терпимостью должны были сформировать характер образцового гражданина. Не случайно кэмпо становилось школой жизни для сотен тысяч повстанцев в антифеодальных восстаниях, для патриотов, боровшихся против маньчжурского владычества в Китае и против японских захватчиков на Окинаве.
Правда, история знает и другие примеры. Немало мастеров, пройдя долгий и трудный путь к вершинам мастерства, впоследствии нарушали священные заповеди Учения: спивались, предлагали свои услуги мафии, устраивали балаганные представления, шли работать в кино. Но разве кэмпо— единственное в этом мире великое учение, которое подвергалось профанации?
Формальная сторона обучения в любой школе воинских искусств всегда основывалась на ритуале. Ритуал кэмпо «внешних стилей» с небольшими изменениями соблюдался во всех буддийских школах воинских искусств— от Тибета до Японии. В обществе не случайно появилось крылатое выражение «китайские церемонии»: едва ли какая-нибудь цивилизация в мире породила столь сложную и многоступенчатую иерархическую систему коммуникации, как китайская. Ритуал диктовал весь жизненный уклад:
цвет и покрой одежды, количество и качество пищи, стиль вежливости в устной и письменной речи, число поклонов при знакомстве, случайной встрече и прощании. Почитателем и пропагандистом ритуала (ли) был Конфуций. Трудно переоценить роль ритуала во всех учениях древнего Китая.
«Хотя обычные люди проявляют неискренность в отношении ритуала, совершенномудрый вновь и вновь выражает почтение и уважение, и, таким образом, получается, что ритуал, проявляющийся в действии членов, у всех людей не ослабевает,— сказано в книге Хань Фэйцзы (III в. до н. э.).— Дела связаны с соблюдением ритуала, а ритуалу присуща красочность; ритуал — это красочность долга».
В практике воинских искусств ритуал и поныне занимает важнейшее место.
Тренировка в школе цюань-шу
В соответствии с раз и навсегда установленным ритуалом осуществляется прием в школу, взаимные приветствия учителя и учеников и вся система их повседневных отношений, поведение учеников относительно старших и младших, церемония поклонения алтарю богов-покровителей и Отцу-основателю, церемония начала и конца тренировки, обмен приветствиями вовремя исполнения отдельных парных упражнений или при схватке, выполнение комплексов формальных упражнений, присуждение ученикам новых степеней, вручение цветных поясов, оружия или реликвий школы, выдача «дипломов» об окончании определенного курса.
Таким образом, для каждого, желающего заниматься кэмпо, ритуал с самого начала становился нормой поведения и формой жизни. Он способствовал упорядоченности учебного процесса, а затем и всего существования человека в окружающем мире. Малейшее нарушение правил и предписаний школы влекло за собой суровое наказание, ибо здесь сталкивались интересы божественные и человеческие, требования воинского устава и освященной веками религии.
Занятия кэмпо чаще всего проводились в зале для медитации даосского или буддийского храма, просторном и чистом помещении с деревянным полом, высоким потолком и колоннами вдоль стен, поддерживающими кровлю. Если же школа была светской, то и в этом случае она могла арендовать помещение в храме или, на худой конец, оформить какой-нибудь флигель дома в духе храмового придела. Интерьер такого «зала постижения Пути» выглядел примерно одинаково во всех школах—монастырских и светских. В дальнем конце зала, напротив входа, устанавливался алтарь. Такого рода семейные алтари Будды встречались и в зажиточных частных домах. На алтарь в торжественные дни ставились курительные свечи. Наставник возносил перед алтарем моления Будде, давал обеты и принимал клятвы прозелитов. Над алтарем иногда вывешивался портрет основателя школы, если он был хорошо известен, либо портрет какого-нибудь патриарха. В школе антиманьчжурских тайных обществ, например, над алтарем висел меч. По обе стороны от алтаря вывешивались так называемые парные изречения — афоризмы из канонических книг или поучения отцов-основателей. На алтарь также выставлялись поминальные таблички с именами погибших членов школы. Там же, на алтаре, помещались реликвии школы: личные вещи или оружие основателей, талисманы, тексты сутр и трактатов по кулачному бою. Впрочем, последние чаще хранились в тайнике у главы школы.
На стене висели в ряд таблички с именами учеников. Для вновь поступивших изготовлялись специальные деревянные таблички с выжженными иероглифами. Если член школы исключался, погибал или просто уходил после окончания, табличка снималась.
Иногда по стенам развешивалось оружие, необходимое для занятий. Больше никаких украшений не было. В зале, как правило, царило естественное освещение. Занятия проводились с восхода до заката, кроме тех случаев, когда программа требовала ночных бдений.
При поступлении в школу (а тем более в военизированный монастырь) новичок должен был прежде всего выучить правила поведения, основанные на беспрекословном послушании и уважении старших. В быту новичок обязан был выполнять всю грязную и тяжелую работу по первому слову «старших братьев» и даже без их напоминания. Наставник вообще не касался вопросов быта. Иерархия строго соблюдалась не только по возрасту и стажу, но и по степени мастерства: старший мог приказывать младшим, но все в равной степени были подчинены Учителю.
Административные функции обычно брали на себя два-три приближенных к наставнику ученика. Они же впоследствии становились носителями секретов школы. Их распоряжения также были для остальных законом.
На тренировках поддерживалась строжайшая военная дисциплина. Процесс тренировки был упорядочен от начала до конца: построение, приветствие Учителю, сидячая медитация, разминка, формальные упражнения, освоение нового приема, свободный спарринг. При входе в зал следовало поклониться. Учителя полагалось встречать земным поклоном, стоя на коленях. При этом Первый ученик, он же старший инструктор, командовал: «Учителю—честь!» В некоторых школах принято было хором повторять: «Честь!» В других кланялись молча. Учитель мог ответить:
«Честь и вам!», но мог молча поклониться в ответ. Далее после каждого разминочного упражнения Учитель или инструктор, проводящий разминку, должны были обмениваться легким поклоном с остальными.
Наставник наблюдает за выполнением тао (по средневековой китайской гравюре)
То же правило соблюдалось и при выполнении парных упражнений.
Если Учитель вызывал из ряда ученика, чтобы показать новый прием, тот должен был, выйдя вперед, низко поклониться. Учитель на поклон не отвечал. После демонстрации приема, которая нередко таила в себе опасные сюрпризы, ученик, даже в полуобморочном состоянии, должен был поклониться еще ниже и, пятясь, уйти (или уползти) на место. Во многих чань-ских (дзэнских) храмах и храмовых школах битье учеников во время занятий считалось в порядке вещей. Нерадивость, неловкость, медлительность, вялость и невежливость наказывались ударами бамбуковой палки. В школах с более жестким режимом применялись и палки из тяжелой, твердой древесины. На каждый
удар Учителя или старшего по мастерству следовало отвечать: «Терплю и повинуюсь». Если занятия проводились на открытом воздухе, следовало так же безропотно сносить зной и мороз, дождь и снег.
На занятиях Учитель подавал резкие, отрывистые команды — по названиям упражнений. Ученики молча, быстро, организованно и ритмично исполняли. Во время тренировки вопросы задавать не разрешалось:
для этого отводилось специальное время в конце занятий.
Схватки между учениками предусматривали довольно сложный ритуал. Выйдя вперед, оба партнера должны были, сидя на коленях (иногда стоя), поклониться сначала Учителю, потом друг другу, встать, снова поклониться, отдать традиционный салют и только после этого по команде начать схватку. Салют в каждой школе был особый и сводился к какому-нибудь своеобразному жесту с тайным значением. Например, со времен антицинских тайных обществ в китайских школах цюань-шу принято было в знак приветствия приставлять к кулаку правой руки выпрямленную ладонь левой. Во время схватки следовало прислушиваться к указаниям Учителя и останавливаться по первому его требованию. После окончания спарринга партнеры должны были проделать те же церемонии, что и в начале, с той только разницей, что побежденный первым кланялся победителю.
Если Учитель вызывал ученика для исполнения формальных упражнений, тот должен был, выйдя, поклониться, занять исходную позицию и, подняв вверх правую, сжатую в кулак руку, объявить свой «номер». Закончив и выслушав мнение Учителя, следовало снова поклониться ему и всей аудитории, а затем скромно пройти на место. По окончании тренировки инструктор командовал построение, затем все опускались на колени для медитации с закрытыми глазами, после чего повторялась церемония обмена приветствиями. Покидая зал, нужно было вновь поклониться и выйти, пятясь спиной.
Степени и разряды мастерства существовали не во всех школах и получили широкое распространение лишь в XX в. Присваивались они после соответствующих экзаменов. Торжественная процедура иногда сопровождалась повязыванием нового пояса. Кроме того, при сдаче особо важных экзаменов порой выдавался сертификат, скрепленный личной печатью Учителя. Пояс или сертификат ученик должен был принять из рук Учителя, стоя на одном колене, произнести уставные слова благодарности и ретироваться.
Нередко экзамены сопровождались спаррингом со старшими и боем в трудных условиях с нарастающим количеством противников. Градации мастерства в разных школах были различны, как и сроки освоения материала. Весьма существенно и то, что степени, пояса или звания (например, инструктора, наставника) в классических школах воинских искусств присваивались не только и даже не столько за технику, сколько за усердие, трудолюбие, соблюдение моральных заповедей и .устава школы. Только заслужив доверие учителя и уважение старших собратьев, можно было рассчитывать на продвижение в сложной иерархии кэмпо.
Вода — это самое мягкое и самое слабое существо в мире. но в преодолении твердого и крепкого она непобедима, и на свете нет ей равного.
(Лао-цзы, VII в. до н. э.)
Система передачи эзотерического знания в любой школе кэмпо, независимо от ее национальной и религиозной принадлежности, включает три составные части, три раздела.
Первый—это дыхательные упражнения, число и характер которых могут варьироваться в зависимости от конкретной методики. Выполнение дыхательных упражнений условно можно разделить на три этапа:
комбинирование легочного идиафрагменного дыхания, образование так называемого малого круга дыхания в области брюшины и, наконец, образование «большого-круга» дыхания легкими и диафрагмой. Соответственно дыхательные упражнения способствовали прохождению ци по определенным точкам, которые замыкались в малый и большой «небесные круги». Как правило, во всех школах дыхательные упражнения сочетаются с акуп-рессурным давлением на жизненно важные точки тела
Тренировка на выносливость и координацию движений в школе цюань-шу
и воздействием на группы мышц для «выталкивания» выдыхаемого воздуха. Дыхание служит основой психофизического тренинга, развивающего скрытые энергетические возможности организма.
Второй раздел—гимнастические упражнения. Он делится на две части: разминочные, общеоздоровительные упражнения на силу, ловкость, растяжку, выносливость и набор базовых движений, характерных для данной школы и данного стиля, иногда объединенных в тао. На каждом из таких движений (мах руками, поворот в бедрах, смена стоек и т. д.) строится «куст» боевых приемов без оружия и с оружием. Именно в таком базово-кустовом построении заключается основное отличие восточных воинских искусств от западных аналогов, которые представляют собой почти ничем не связанный набор отдельных приемов.
Между тем в кэмпо тщательно подобранный набор движений, зачастую имитирующий повадки зверей и птиц, позволяет расположить все приемы в стройном комплексе и самому «домысливать» правильные движения в любой непредвиденной ситуации, в обращении с любым видом оружия.
В освоении техники ударов и блоков акцент делается не на скоростно-силовыс качества, хотя им и уделяется должное внимание, а на культуру движения. Так, силу удара можно увеличить за счет наращивания мышечной массы и увеличения скорости самого удара, а можно достичь той же цели подключением дополнительных групп мышц, так, чтобы импульс в бьющую руку передавался от всего тела, начиная со ступней ног. Следует учесть, что «накачанная» физическая сила с возрастом довольно ощутимо убывает, а выработанная культура движения, наоборот, постоянно шлифуется. Вот почему для боксера оптимальным возрастом считается 20 — 25 лет, а для мастера кэмпо-40 — 45. К этому возрасту и организм достаточно «прорабатывается», достигнув состояния устойчивого здоровья и повышенной мобильности. Как правило, все мастера кэмпо, если только они не предаются излишествам в зрелом возрасте, доживают до глубокой старости в полном здравии, сохраняя великолепную биологическую активность.
Третья составная эзотерического знания кэмпо— освоение психотренинга и разработка энергетических ресурсов организма при помощи освоенных ранее дыхательных упражнений и форм движения. Психотехника в шкалах кэмпо весьма разнообразна, но общим для всех её видов является переход к измененному состоянию сознания, обретение способности к самогипнозу и вхождению в сомнамбулический транс, появление экстрасенсорных способностей, резкое обострение реакции на уровне подсознания, увеличение физической силы и невосприимчивости к боли благодаря самовнушению. Отсюда протягиваются нити и к спонтанному самовнушению, и к мистическому трансу шаманов, и к системной йогической практике с ее детально градуированными фазами физического и духовного совершенствования.
В системе боевого кзмпо человеческое тело рассматривается как инструмент, направляемый разумом и волей, как оружие страшной разрушительной силы. Удары и блоки, основанные на использовании внутренней биоэнергии ци (ки), придают боеспособность буквально любой части тела, однако в схватке находят применение чаще всего следующие виды «естественного оружия»:
Руки:
— передняя часть кулака с двумя ударными костяшками в горизонтальном и вертикальном положении («бараньи рога»);
— тыльная часть кулака;
— «внешнее» ребро ладони в положении «рука-меч»;
— «внутреннее» ребро ладони;
Виды оружия у-шу
— один, два, три или четыре пальца, вытянутых в положении «копья»;
— вторая фаланга указательного пальца при сжатом кулаке («глаза феникса»);
— вторая фаланга среднего пальца при сжатом кулаке («голова дракона»);
— вторая фаланга большого пальца при сжатом кулаке;
— вторые фаланги всех четырех пальцев («лапа леопарда»);
— первые фаланги четырех пальцев и основание ладони («медвежья лапа»);
— основание ладони;
— тыльная сторона ладони;
— под согнутые указательный и средний пальцы при раскрытой ладони («орлиный клюв»);
— слегка согнутые и растопыренные пять пальцев («тигровые когти»);
— подсогнутые указательный и средний пальцы при сжатой ладони и трех остальных пальцах («два дракона, борющиеся за жемчужину»);
— серп между большим и указательным пальцами («львиный зев» или «клешня краба»); .
— пять пальцев, сложенные щепотью («голова журавля» или «клюв цыпленка»);
— основание тыльной части ладони;
— основание большого пальца, прижатого к ладони;
— основание кулака;
— верх запястья в сгибе; -
— предплечье с «внешней» и «внутренней» стороны;
— локоть;
Ноги:
— ребро стопы («нога-меч»);
— «внутреннее» ребро стопы;
— средняя часть стопы;
— «подушечка» стопы;
— тыльная сторона стопы;
— пятка;
— «острия» пальцев ноги;
— стопа в подъеме;
— голень;
— колено;
— бедро; таз;
Голова:
— лоб;
— затылок;
— темя;
— (в прошлом) коса с вплетенной проволокой.
В прыжках и некоторых подкатах соответственно вся масса тела служит для усиления удара. В бросках с подворачиванием и подхватом боевые функции передаются таким «пассивным» частям тела, как грудь, спина, шея. «Человек — одушевленное оружие»,— гласит первая заповедь кэмпо. Вдумавшись, мы поймем, что это универсальное оружие многопланового действия способно работать в самых разнообразных ситуациях, создавая бесчисленные комбинации вариантов нападения и защиты.
Базовая техника кэмпо вкратце сводится к следующему. Почти все участки рук и ног могут использоваться с равным успехом для ударов и для блоков. Удары рукой (или двумя руками) делятся на три основных типа:
Схема движений в блокирующем ударе «проникающие», или тычковые; «рубящие» или «хлещущие»; точечные с поражением жизненно важных органов.
Удары ногой делятся ориентировочно на пять типов:
— «пробивающие» в горизонтальной плоскости;
— «восходящие» — под углом по вертикали;
— «нисходящие» — сверху вниз пяткой;
— «круговые» — прямые и обратные;
— «подсекающие».
Важно отметить, что любой из ударов ногой (или двумя ногами) может быть нанес&н в прыжке.
Блоки руками подразделяются по характеру на жесткие (останавливающие), сбивающие, обрубающие, отводящие, подхватывающие, нажимом, с захватом одной или двумя руками, разводящие, с поддержкой второй руки, скручивающие. Блоки ногой-это преимущественно блоки останавливающие, подхватывающие и отводящие.
Кроме ударов и блоков арсенал кэмпо включает также броски при помощи подсечки или подножки. Особый раздел составляют многочисленные и весьма сложные броски с захватом, на которых зиждется техника дзю-до и которые так или иначе включены во все школы воинских искусств: броски через бедро, через плечо, через спину, через грудь с прогибом назад, через голову с падением. Чрезвычайно эффективны и броски, основанные на болевом захвате руки в сгибе пальцев, в запястье или в локтевом суставе. Эта техника бросков, берущая начало в древнем кэмпо монастыря Шаолинь, стала базой китайской борьбы цинь-на и японского аики-до.
Дополнением к технике бросков служит техника удержания при помощи болевых захватов и замков для рук, ног или головы.
Соответственно противодействием по отношению к броскам и болевым приемам на конечности является техника падения и ухода, включающая всевозможные кувырки, перевороты, сальто, откаты. Сюда же относится и специфическая техника освобождения от болевых захватов путем «выворачивания» костей в хорошо разработанной суставной сумке и «размыкания» суставов.
Последний и важнейший раздел базовой техники, предназначенной для освоения лишь на высшей стадии обучения,— искусство воздействия на акупункгур-ные точки с целью их поражения или, наоборот, с целью оздоровления.
Все боевые действия в кэмпо проводятся из определенных стоек и предусматривают их непрестанное чередование, хотя в каждой школе существует весьма ограниченное количество «базовых» стоек. Всего стоек насчитывается не менее сотни. По типу они подразделяются на высокие, средние и низкие. (Соответственно в высокой стойке человек стоит на прямых или чуть подсогнутых ногах, в средней — на расставленных и полусогнутых, в низкой — приседает, становится на колени либо «стелется» по земле.) Наиболее популярны, например, в школах «внешних», или «жестких», стилей следующие стойки:
Высокие:
— «параллель» (ноги вместе, пятки и носки соединены);
— «соединение» (пятки вместе, носки врозь);
— «ровная» (ноги уже плеч, ступни параллельно);
— «непоколебимость» (ноги уже плеч, носки врозь);
— «естественная» (ступни развернуты под углом 90 градусов и слегка разведены);
— стойка «китайской восьмерки» (ноги на ширине плеч, ступни слегка развернуты);
— «обратная восьмерка» (ноги на ширине плеч, ступни вовнутрь);
— «против троих» (в позе «солнечных часов»);
— «кошачья» (в позе «кошки с поднятой лапой»);
— в позе «журавля» с разведенными руками;
— в позе «цапли» с руками в блоке. Средние:
— в позе «всадника» с широко расставленными ногами, в полуприседе;
— в аналогичной позе «всадника» с развернутыми ступнями;
— передняя опорная;
— задняя опорная;
— широкая диагональная;
— «полумесяц» (диагональная со ступнями в положении полумесяца);
— в полуприседе с перекрещенными ступнями;
— «подвеска» с перекрещенными ногами при одной отведенной назад;
— передняя опорная «боксерская» — вполоборота.
Низкие:
— на корточках;
— на одном колене;
— задняя опорная в приседе.
Даже из этого очень приблизительного и неполного перечня ввдно количественное преобладание высоких и средних стоек перед низкими: в целом низкие стойки значительно сложнее.
Перемещения из стойки в стойку, как и движение по площадке в целом, осуществляется при помощи разнообразных «переходов» по сложной траектории определенными способами («крысиный шаг», «приставной шаг», «скачущий шаг» и т. п.).
Все удары, блоки и стоики кэмпо предусматривают действия на трех уровнях: высоком (голова и плечи), среднем (грудь, спина и живот), низком (пах, ягодицы, ноги).
«Универсальная схема» школы кэмпо (по Э. Паркеру)
Поскольку .в основе философии кэмпо лежит принцип взаимодействия и борьбы сил Инь (негативное, мягкое, темное, холодное) в Ян (позитивное, жесткое, светлое, горячее), то все акции наступательного, агрессивного плана (удары, жесткие блоки) рассматриваются как проявление Ян, а использующие податливость (уклонение, мягкие блоки, «тушение» удара) — как проявление Инь.
Как в даосских, так и в буддийских школах при разучивании любых упражнений без оружия и с оружием мастера в своем системном подходе опирались на математическую символику «магических» чисел: триады (Небо — Земля — Человек), четверки (планы манифестации Пути), пягерицы (взаимодействие пяти стихий), восьмерки (число триграмм, привязка к сторонам света), девятки (восемь сторон и центр), а также чисел 12 (число календарных месяцев с зодиакальным смысловым наполнением), 32 (количество «состояний действительности»), 64 (количество гексаграмм «Книги перемен»), 108 и т. д. Части человеческого тела, роды, виды и детали холодного оружия, виды тренажеров, комплексы приемов, темы для медитации — все классифицировалось и объединялось в разряды, категории, группы с привязкой к тому или иному сакральному числу. Из математических соответствий вытекали определенные геометрические схемы, которые не только придавали стройность всей теории, но и весьма облегчали практическое освоение приемов, связок, принципов нападения и защиты.
Известны различные геометрические построения, претендующие на роль «универсальной» матрицы всей техники кэмпо.
Большинство подобных построений отталкиваются либо от даосской схемы мироздания, запечатленной в кругу восьми триграмм «Книги перемен», либо от буддийской мандолы в ее схематизированном варианте (янтры).
В классической теории кэмпо (прежде всего «внешнего» направления) тренаж подразделяется на «осязаемый» и «неосязаемый». Осязаемый включает разработку «пяти конечностей» (рук, ног и головы) для применения в ударах и блоках, разработку бедер и корпуса для увеличения силы и резкости удара, разработку тактики передвижения и разработку периферийного зрения.
Старые мастера учили, что секрет успеха в кэмпо кроется в остроте зрения, быстроте рук и ног, смелости, твердости, силе и выносливости.
Особое внимание обращается на гибкость рук и ног в суставах. Сериями специальных упражнений со снарядами и без, изометрическими упражнениями, самомассажем тщательно обрабатывается вся рука от кончиков пальцев до плеча и нога от стопы до бедра. Сотни отжиманий на пальцах, кулаках и запястьях, прыжков на четырех конечностях с опорой на пальцы рук и носки, стойки на руках, тренировки на мешках с песком, на глиняных кувшинах, на «колодезном вороте» без рукояти придают мышцам рук силу, а суставам подвижность. Растяжка ног достигается при помощи усаживаний «на шпагат», парных упражнений с подниманием ноги и взаимной разводкой обеих ног, блока с веревочной петлей или вращающегося колеса со «следом» для ноги.
Кувырки, «мостик», стойки на голове укрепляют и массируют позвоночник. Падения, катание по земле, «набивание» в ходе тренировки укрепляют бедра и корпус, позволяя встречать и «тушить»» сокращением мышц удар противника, улучшают работу внутренних органов.
Прыжки, сальто, кульбиты, «колесо» вырабатывают ловкость, прыгучесть, чувство равновесия.
Тактика передвижения отрабатывается сначала на ровной земле, затем на специальных пеньках, или колодах, которые расставляются в заданном порядке. Такое передвижение напоминает игру в шахматы со множеством комбинаций. Особую трудность представляет передвижение в низких, стелющихся стойках, из которых проводится неожиданная атака.
Для улучшения зрения существуют разнообразные рецепты: смотреть подолгу на вращающееся веретено, наблюдать колыхание листьев на деревьях, боковым зрением стараться уловить максимальное количество предметов, учиться видеть в темноте, при ослепительном солнечном свете и т. п.
Глаза вбирают и отражают все. Иногда исход схватки решается при первом обмене взглядами. В теории кэмпо о взгляде, как и о дыхании, говорится очень много, причем универсальных рекомендаций нет. В целом для северокитайских школ более типична фиксация взгляда на кистях и пальцах противника, для южнокитайских — на глазах. Однако мастера из провинции Шаньси предпочитали наблюдать за плечами противника, а мастера из Хэбэя — за его грудью. При должной тренировке следовало уметь по малейшему движению догадаться о дальнейших действиях противника и предупредить их.
Ключевым всегда оставался вопрос, нужно ли смотреть противнику прямо в глаза. Не случайно северокитайские шифу относились к этому отрицательно:
ведь по глазам и противник может разгадать твои планы. Однако, глядя прямо в глаза, можно сломить противника морально, заставить его капитулировать еще до начала боя, одержать «победу без борьбы».
Неосязаемый тренаж предусматривает наращивание знания (техники), силы, уверенности, выносливости, скорости реакции и энергетического потенциала.
Наращивание техники представляет собой естественный процесс в ходе занятий и осуществляется методично, последовательно, без спешки и суеты.
Одна из базовых стоек в
цюань-шув цюань-шу
Наращивание силы также является прямым следствием регулярных занятий. В практике кэмпо различается много «видов» силы, но основных два — внешняя и внутренняя. Внешняя прибывает по ходу физических упражнений, внутренняя— как результат всего психофизического тренинга в комплексе.
Уверенность приходит как производное от техники и силы в сочетании с мастерством; четкостью исполнения приемов.
Выносливость достигается постоянным увеличением нагрузок (бегом на длинные дистанции, отжиманиями), разнообразными дыхательными упражнениями.
Энергетический потенциал мастера увеличивается путем очищения духа-разума в процессе пассивной и активной (при исполнении формальных упражнений) медитации и внутренней концентрации. Залогом успеха служит также правильное дыхание.
Кроме зрения (основного чувства) в процессе тренировок предусматривается постепенное развитие слуха, осязания и обоняния, позволяющих не только успешно дополнять зрение, но в некоторых случаях и компенсировать его отсутствие (например, в полной темноте). Другими словами, совершенствование естественных чувств должно привести к развитию экстрасенсорных способностей — «экстремального разума».
В некоторых китайских школах, особенно в период многовековой борьбы против маньчжурских поработителей, изучали различные дополнительные прикладные дисциплины: искусство сверхбыстрого бега и ходьбы на длинные дистанции, искусство скалолазания, преодоления водных препятствий, всевозможные способы маскировки. Этот раздел обучения назывался цинь-гун. В нем совершенно явно прослеживается связь с тайными традициями школ японских лазутчи-ков-ниндзя.
Хотя в различных школах кэмпо в зависимости от стран, стилей и направлений выработались самые разнообразные методики подготовки бойца, все эти школы имеют общие корни и потому поддерживают общие традиции. Приблизительная схема занятий такова.
Обычно занятие начинается с сидячей медитации, не слишком продолжительной, но достаточной для мобилизации духовных и физических сил для предстоящей работы. Тренировке предшествуют дыхательные упражнения и разминка—обширный комплекс упражнений на гибкость, ловкость, пластику, растяжку, затрагивающий все части тела без исключения. Большинство упражнений, входящих в разминку, прямо или косвенно соотносятся с техническим арсеналом данной школы и должны прививать необходимую Щ культуру движения. В процессе выполнения разминки во время одиночных и парных упражнений массируют
Работа с тренажерами-манекенами в цюань-шу
руки, ноги, спину, стимулируя кровообращение и циркуляцию биоэнергии ци.
Разминочные упражнения чередуются с циклами дыхательных упражнений, которых, в зависимости от школы, может быть четыре, восемь или двенадцать. Что касается количества разминочных упражнений, то оно строго не обусловлено, однако на каждом занятии набор упражнений слегка варьируется для проработки различных групп мышц.
Большое внимание уделяется упражнениям на развитие равновесия (стоя на одной ноге), четкой ориентации в пространстве и точности передвижения (переходы, развороты и т. п.). Во многих школах делается упор на развитие максимальной силы и выносливости. Немалую роль играет хореографический элемент: ритмичность, четкость и резкость (а при необходимости — плавность) движений.
Основная часть тренировки кэмпо — это упражнения, посвященные разучиванию и тщательной шлифовке основных приемов нападения, защиты и маневра, так называемой базовой техники. Они могут выполняться при групповых занятиях или индивидуально, по отдельности или в больших комплексах.
Не менее важная часть тренировки—парные упражнения с партнером, в которых также оттачивается техника и проигрываются условные комбинации (обусловленный спарринг).
Третья часть—свободный спарринг с одним или несколькими партнерами.
Прежде чем получить право на свободный спарринг, боец должен научиться свободно, плавно, быстро и точно передвигаться в пространстве, приобрести чувство дистанции, чувство «момента». Параллельно должно прийти умение чередовать расслабление (при уклонении или мягком проходе сквозь оборону противника) с напряжением (при нанесении удара или при постановке блока в конечной точке приложения силы и выплеска энергии). При должном навыке постепенно приходит экономичность, уверенность и сила движений в «работе» на любом уровне, в высоких или низких стойках, с мгновенной сменой направления и чередованием приемов. Кроме того, если соблюдено правило концентрации на Средоточии, служащем одновременно и центром тяжести тела, то вскоре все физические действия подкрепляются соответствующим потоком биоэнергии ци.
В цюань-шу, как и в японском аики-до, в отличие от большинства стилей окинавского (а впоследствии японского) каратэ, движения почти всегда не прямолинейные, а круговые, идущие от схемы «восьми триграмм» «Книги перемен». По крайней мере, до конечного момента удара или блока рука, нога и все тело движутся по дуге, по кругу или волнообразно, по синусоиде, по спирали.
Считается, что круговые движения позволяют лучше следовать необходимому ритму, боя, в нужный момент усиливая или ослабляя натиск. Кроме того, круговые движения позволяют избежать «остановки», ^ паузы, неизбежной при движении прямолинейном (вперед-назад-в сторону). Таким образом, как бы действует закон «сохранения энергии», поскольку энергия в организме экономится и пополняется за счет непрерывного продолжения движения. Наконец, круговые движения позволяют намного эффективнее, чем прямолинейные, варьировать угол приложения силы при нападении и защите.
«Ввинчивающаяся» спиралевидная траектория удара значительно повышает проникающую способность руки, усиленной «раскручиванием» бедер и всего корпуса. В то же время «скручивающие» блоки настолько
Схватка мастера цюань-шу с тремя противниками
ослабляют встречный импульс, что позволяют безболезненно парировать удар тяжелой палки или хорошо тренированной ноги противника. Любой бьющий предмет, попадая в охватывающую спираль блока, неизбежно соскальзывает на землю или в воздух.
Само передвижение по кругу также позволяет за счет экономичного и быстрого маха в бедрах избежать прямого удара и пропустить противника мимо себя, обойти его с тыла, а если надо — атаковать серией безостановочных круговых ударов ногой: в прыжке, подкатом, подсечкой, с вращением в приседе и т. д. Само собой разумеется, что навык передвижения по кругу с полными оборотами вокруг собственной оси при нанесении ударов незаменим, если возникает необходимость боя «в кругу» с несколькими противниками.
Техника рук в школах кэмпо настолько разнообразна и изощренна, что говорить о ее применении в целом очень трудно. Для нанесения ударов и постановки блоков служат все участки руки: кисть, запястье, предплечье, локоть, иногда плечо. Во многих школах практикуется удар кулаком в разных вариантах, но все же преобладают удары «открытого» типа: основанием ладони, тыльной стороной кисти, ребром ладони, «медвежьей лапой», «тигровой лапой», «лапой леопарда», «орлиными когтями» и т. п. В идеале все удары должны быть рассчитаны на поражение конкретных уязвимых точек и энергетических меридианов противника.
Многолетняя отработка техники удара и блока позволяет не только безошибочно соразмерить силу, быстроту и точность движения, но и максимально сократить необходимую для ускорения дистанцию. Даже в ближнем бою может быть нанесен удар, не уступающий по силе удару со средней дистанции. Это Достигается за счет «управления энергией» и придания дополнительного импульса бьющей или блокирующей руке колебательным и вращательным движением в суставах. Иначе говоря, бьющая кисть как бы «подхлестывается» одновременным резким и коротким движением руки в плечевом, локтевом и запястном сочленениях, передавая импульс от движения бедер и корпуса. В результате получается эффект «кистеня» или «цепа». Четкость контакта усиливается также реверсивным движением другой руки, шагом или прыжком.
Техника ног также весьма разнообразна. Удары и блоки, как и в технике рук, осуществляются на трех уровнях по вертикали, причем удары на нижнем и среднем уровне значительно проще, хотя также требуют большой точности и четкости. Принцип нанесения удара и постановки блока тот же, что и в технике рук:
с участием движения бедер и всего корпуса.
Большое внимание в кэмпо уделяется подножкам и подсечкам, в том числе из так называемых подкатов с последующим «сметающим» движением ноги.
Для эффективного применения техники ног важна хорошая растяжка, особенно в тазобедренном суставе.
В идеале -боец должен выполнять «вертикальный шпагат» и обычный поперечный «шпагат» для атаки головы противника или его ног (в подкате) по кругу.
Особый раздел боя составляют прыжки с нанесением удара ногой или обеими ногами, а также рукой и ногой одновременно. Хотя в обычном спарринге прыжки применяются крайне редко, они очень действенны при схватке с несколькими противниками и очень зрелищны в показательных выступлениях.
Син Син Тойцу Айкидо. Общество изучения КИ в г. Москва
.НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ
